Я почуяла подвох, увидев обнаженные тела, покрытые ровным бронзовым загаром без малейших следов от бретелек и плавок. Подумав грешным делом – а каким еще думать в такой ситуации? – что вибриссы сбоят в связи с превращением моей жизни в монашескую, мисс Хайд бодро зашагала по желтому песочку дальше, стреляя глазками из-под полуопущенных ресниц на мужские попы. Хотя нудистский пляж – это минное поле: можно встретить прекрасного Аполлона, а можно и на Депардье без трусов напороться!

Не думала, что буду неудобно себя чувствовать, будучи одетой в толпе голых людей! Но раздеваться не хочу, как говорится, мое тело – мое дело. Кстати, любопытно, а официанты в крошечных кафешках, которые тут на каждом шагу понатыканы, ходят нагишом? А повар на кухне – одет только в колпак? Надо посмотреть! Зачем упускать случай узнать?

Хихикая, я свернула к одному из них и подошла к барной стойке – хотя назвать ее так, значило бы очень польстить паре досок, листу разрисованной школьником фанеры и скамейке. Обнаженный бармен с бабочкой на шее широко улыбнулся и поинтересовался, чего девушка изволит.

Так-то хотелось Якоба найти. Но это было полчаса назад. А сейчас, ошалевшая от обилия плоти вокруг, мисс Хайд даже как-то потерялась в желаниях.

– «Секс на пляже», пожалуйста. – Я улыбнулась, показала язык голому старикану, что сидел рядом и с любопытством бесстыдно меня разглядывал, и тут же поперхнулась. А ведь нашла-таки! – Здравствуйте, Якоб. – Я смущенно зарделась.

– Не надо официоза, давай на ты. Хороший выбор коктейля.

– Что еще пить на нудистском пляже?

– Думаю, тебя сюда привели несколько иные вопросы, Саяна? – он ехидно улыбнулся.

– Отличный выбор! – сверкнув белозубой улыбкой, крепыш-бармен поставил передо мной бокал, изгибами напоминающий женскую фигуру.

– Верно. – Я потянула холодный коктейль, по цвету походящий на закат, через соломинку, пытаясь рассмотреть самого древнего санклита получше.

Ему бы в кино податься – на роль бога утвердили бы без проб! А что – белая шапка волос и борода до талии имеются, голубые глаза с хитринкой и морщины в комплекте. Посоха только не хватает. И длинного балахона – голый бог только на съемках порнофильмов бегает. Наверное – самой бывать на таких съемочных площадках не приходилось, честное слово!

– Для старца с десятком тысячелетий за плечами я неплохо сохранился, да? – Якоб расхохотался, встав со скамейки и продемонстрировав тело, что не зазорно иметь и элитному фитнес-тренеру.

– Весьма. – Я улыбнулась, не отводя взгляда от пресса, которым на самом деле можно было колоть орехи.

– Так ты идешь?

– Э-э, куда?

– Хочешь обсудить, кто ты, прямо здесь?

– А есть разница? – мисс Хайд усмехнулась, но глаз не отвела, несмотря на то, что наглый старикан явно пытался смутить меня своей наготой.

– За чашкой чая будет удобнее.

– Как скажешь. – Ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и пойти за ним по песку.

А ведь если вдуматься, я иду в гости к голому мужику. Надо запомнить – не рассказывать об этом Горану. Интересно, он и дальше намерен вот так голяком бодренько маршировать? Прямо по городу?

Как оказалось, да. Мы поднялись по витой лестнице, перешли дорогу и направились к кучке небольших домиков. Прохожие просто не обращали на него внимания. Или он умеет отводить глаза? Когда мне уже надоело слушать, как шлепают его ступни по раскаленной солнцем брусчатке и лицезреть розовые упругие ягодицы, бессмертный эксбиционист толкнул скрипучую калитку и посторонился, пропуская гостью в сад.

– Красота какая! – изумленно выдохнула я, утонув в море цветочных ароматов.

В этом кусочке рая на земле росло все: лимонные и мандариновые деревья с завязями плодов, кусты олеандра с пышными соцветиями изумительного темно-розового, белого и яростно-бордового цветов, инжир с листьями в четыре мои ладони, и множество того, что мне ранее и не встречалось. Внизу топорщились листики самых разных растений и тянулись к солнцу густые клумбы лаванды. Заросли киви пополам с виноградом душили в пылких объятиях забор.

– Якоб! Нет слов! – призналась я, положив руку на грудь.

– Так оставайся, одному-то неповадно куковать. – Мужчина усмехнулся, стрельнув глазками.

– А с тобой ухо востро надо держать, да? – я расхохоталась.

– Что да, то да! – древний сердцеед с гордостью кивнул.

Даже думать не хочу, сколько у него было женщин! А может, и мужчин, кто знает. Вместо этого мое внимание сосредоточилось на уродливых фигурках на земле, что застенчиво прятались среди зелени.

– Сам лепил! – пояснил санклит.

– Это… горгульи? – еле сдерживая смех, спросила я.

– Лепреконы! – он обиженно надулся. – Не похожи?

– Сложно сказать, мы не встречались.

– Как тебя Драган терпит? – дед прошлепал на веранду и заохал. Я подошла ближе. – Видишь, что творят? – пожаловался Якоб, осторожно вылавливая ос из маленьких баночек с чем-то золотистым. – Оставляю водичку с сиропом для колибри, а эти паразитки залезают и отпугивают малышек! И ведь все же просто – ешь, никто не запрещает! Так нет, по уши забираются и тонут от жадности! Обжорство – грех!

– Колибри? В Хорватии?

– Никогда не видела? – его глаза загорелись, он схватил меня за руку и потащил обратно в сад. – Это моя страсть! Все приедается, а эти крошки – нет! Всю жизнь налюбоваться не могу! Держи, – Якоб сунул в мою ладонь баночку с узким носиком. – Накрени, чтобы им удобнее было.

Я послушно наклонила сосуд, и воздух тут же наполнился едва уловимым жужжанием – ко мне подлетела темно-зеленая крохотуля чуть больше бутона розы, с коротким хвостом – словно в нем не хватало самых длинных перьев. Зависнув в воздухе, она склонила головку на бок, оценивающе глядя бусинками глаз, и, решив побаловать гостью вниманием, сунула длинный клювик в баночку, выпила капельку сиропа и упорхнула.

– Это была колибри-пчелка! – шепотом пояснил санклит, лицо которого сияло восторгом, как у ребенка, которому подарили то, о чем не смел и мечтать. – А вот эта – лоддигезия! – он указал глазами на желтоватую птаху с двумя длинными и тонкими, как ниточки, хвостовыми перьями, что оканчивались ромбиками. Я затаила дыхание, глядя, как райская птичка пробует нектар. Вскоре сосуд опустел.

– Якоб, это волшебство!

– Вот именно!

– Думала, ты окажешься суровым патриархом клана, учить жизни начнешь. – Призналась я, когда мы вошли в дом. – Загадки разгадывать заставишь.– Лови одну! – он накинул на крепкие чресла небольшое полотенце и очень знакомо полыхнул взглядом. – Если угадаешь – займемся любовью. Итак, маленькая, зеленая, на «ля» начинается, на «гушка» заканчивается.

– Кузнечик! – не моргнув глазом, ответила я. – Тоже знаю эту шутку.

– Саяна, ты мне Лилиану напоминаешь! Она такая же бойкая была. – Он отвернулся, поставил на плиту чайник и начал вещать. – Жизнь – симметрия, синхронность, согласованность.

– Это синонимы. – Пробормотала мисс Хайд, пряча улыбку.

– Что? – гремя баночками с травами, Якоб рассеянно посмотрел на меня.

– Ничего, продолжай, я вся – внимание.

– Жизнь – непредсказуемость, хаос, совпадения и случайности. Любая история где-то началась, а в другом месте уже закончилась. Жизнь – шелест страниц.

– Долго придумывал? – с губ сорвался смешок.

– Копия Лилианы! – восхитился санклит, кидая травки в глиняный чайник. – Хорошо, умными речами тебя не заболтать. Тогда… – он вгляделся в окно. – Это уже интересно!

– Что? – я оглянулась. – Горан? Как ты меня нашел? Опять «жучки»?!

– Его не техника к тебе привела. – Дед усмехнулся, заливая воду в заварку.

– Да? То есть видеокамеры аэропорта ни при чем? – мои глаза сузились.

– А дальше?

– Зная его, это могла быть и съемка со спутника. Драган! Что тебе было непонятно в записке?!

– Прости, родная. – Он покаянно улыбнулся. – Не буду мешать, честно. Просто я слишком хорошо знаю репутацию этого дамского угодника.