Колыхнулась потревоженная роща, успокоилась… Камеры не передавали настроения, запись не имела звука, но зрителям казалось, что над лесостепью воцарилась тишина. Мёртвая, опасная, тревожная. В этой тишине от дыма и пара отделились тёмные сгустки, покатились к громадному дереву, замерли. Изображение увеличилось - оно не было чётким, но позволяло разглядеть у пятен руки, ноги, голову. Люди.

Возглавлявший экипаж "Огонька" третий помощник, обычно занятый в десанте, догадался выстрелить двумя мини-зондами, другие поберёг - оба разведчика погибли, но выполнили требуемое, подтвердили предположение. Именно поэтому Алата вызвал исследователей и пси-группу. Власа, разумеется, не тронул - даже новый капитан не осмелился показать пси-инженеру гибель Георгии.

– Что это?! - Алата обличающе ткнул пальцем в экран.

Колонизаторы собрались у безопасников. Тех, к их немалому удивлению и возмущению, вытеснили прочь. Не на всегда и не всех - остался глава отдела с замом, - но остальных недвусмысленно попросили временно переселиться в дубль-пункт системы внутренней связи, или "колыбельную" как называли его звездолётчики. Зачем понадобилось конфликтовать с безопасниками, хорошими, но опасными парнями, при наличии более приспособленной для совещаний исследовательской лаборатории или того же командного мостика, перпом объяснил невнятно, но, с другой стороны, главный безопасник рьяно не возражал, поэтому его непосредственный подчинённые смирились и роптали исключительно для проформы.

Помимо естествоиспытателей, пси-группы, докладчиков и Алаты, здесь же присутствовал Труй, всё ещё страдающий от головной боли - что за оружие применили беглецы, он не помнил, но нисколько не сомневался в связи того с МАТом как первоисточником. Следовало бы уточнить у Власа, да всё никак не выпадало возможности.

– Человек, - вздохнул планетолог. - Кажется.

– Кажется?! По-моему, это слово здесь неуместно!

– Первый, не волнуйтесь вы так - вон датчики как зашкаливает, - подал голос помощник пси-инженера. Он, давний товарищ Алаты, с самого начала принял сторону друга и догадывался, что утка с МАТом лишь предлог для бунта, но тыкать при всех инженер не осмелился - чересчур уж новый капитан "Феникса" нервничал из-за прыткости и изворотливости старого. - Никто же не спорит.

– Ещё бы вы мне тут поспорили!

В этом он был прав - на экране действительно застыл человек. Непривычный - какое-то небрежно выдолбленное из колкого, плохого камня изваяние! Но, несомненно, человек. Человек разумный!

Длинные руки с двумя локтями держали не камни и не дубинки, а настоящий и качественный, пусть с точки звездолётчиков и бесконечно давно устаревший инструмент: в одной руке цветком на ветерке, легко покачивался молот, и язык не поворачивался сказать, что это орудие для мирных целей; в другой - красовался не менее воинственный топор.

– Чекан! Всеми звёздами Вселенной клянусь, чекан! И какой! - археолог, он же второй пси-инженер, пришёл в экстаз, ничем не уступающий восторгу биолога от "деревца".

– Что-то необычное? - насторожился Алата, несколько отходя от гнева.

– Нет… да… Потрясающий экземпляр! Даже отсюда видно!

Археолог, приведённый на "Феникс" не кем иным, а всё тем же Берри Лиаром, прослыл коллекционером - он собирал предметы быта и культуры народов изучаемых планет (по крайней мере, так учёный называл свою деятельность, и так же она значилась в официальных документах). Но никто не видел самой коллекции, да и постоянно увеличившаяся, она физически не могла разместиться на звездолёте - выходило, что исследователь приторговывал "экспонатами". Так как в прошлой, до космоса жизни археолога знали как хорошего антиквара, никто особенно этому не удивлялся. Тем более доход наверняка шёл в общую казну, а не в карманы отдельных людей - политика Берри Лиара в таких делах не отличалась гибкостью, а покидать корабль учёный не намеревался, так как деваться ему было некуда.

Уличённый в мошенничестве на Экте, входящей в состав Республики Йо-то, где за такие и многие другие преступления полагалась смертная казнь, он бежал и мгновенно попал в "Большой список охотников за головами", раздел "Два процента годовых", где благополучно болтался до сих пор, полузабытый, но вполне ценный. Когда его семью обвинили в пособничестве нелегальным телепатам, бывший антиквар понял, что обязан вернуться, но не успел - лайнер, на котором везли родню на Амур, то ли случайно, то ли специально до конечной цели так и не добрался, взорванный у гиперврат едва ли не в прямой видимости от родной планеты.

Где-то на полпути к самоубийству несчастному встретился Берри Лиар - и на "Фениксе" стало одним человеком больше.

Парочка туземцев, изображение которых передал второй из погибших аппаратов, ограничилась только мотыгами, но, судя по повторяющемуся "чтоб мне, чтоб мне…" от археолога, и этот инструмент представлял немалый интерес. Все трое, попавшие в камеры, носили одежду и обувь, что вкупе с оружием свидетельствовало в пользу разума.

– Как вы мне это объясните?! - Алата обернулся к биологу и планетологу.

– Никак, - хмыкнул второй.

– Данных маловато, - отозвался первый. - Мы что смогли, то сделали, остальное - работа нашего общественного доктора с… как она его обозвала?.. с оруженосцем, потом кэпова щенка. Этот Слай Миш, вообще-то, болтливый парень, а с Динькой трепался вообще не умолкая. К тому же нам постоянно мешали! Пси-группа топталась в исследовательской лаборатории, потом мы срочно понадобились медикам из-за Хрома и нескольких отравлений. Третий помощник подтвердит…

– Угу, сам после десанта с животом маялся.

– Затем велели разбираться с оранжереей, а после Азтона к нам снова психи пожаловали…

– Но-но!

– …и безопасники. Видите ли, мы помогли побегу. А нам что? Под игломёты кидаться?!

– Понял. Без истерик! - оборвал биолога Алата. - Хотя времени у вас было достаточно… Молчать! Так, а почему высадку за аборигеном осуществили не здесь? - новый капитан кивнул на экран.

– Потому что этот район как-то не похож на пригодный для жизни - ни визуально, ни по данным компа, - раздражённо буркнул планетолог - перпом всё и без них знал, хотя на совещании и не присутствовал, занятый на мостике. - А пси-аура точно указывала на средневековье…

– Подтверждаю, - хором встряли пси-инженеры.

– Никакого навороченного телепата для этого не надо! Классика по Дендащу. Да и замки замечательные были - что нам ещё нужно-то?

– И я настаивал, - хмыкнул третий помощник. - Полянка укромная, удобная… А под этими степями, кстати, вполне могут быть пустоты - не удивлюсь.

– Не удивляйся. Они там есть, - скривился планетолог. - Если, конечно, сейсмографы наши хоть что-нибудь стоят.

– Аборигена взяли, стали изучать, - подытожил остывший биолог. - Ничего особенного в плане физиологии и анатомии вообще не заметили. Ну, радужка у него цвет меняет. Зрение - телескоп обзавидуется, плюс в темноте что Цырка видит. Рёбра мне его, правда, не понравились - вроде бы нормальные, а чего-то, такое ощущение, не хватает… словно у нас хвоста на заднице. Я хотел с медиками его обследовать по полной программе, но капитан и психи запретили мальчишку пугать до составления пси-матрицы языка, что логично и правильно. А эти, к-хе, новые…

– Живут и процветают в "непригодном для жизни районе", - закончил Алата. - Как это?

– Не знаю. Может, стоит послать туда хоть один исправный зонд?

– Может и стоит, - согласился новый капитан. - Также туда отправится десант…

– Возражаю, - перебил третий помощник.

– Почему?!

– Вот поэтому, первый, - пилот указал всё на тот же экран. - Мы не досмотрели. - Чёткие фигурки туземцев вновь сменились размытой панорамой. - Прошу прощения за качество: сам не пойму, как получилось - вроде техника на "Огоньке" в порядке.

Пятнышки-звёзды некоторое время не двигались - воображение легко дорисовало детали: аборигены настороженно озирались. Потом показалось, что хозяева планеты разом обернулись к изувеченному дереву и… Собравшиеся в лаборатории безопасности никак не могли разглядеть землисто-серые лица с угольями глаз и осколком носа, с щелью в камне вместо рта и острыми скалами скул, с опалёнными бровями и с черноватой россыпью то ли веснушек, то ли родинок на лбу и щеках - всё это само собой родилось в голове. Как и дикая ярость, вдруг исказившая эти странные, ни на что не похожие, безобразные до красоты лица.