– Хор всемогущий, – выдохнула принцесса, до которой стала доходить величина их возможных проблем. – Поэтому мы сидим на «Злой скумбрии»?

– Да. И еще ждем, что кто-то покажет свои намерения первым.

– А остальные герцоги? Что с ними? Генерал-регент? – Вильгельмина понимала, что не на шутку разволновалась и попыталась успокоиться, глубоко дыша. Зигфрид, видимо, понял это, потому что ее ладонь успокаивающе накрыла его рука.

– Все наши высокопоставленные родственники, несомненно, заслуживают внимания. Конрада на собрании открыто поддержала Оттилия, а Бертильда повела себя странно. Генерал-регент, несомненно, желает посадить на трон вас.

– Бертильда, Золотые Дубы… – пробормотала Вильгельмина, стараясь вспомнить. – Она заняла много денег у Фердинанда и проиграла их?

– Верно, – кивнул Зигфрид. – И еще она много пьет.

– А Оттилия очень старая, верно? – принцесса помолчала, раздумывая. – И ей…

– На первый взгляд не нужен трон, – закончил Зигфрид. – Вы совершенно правы, Вильгельмина. Но, в любом случае, чтобы узнать наверняка, мне необходимо дождаться своего человека.

– Вы уедете, а я останусь здесь. Надолго? – Вильгельмина отчего-то забеспокоилась и сжала его ладонь.

– Будем надеяться, что нет. В любом случае, угрожать вам ничего не будет, я пришлю «Изумрудного быка», свой флагманский корабль, с капитаном Лейтнером. – Он кинул на ее беглый взгляд. – Или вы будете скучать?

Вильгельмина неожиданно смутилась, поняла, что они стоят, все еще взявшись за руки, и освободила свою руку.

– Конечно, Зигфрид, ведь вы мой жених, – чинно ответила она.

– Вам положено скучать, – в тон ей подтвердил он.

– И лить слезы, – с досадой произнесла принцесса, сетуя на его насмешку и понимая, что сама стала тому виной. Нашла время и место для церемоний.

– Вы разрываете мне сердце, Вильгельмина. Слезы это так печально, – ровно сказал Зигфрид. – А теперь, если не возражаете, я провожу вас вниз. Здесь становится прохладно.

У Зигфрида Корфа есть сердце? За спиной привычно шуршал приставленный для охраны матрос.

– Господин желает еще что-нибудь? – Вежливый голос официанта показался громовым раскатом, настолько Мишель успел уйти в свои мысли.

– Нет. Мой друг, когда придет, сделает себе заказ.

Официант кинул не слишком одобрительный взгляд на столик и отошел. Мишель отказался от лучшего вина, редких ликеров и прочих великолепнейших напитков «Алмазного сердца» и предпочел к плотному ужину простую воду. Официанты подобных столичных заведений считают это достаточной причиной, чтобы облить посетителя вежливым ледяным презрением. Конечно же, если это не постоянный и очень знатный посетитель. Иначе можно распрощаться с хорошим местом раз и навсегда.

На Мишеля давно не действовали ни презрительные взгляды, ни усмешки, ни многочисленные шумящие люди вокруг. Впрочем, для шума час был ранний, основное веселье илехандской аристократической публики начнется позже. Сам Мишель выбрал для своих целей «Алмазное сердце» из простого расчета, что его будущий собеседник не откажется встретиться в таком знаменитом и людном месте.

Стеклянная с металлическим обрамлением под серебро парадная дверь распахнулась, пропуская высокую женщину средних лет в серой форме с генеральской перевязью. В сопровождении мгновенно подскочившего официанта, подхватившего ее сброшенный одним движением плащ, она важно прошествовала к нише в дальнем конце большого мраморного зала, откуда уже доносились голоса. За ней, восторженно таращась на роскошь вокруг, семенил молодой офицер, похоже, адъютант.

Мишель был уверен, что его «друг» обязательно появится, поэтому не слишком беспокоился о его опоздании. Разговор предстоял тяжелый, поэтому и пришлось отказаться от вина. Во время работы Мишель предпочитал сохранять трезвую голову.

Дверь снова распахнулась, и в зале появилась наряженная в платье со шлейфом еще одна не молодая дама, тоже в сопровождении лейтенанта, тощей конопатой девицы. Судя по количеству военных, в «Алмазном сердце» скоро должны были начаться боевые действия. Удивительно, как весь Илеханд еще не оделся в форму и не замаршировал, распевая парадные песни. Хотя стоит признать, что в военизированном государстве есть свои полезные стороны. Здесь невозможны частые смены власти, как в Велии. В Феле, например, давно необходимо было завести надежную армию и раз и навсегда избавить герцогство от потрясений, последствия которых Мишель не раз испытал на себе. Может, стоило все-таки спасти кузена Анри и не оставлять его на произвол новой династии? Однако отчасти благодаря ему Мишель получил свое ненавистное прозвище, поэтому редко терзался сомнениями насчет правильности выбора.

На столик легла тень, послышалось шумное сопение, и Мишель лениво поднял глаза, уже зная, кого он увидит. С минуту они рассматривали друг друга, затем на лице подошедшего отразилось неподдельное изумление и замешательство.

– Я барон Михаэль Зингер, – сказал он. – И смею заявить, что вас я не знаю. Вероятно, я ошибся.

– Присядьте, барон. – Мишель подкрепил свое приглашение жестом. – Уверяю, здесь нет никакой ошибки. Именно я написал вам письмо и пригласил сюда.

Лицо барона исказила неприятная гримаса. И как только он присел за столик, сразу же нарисовался обслуживающий Мишеля официант.

– Что желает господин?

Пока недовольный барон делал заказ, Мишель задумчиво рассматривал его. Бывший лейб-лекарь оказался среднего роста, с большими залысинами, пегой бородкой и с подозрительными блеклыми глазами навыкате. Если бы Мишелю привели такого на допрос с пристрастием, он бы не стал возиться сам, а передал его помощникам. Но настоящее дело было делом самого Мишеля и не требовало подручных.

– Позвольте представиться, маркиз Мишель Валабрег, – сказал он, когда официант удалился.

Редкие брови барона сошлись к переносице.

– И снова вынужден сообщить, что не знаю вас, милорд. У меня нет знакомств в Велии.

Мишель чуть улыбнулся, оперся локтями на стол, сцепил руки и оперся на них подбородком.

– Безусловно, нет, милорд, – согласился он. – Вы предпочитаете сначала поужинать или начнем разговор?

– Я заказал только вино, – почти прорычал барон. – И у меня нет желания с вами разговаривать, а есть только один вопрос – где моя правнучка?

– В надежном месте, – вздохнул Мишель и машинально потер шрам над бровью. – И если вам интересно, где, то придется побеседовать со мной.

– Да что вы себе позволяете? – грозно прошептал барон Зингер, наклоняясь к нему через стол. – Посметь тронуть дочь герцога Морской Длани, одну из наследниц престола. Вы поплатитесь за это!

Мишель сузил глаза и с недобрым интересом посмотрел на разъяренного собеседника. Значит, и сейчас он умудрился влезть в королевскую семью. Чья дочь, Зигфрида Корфа? Редкостная чушь.

– Благодарите Бога, что ваши очередные гадкие интриги меня не касаются, – тихо и отчетливо произнес Мишель. – Но я глубоко сочувствую илехандскому королевскому дому. Ваши грязные руки приносят только несчастья. Сядьте! – приказал он, увидев, что побагровевший барон привстал со своего места. – Ваше вино.

Невозмутимый официант поставил кувшин и бокалы и быстро удалился, безошибочно почуяв напряженную атмосферу за столиком.

– Выпейте и успокойтесь, – бросил Мишель, не стараясь скрыть презрение.

– Чего вы хотите? – прохрипел барон, делая большой глоток.

– Правдивых и четких ответов на мои вопросы. Только при этом условии ребенок будет возвращен вам.

– И вы еще говорите про грязные руки, – сверкнул налившимися кровью глазами собеседник.

– Молчите. Чистые методы не для вас, – парировал Мишель, откидываясь на удобный мягкий стул. – Итак. Двадцать два года назад погиб принц Тусара Ренато. Вы убили его?

Дрогнувшая рука, откровенно испуганный взгляд, мгновенно метнувшийся в сторону и опустившийся вниз. Дальше можно было не спрашивать, но Мишелю необходимо было узнать все до конца.