– Обожаю. Папа тоже их любит.

Надо думать, купец Клаус намного богаче лейтенанта лейб-гвардии Мартина Фойгта, и единственная дочь ни в чем не знает отказа. Может, стоило пригласить дочку какого-нибудь кавалера, которая и заказывала бы поменьше, и оделась бы скромнее? Мартин упрекнул себя в мелочности, разлил по бокалам густой яичный ликер и отсалютовал своей без сомнения очаровательной спутнице. К слову сказать, ее сбежавший муж так и не нашелся, но это расстраивало Мартина в последнюю очередь. Скорее всего, жена придворного лейб-лекаря давно стала вдовой. Он выпил до дна и решил, что в следующий раз пригласит госпожу Ханке покататься на лодке.

Из одного из альковов зала раздался оглушительный хохот. Наверное, компания, собравшаяся там, что-то праздновала и с большим размахом. Мартин видел, как туда часто бегал официант с озабоченным лицом. Значит, там собрались довольно знатные люди.

Размышления гвардейца прервал испуганный возглас. От столика, стоявшего через один от Мартина и госпожи Ханке, пятясь задом, отошел официант и, обернувшись вокруг себя, уставился на них ничего не выражающим взглядом. Лицо его было бледным.

– Хор всемогущий, он мертв! – воскликнул официант.

– О чем он говорил? – заморгала очаровательными глазками госпожа Ханке.

Мартин встревожился и привстал со стула. Человек, от которого отошел перепуганный официант, действительно несколько странно и безвольно развалился на своем месте. Кажется, некоторое время назад за этим столиком сидело двое.

– В чем дело? – крикнул Мартин.

Дрожащая рука в форменной накладке у манжет указала за спину.

– Что здесь происходит? – неожиданно раздался громоподобный голос из-за спины Мартина.

Одного брошенного назад взгляда хватило, чтобы сесть на место и замереть. Если бы его спросили, почему он сразу же не поприветствовал вышестоящего по званию, гвардеец вряд ли смог внятно ответить. Первый раз в жизни в нем проснулось то, что маги называли интуицией или проведением. И именно это заставило его сидеть неподвижно и не произносить ни звука.

К официанту подошел никто иной, как генерал от кавалерии Людвиг Вебер и повелительно встряхнул того за плечо.

– Этот господин умер, – пролепетал официант, болтаясь в мощных лапах, как маленькая собачонка. – Убит.

– Что? Разве в вашем заведении убивают? – генерал шагнул к столику и склонился над неподвижно сидящим человеком. – Недобрые духи меня раздери! Он действительно умер!

– Людвиг, вы снова чем-то недовольны? – раздался еще один знакомый ленивый голос, и Мартин узрел вышедшего из алькова генерала Хагена Шредера. В руке у него была бутылка, форменный колет расстегнут, а красная рубашка в пятнах. – Оставьте этих несчастных в покое, нам сейчас все принесут. Элла желает сказать тост.

Мартин шумно втянул воздух сквозь зубы. Теперь понятно, что за компания так шумно веселилась в алькове. Высшие военные чины тоже выбрали этот вечер и «Алмазное сердце». Осталось выяснить, сколько их там.

– Госпожа Ханке, сидите неподвижно и молчите, – шепотом сказал Мартин. – И распрямите плечи. Надеюсь, на нас не обратят внимания.

– Хорошо. – Ее глаза испуганно расширились. – Но что?..

– Тссс, – почти невежливо прошипел Мартин и, осторожно выглянув из-за широких рукавов госпожи Ханке, посмотрел на группу у стола с покойником.

– Убит. Заколот, как свинья, – как обычно манерно растягивая слова, вынес вердикт генерал Шредер, изящно взмахнув бутылкой. – Вы правы, Людвиг. И где хозяин этого прекрасного заведения?

– Я… Я сейчас пошлю за ним, ваше превосходительство, – застучал зубами официант и сделал шажок в сторону. – Наверное, он у себя дома, уже спит.

– Не спешите, – остановил его генерал Шредер. – Людвиг, посмотрите на его лицо. Вы знаете его?

– Возможно. – Вебер снова склонился над покойником. – Не припоминаю.

– Элла! – внезапно заорал генерал Шредер. – Идите сюда!

И генерал Элла Бауэр тоже здесь. Теперь не хватает еще генерала Фейербах. И, словно в ответ на мысли Мартина, из алькова вынырнули две упомянутые особы, одна в форме, другая в светском наряде, и прошествовали к группе у стола покойника. За ними, покачиваясь, шел адмирал королевского флота Адалберт Борн в одной красной рубахе с расстегнутым воротом, а следом несмело семенили еще четыре человека, похоже, адъютанты. Пятого тащила за собой за руку генерал Фейербах.

– Ну, и компания, – прошептал Мартин. – Сейчас начнется. Нет, нет, не двигайтесь, госпожа Ханке.

– Да это же барон Зингер, – сказала генерал Бауэр, только взглянул в лицо мертвеца. – Людвиг, вам на сегодня хватит. Уже людей забывать стали.

– Барон Зингер? – прищурился генерал Вебер и задумчиво покусал свои пышные усы. – Этот выскочка, выступавший на Большом дворянском собрании?

– Он не выступал, выступала герцогиня Оттилия, – поправила генерал Фейербах.

– Старая жаба, – вставил адмирал Борн, водружая перевязь со шпагой на стол.

– Тише, Адалберт, – шикнула генерал Бауэр. – Это неприлично.

Борн невразумительно и несогласно что-то пробурчал.

– Неприлично убивать людей во время нашего праздника, – отрезал генерал Вебер. – Пусть даже таких. Лейтенант Баумгартен, отпустите генерала Фейербах, и подойдите-ка ко мне.

– Это я его держу, Людвиг, – засмеялась Фейербах. – И отпускать пока не собираюсь. Да он и не желает этого. Правда, Рихард?

Адъютант глупо заулыбался, а генерал Вебер побагровел.

– Вы и так его совсем споили, Биргит. Отстаньте от мальчика.

Похождения генерала Фейербах были известны всему двору. Лейтенанты, попадавшие к ней в адъютанты, потом, заикаясь и краснея, рассказывали невероятные истории о талантах генерала в постели. Однако Мартин никогда не желал оказаться в лапах генерала Биргит Фейербах, поэтому почти с сочувствием посмотрел на молодого Рихарда Баумгартена, наследника княжеского титула, и, на свою беду, симпатичного молодого человека.

– Можете дать поручение моей Шульц, – ответила генерал Фейербах. – От нее все равно никакого толку.

Вот оно что. В адъютанты к ней этим вечером попала девушка, и генералу это явно было не по нраву. Мартин смутно помнил лейтенанта Шульц, исполнительную, но довольно бесцветную особу.

– Вы невероятно глупы, если продолжаете препираться в такой ситуации, – отрезал генерал Вебер.

– Повторите! – ощетинилась Фейербах. – Вы только что назвали меня глупой? – Ее рука метнулась к шпаге.

– Не заводитесь, Биргит, – миролюбиво протянул генерал Шредер, похлопав ее по руке. – Лучше выпейте. – И он сам глотнул из бутылки.

Генерал Вебер выхватил свою шпагу и, с невероятной для его почтенного возраста ловкостью, забрался на столик, за которым сидел несчастный убитый барон.

– Господа! – провозгласил он. – Я хочу сделать заявление!

Мартин краем глаза отметил, как адъютанты неловко переминались рядом с генералами, а взоры всех в зале были прикованы к оратору на столе. Теперь гвардеец точно не жалел, что не поприветствовал генерала Людвига Вебера. Дело пахло скандалом и беспорядками, учитывая состояние всей компании четырех генералов и одного адмирала. А об убийстве барона Зингера, несомненно, следовало доложить генералу-регенту и как можно скорее. Но встать и уйти нельзя. Замеченный генералами лейтенант Фойгт мог быть, помимо воли, втянут во всю историю. А участвовать в пьяном скандале в центральном ресторане столицы ему хотелось меньше всего. Хорошо, что госпожа Ханке сидела тихо и не устраивала истерику. Только испуганно хлопала своими длинными светлыми ресницами.

Генерал Вебер со свистом рассек воздух шпагой. Его усы воинственно топорщились.

– Сегодня, чуть ли не на наших глазах, кто-то посмел убить барона Зингера. И это в «Алмазном сердце», среди множества людей! Какая неслыханная дерзость! Я заявляю, господа, что это дело требует немедленного расследования, во избежание последствий, которые может повлечь за собой.

– Каких еще последствий? – вскинулась генерал Фейербах. Она все еще сверкала глазами, а лейтенант Баумгартен блаженно прижимался к ее плечу.