Платформа медленно катилась внутри стены по заданному маршруту. Можно было бы вылезти прямо тут, но зачем? Прорываться сквозь стену не хотелось, как и шарахаться внутри нее. Я без понятия, есть ли здесь система наблюдения и как хорошо она связана с центром.

Если тут проложены старые линии передач, к примеру то же оптоволокно, то нас мгновенно срисуют. А так едем себе спокойно куда и хотели. Раз везут, чего дергаться?

Вряд ли сортировочная для дохлых Иных находится в том же месте, что и лаборатория по производству химер, но уверен, что где-то рядом. В конце концов одна поставляет материал другой.

Платформа двигалась неспешно, но без остановок. Судя по ощущениям, мы медленно спускались на уровень вниз. Значит доставка будет сразу в пункт назначения, а не на другой стороне стены. Это хорошо, такое нам на руку.

По ощущениям мы ехали около двух часов, так что даже доспехи пришлось снять, чтобы не расходовать эфир понапрасну. После расчёта с Шепелявым и собственной подзарядки у меня осталось всего три запасных резервуара.

— Нужно? — я протянул эфир Оби.

— Я не хочу пить, — отказалась она.

— Ну это как бы и не… Ай, ладно.

Когда движение еле ощутимо замедлилось, пришлось вновь менять ипостась. Благо мы были замотаны в брезент, прежде чем Шепелявый украсил нас кишками тварей. Так что не считая въевшегося запаха гнили, в остальном мы вполне себе чистенькие.

— Готовься, — произнес я, доставая футляр.

Открыв его, достал тонкий шприц с прозрачной жидкостью. Если перебить достаточно много Ночных тварей, то под их телами можно спрятать очень странные вещи. Например, парочку еще живых Ночных тварей.

Вколол раствор в шею одного из Псов. Сменил ампулу и повторил операцию с другим. Те зашевелились и принялись рычать и дергаться. Тонкая металлическая сеть плотно держала Псов, не давая им пошевелиться.

А когда парочка окончательно пришла в себя, пришлось зарычать уже мне. После короткой демонстрации под условным названием «кто тут папочка?», Псы прекратили попытки вырваться. Вместо этого они начали колбасками ползти к краю платформы. Но и тут их ждала неудача.

Наконец платформа остановилась. Я с легкостью разорвал путы и схватил Псов за костяные холки. Они не пытались сопротивляться. Только принялись водить мордами и рычать. В какой-то момент обе твари уставились в сторону, словно что-то почуяли.

Я развернул собачек в этом направлении, а когда стена медленно начала отъезжать, то и вовсе отпустил. Псы сорвались с места, стоило щели приоткрыться достаточно широко. Их бегство сопровождалось рычанием и воем.

Мы же с Оби встали по краям платформы, стараясь лишний раз не светиться. Но ничего не происходило. Никто не тыкал в нас оружием, не стрелял и не требовал встать на колени. Сразу видно, в цивилизованное место приехали.

Аккуратно заглянув внутрь, я первым спрыгнул с платформы. Мелкая последовала за мной. Я сменил ипостась обратно на человеческую и Оби последовала моему примеру. Искусственный свет отдавал синевой, а в воздухе пахло озоном.

Тихо потрескивали лампы над головой, мерно гудело оборудование, спокойно лежали трупы с разодранными глотками. Тишина и спокойствие. Всегда бы так.

Мы попали на какой-то склад с линиями транспортной доставки под потолком. Тут же висели огромные желтые ведра, а судя по проемам в стене, они наверное должны были катиться туда по потолочным рельсам.

Все заляпано кровью, но уже немного подсохшей. Я проследил за цепочкой следов, оставленных нашими питомцами. Там обнаружились двери с маленькими окошками, створки которых открывались в обе стороны.

— Странно, что тревогу до сих пор не врубили, — удивился я.

Лампы на мгновение погасли, а затем свет вспыхнул алым, отчего кровь на полу показалась черной. Как символично, однако. Следом заревела противная, трескучая сирена.

— Тормоза, — прокомментировал я. — А вот Шепелявый молодец, правильно рассчитал дозу. Первая партия проснулась вовремя.

— Четыре песика теперь, да? — спросила Оби.

— Шесть, — поправил я. — В первой партии без нас было больше места.

Мы пошли, аккуратно перешагивая тела парней в униформе. Не считая следов от когтей и пятен крови, форма у всех чистая и выглаженная. Я вообще не помню, когда последний раз видел что-то выглаженное в восьмом секторе.

А тут просто кладовщики. Впрочем, резиновые перчатки и респираторы никто не отменял. Как и полупрозрачные фартуки. Все-таки не цветочки грузят тут. Я снял одну из масок у разлегшегося паренька лет двадцати пяти.

Отковырял фильтр и пригляделся. Практически чистый, новый. У кладовщика. У сраного рядового кладовщика. Который просто грузит тела Иных. Здесь просто плохо пахнет. Поэтому кладовщикам выдают фильтры. Без которых в восьмом секторе Корст каждый день кашлял кровавыми пузырями.

Фильтр превратился в пыль, стоило мне разжать кулак. На пол упал смятый до подобия мячика респиратор. Никого не жалко. Никому не будет пощады. Этот город заслуживает сгореть в аду. Или стать удобрением для Иных.

Может быть, как и все человечество. Но это уже не мне решать, я ведь всего лишь сраная восьмерка.

Мы вышли в широкий коридор и двигались дальше мимо мертвых людей. После следующего поворота нам попался первый охранник, вооруженный дубинкой. Проблем от него не было, он тоже давно подох. Не жалко.

Дойдя до первой развилки, уставился на указатели. Слова знакомые, но какие-то заумные, так что я вообще не понимал что куда. Впрочем, чего я ожидал? Центр по незаконному производству химер из беззащитных детей — второй поворот налево?

— Узнаешь места? — спросил я своего гида.

— Нет, — ответила Оби.

— Ладно, пойдем побродим, если вдруг увидишь что-то знакомое, сразу говори.

Впрочем, далеко уйти нам не удалось. Буквально до следующего перекрестка однотипных коридоров. Где мы нос к носу столкнулись с тройкой вооруженных солдат. Причем в их руках были уже не дубинки, а полноценные плазматические винтовки.

— Стоять на месте, кто такие? — рявкнул ближайший из троицы, тыкая дулом мне в грудь.

Ну хоть на колени не заставляют падать. Центр, однако. Это вам не в восьмом секторе под забором срать.

И как они не нарвались на Ночных Псов, которых мы выпустили? Везунчики. То ли солдаты, то ли Псы. Я оглядел форму троицы, что сейчас разглядывала нас сквозь прицелы винтовок.

Не солдаты на службе инквизиции, точно не внутренние войска. Но вооружены по последнему слову, хотя форма без опознавательных знаков. Какая-то внутренняя безопасность?

— Частная территория, имя, допуск? — гудел голос из-под шлема ближайшего солдата.

Оби безразлично смотрела на троицу. Этот пустой взгляд снова вернулся. Девчонке было плевать вообще на все происходящее, она словно кино смотрит, а не находится сейчас под дулом винтовки, способной даже ее броню проплавить.

— Тебе лампы в глаза светят, солдат? — рявкнул я, придав лицу побольше надменности. — В восьмой сектор отправиться хочешь?

Это было не трудно. Я слишком часто бывал в центре и общался с коллегами. Мимика лица у всех стандартная. Я смотрел на солдат так, как всегда смотрели на меня. Как на кусок говна.

И это у нас грозятся со стены обоссать. В остальном Альтаире у людей главный страх, это оказаться в восьмом секторе. Это кошмар, которым с самого детства пугают детей. Оно и понятно, других жителей не гоняют работать чистильщиками под стеной. А у солдат наверху одно развлечение — обоссать побольше восьмерок за один заход. Даже ставки на это делают.

Не будешь слушаться маму, придет жуткий монстр и заберет тебя в восьмой сектор. Ешь кашу или останешься слабым и тебя сошлют в восьмой сектор. Не грози оружием старшему инквизитору или продолжишь нести службу в восьмом секторе.

— Прошу прощения, старший инквизитор. Освещение такое, не признал.

— Доклад, солдат, — добавил я в голос стали. — Доклад, а не оправдания. Обстановка, причина тревоги, диспозиция и численность врага.