На телепередачу пришли Настя Колманович и Ира Миклошич, в то время – продюсеры групп “Земфира” и “Мумий Тролль”. Палец в рот им лучше было не класть – откусят по самое не хочу. Давно конфликтуя с Бурлаковым, они, что называется, подготовились к телепередаче. С женской стервозностью они задавали Лене вопросы, на которые он не мог ответить публично. Они отрывались, и это было виртуозно. В этом действе был какой-то первобытный драйв, какой-то неожиданный момент истины. Такой вот Международный женский день на канале СТС. Кроме того, в студии резко активизировались представители печатной прессы – здесь не Украина, здесь климат иной. И в какой-то момент игра пошла в одни ворота.

Долгие годы Леня был моим другом – и теперь, несмотря на наши постоянные конфронтации, мне было больно на него смотреть. Такое ощущение, что человек остался жить в 97 году и позабыл, что за окнами бушует XXI век… От полного краха Бурлакова спасло лишь то, что передача шла не в прямом эфире. Почти все, что продюсер “Сегодня ночью” проиграл в открытом бою, он затем отыграл на монтаже. Посмотрев это судилище по телевизору, я не без облегчения вздохнул. Если бы Леня не контролировал процесс, от удара такой силы он не смог бы оправиться никогда. Это могло быть хуже, чем подписка о невыезде. Интересно, какие выводы он для себя сделал? И сделал ли?

Самое удивительное, что через пару месяцев мы с Бурлаковым вновь помирились. Произошло это после взаимных обвинений в чудовищном непрофессионализме, последнее из которых звучало так: “Вы в „Кушнир Продакшн“ совсем не умеете работать”. После чего Леня привел к нам на коммерческое обслуживание новых артистов: Аврору, Нату и Олега Чубыкина. Логика в его действиях прослеживалась нечетко. Но в том, что я согласился сотрудничать с ним по демпинговой цене, логики было еще меньше. Одним словом, старики-разбойники отрывались вовсю. “Ваши отношения с Бурлаковым пугают не своей жестокостью или жесткостью, – вынесли вердикт сотрудники. – Они отпугивают своей непрогнозируемостью”.

На самом деле ларчик открывался просто. Дело в том, что Бурлаков решил проверить на практике диалектический постулат “перехода количества в качество”. В 2003—2004 годах он смело набрал целый десяток проектов: “Седьмой прохожий”, Юлия Лорд, “У.Л.К.А”, “Миссия: А”, “Алкоголь” + вышеназванные Аврора, Ната, Чубыкин, а также несколько молодых групп, работающих в стиле электроклэш.

“Мой „Новый проект“ – это Музыка для Среднего Класса, – декларировал Леня новые продюсерские принципы в одном из интервью. – Человек, купивший, наконец, Хороший Автомобиль и собирающийся в мае 2002 года в отпуск, уже будет думать о том, какую музыку он возьмет в дорогу. Вряд ли его магнитола с кроссовером и сабвуфером будет терпеть низкосортный музыкальный продукт, а его уши и мозги, привыкшие за год к романам Ван Гулика и саунду новой Земфиры, вряд ли вынесут очередную порцию „чайного фуфла“…”

Бурлаков планировал, что количество его новых артистов обязательно перейдет в качество, и хотя бы один из проектов выстрелит. В итоге не выстрелил ни один.

У кого-то был слабый потенциал, у кого-то – некоммерческий репертуар, на кого-то банально не хватило денег, где-то ошиблись продюсер с пиарщиками. “Не все то хорошо, что Бурлаков”, – писал в то время журнал “Афиша”. “После расставания с „Троллями“ у меня было одиннадцать проектов, о которых никто ничего не знал”, – признался как-то Леня. Это была сущая правда…

Вообще Бурлаков тогда много маялся. Маялся без крупных артистов, крупных афер и крупных побед. Хулил на чем свет стоит фаворитов последних сезонов: “Зверей”, “Город 312”, “Ночных снайперов”. “К примеру, UMA2RMAH – отличная группа, – рассуждал Леня. – Но мы ее забудем ровно через год. Потому что первую песню они спели так же, как и последнюю”.

В паузах между душевными метаниями знаменитый эксперт читал лекции молодым продюсерам. “Самое главное в преподавании, – вещал приват-доцент Бурлаков, – передать будущим продюсерам огромное желание помогать артисту. Такое безудержное, чтобы обратно пути не было. Ведь в каждом городе есть свой „Мумий Тролль“, а в каждом десятом – своя Земфира. Только надо этим заниматься, искать, находить и вкладывать деньги”.

Иногда Леня давал в интернете ностальгические интервью про славное боевое прошлое: “Лагутенко являлся мозгом группы, а я был ее сердцем. Когда я ушел, у „Мумий Тролля“ исчезла душа, исчезло хорошее, доброе, человечное”. И так далее...

Порой мне казалось, что Леня напоминает опытного футбольного тренера, которого бесчеловечная государственная машина пытается раньше времени отправить на пенсию. Невооруженным глазом было видно, что форму он не потерял. Даже наоборот.

Иногда в беседах Бурлаков выдавал такие идеи, что у меня перехватывало дух. Как-то раз он предложил всем артистам собраться вместе и пойти ограбить какой-нибудь банк. Мол, с банком он договорится лично. Смысл акции: пираты грабят артистов, а государство их не защищает. А чем мы хуже пиратов? Мы тоже пойдем грабить – может, тогда кто-нибудь обратит внимание на проблемы неприкаянных артистов…

Иногда Леня пытался решать конфликтные вопросы с помощью силы. Однажды он показал мне свою телефонную книгу, где на букву “К” красным маркером был записан мобильный телефон. “Это на случай, если мне начнут угрожать”, – признался продюсер.

Когда же дела шли сравнительно неплохо, Бурлакова все равно тянуло на популистские заявления. “Вскоре я займусь политикой и лет через десять стану президентом России, – периодически заявлял он в интервью. – Я знаю, что сделать в этой стране, чтобы она заработала. Конечно, это случится нескоро. Ведь я пока только учусь”.

…Со временем наши отношения стабилизировались – на каком-то ином, космическом уровне. Когда Леня влюблялся в очередного артиста, он с одухотворенным лицом прилетал к нам в офис. Часами охмурял женское население фирмы, словно ксендзы в “Золотом теленке” – Козлевича. Свои речи Бурлаков, как правило, заканчивал одной и той же фразой: “Если перед вами встанет выбор, за кем пойти – за Артистом или за „Кушнир Продакшн“, то, без сомнения, надо выбирать Артиста”.

Мне импонировала подобная душевная дефлорация – она давала простор для игры воображения. Развивала чувство юмора и самоиронии, которые особенно пригодились нам во время промо-кампании певицы Авроры – совершенно безбашенной панк-дивы, живущей ныне в Лондоне.

Наше сотрудничество началось с того, что в прямом эфире НТВ новая подопечная Бурлакова исполнила разудалый гимн про погибшего в ее желудке гнилого утенка. После этой “Анархии в Останкино” редактора утренних программ НТВ отказывались сотрудничать с нами более двух лет. На все наши “почему” они отвечали загадочным словом “Аврора”. Словно это какой-то пароль…

Но настоящее “феерическое шоу” мы устроили не на НТВ, а в клубе “16 тонн” – на презентации диска Авроры. Это была красивая акция. За пару дней до пресс-конференции нашей безумной панк-блондинке сделали роскошную укладку. В итоге оказалось, что Аврора стала чудовищно похожа… на певицу Валерию. И надо же такому случиться, что именно в эти дни в продажу поступил еженедельник “Семь дней” – с Валерией на обложке и сенсационным интервью о том, как бывший муж резал ее кухонным ножом на меха. С визуальной точки зрения это совпадение двух непересекающихся образов было большой дизайнерской удачей. Нам жутко повезло. И решение пришло мгновенно.

Серый кардинал “Кушнир Продакшн” Сергей Гурьев вручную вырезал красные буквы из заголовков “Семи дней” и аккуратно наклеивал их на обложку таким образом, чтобы теперь под изображением Валерии стояла подпись “Аврора”. Что-то типа “Аврора: муж бил меня сковородкой”. И на обложке была изображена ослепительная блондинка Аврора. Только глаза у нее казались грустными – не такими, как в жизни.

В решающий момент пресс-конференции мы с Авророй достали “из широких штанин” этот шедевральный постер, а сотрудник “16 тонн” по моему сигналу притушил в клубе освещение. Журналисты впали в полный ступор, поскольку, вопреки расхожему мнению, они ведь не дураки. Они не часто изучают содержание газетных ларьков, но интуитивно понимают, что никто не поставит на обложку “Семи дней” эту дикую панкушку. Даже если артисткой занимаются Кушнир & Бурлаков.