— Как раз с этим проблем не будет, — произнес я.

Вздохнул и принял решение. Она не верит, так что придется шокировать ее еще раз. Надеюсь, Агнесс выдержит.

Я поднял руку и позволил ей почернеть. Затем внимательно наблюдал за реакцией женщины. Похоже, принимать боевую форму полностью нет нужды.

— Я смогу вас защитить, Агнесс. И вас, и их, и ваших детей. Но только от монстров за стеной, но не внутри. Местных тварей слишком много, они носят белое и стреляют эфиром. Тут даже я не справлюсь.

— И что вы предлагаете? Никто еще не покидал сектор живым.

— Ни у кого еще не было пятнадцать мотивирующих факторов за спиной и Черного Дьявола в комплекте. А с вами мотивации станет еще больше.

Агнесс горько усмехнулась и посмотрела на бумаги, разбросанные на столе. Затем перевела взгляд на дверь, за которой сидело полтора десятка детишек и ее глаза стали влажными.

— Даже если мы выберемся, даже если получится, — произнесла она. — Что дальше? Здесь у детей есть крыша над головой. Неоякудза обеспечивает безопасность. Есть еда.

— Вы — ширма для прикрытия их бизнеса. И весь этот цирк может сгореть по щелчку пальцев. К тому же, в безопасности лишь половина детей. Ваша половина. Чем те, которых я привел, хуже?

— Вы предлагаете мне променять безопасность половины на риск для всех, Восьмой, — произнесла она.

Я хотел было ответить, но меня прервал крик, доносящийся с улицы. Я слишком давно живу в этом секторе, чтобы ошибиться. Я слишком часто не спал ночами и успел выучить все возможные оттенки криков.

И этот был самым частым, что мне доводилось слышать за последние пять лет. Крик, состоящий из тягучей смеси боли, ужаса и осознания неминуемой смерти. Но не быстрой, а мучительной.

Так кричат восьмерки, когда их убивают медленно, но неотвратимо.

А следом раздался другой вопль, с другой стороны, но состоящий из все той же смеси. Мы с Агнесс выскочили наружу как раз в тот момент, когда мимо решетки ворот двое Ночных Псов тащили окровавленное тело еще живой, вопящей восьмерки.

И в следующую секунду сектор затопило воплями умирающих восьмерок. Почти сразу же завыли сирены. Где-то вдалеке раздался тяжелый, глухой звук, которого я не слышал очень и очень давно.

Ворота гермозатворов, ведущие в первый сектор начали закрываться, отсекая нас от остальной части Альтаира, а это значит только одно.

Раздалось тихое стрекотания пулеметов с вершины внутренней стены. Восьмой сектор окончательно перешел в режим осады.

— Прорыв Иных, — озвучил я очевидное. — В секторе Иные. И если это то, о чем я думаю, скоро их станет гораздо больше.

— Восьмой, — произнесла Агнесс решительным голосом. — Я согласна пойти с вами.

— Идем со мной, если хотите жить.

— Признайся, — буркнул Восьмерка. — Ты всегда хотел это сказать.

Я не стал с ним спорить. В конце концов не видел смысла отрицать очевидное. Не только Черный в детстве мечтал стать героем. Все мы немного Черный.

Только вот ребята из Неоякудза не очень спешили падать в ноги своему спасителю. Может они и привыкли выражать таким образом радость и благодарность, но вот пятерка стволов, которыми тыкают в мою сторону, немного раздражала.

Я стоял посреди алтарного зала церкви, а местные охранники-головорезы явно не понимали, что к чему. Меня они явно узнали, как и я их. Мы частенько пересекались во времена, когда я носил белое.

Церковь у Неоякудза, это что-то вроде награды для подчиненных. Тихая, спокойная работенка. Сиди себе весь день, свети лицом и отгоняй всякий сброд. С другой стороны, местные охранники должны быть из матерых, потому что в случае чего, им придется охранять важный экономический объект.

Ведь если церковь захватят или, не дай бог, разрушат, Норай потеряет крупнейшую ферму по отмыванию бабла во всем секторе. И это уже не понравится его хозяевам. Разумеется, у местных банд есть хозяева. Которые сидят примерно между центром и вторым сектором.

У них там свои интриги и междусобойчики, только вот сражаются они скорее от скуки, передвигая фигуры по полю восьмого сектора. Банда Отморозков на Е — четыре. Шах. Охранный отряд Красного квартала на Д — Шесть, съедаем район тупых восьмерок. Гнездо Иных на поверхность, шах и мат.

Только вот пятерым матерым Неоякудза было тяжело окинуть взглядом всю доску разом и понять, что они уже проиграли. Сейчас счет шел на минуты, прежде чем все оставшиеся фигуры не сметут с доски, освободив поле для следующей партии.

Зато перед ними был беглый инквизитор, за чью голову наверняка назначена солидная награда. И наверняка у ребят были особые распоряжения на мой счет лично от Норая. Только вот вой и стоны за витражным окном…

А тут здоровенный отморозок, уже доказавший свою способность справляться с монстрами всех мастей. Так еще и увешанный каким-то новомодным оружием.

Я бросил эфирную винтовку ближайшему парню с наполовину обожжённым лицом. Без понятия как его зовут, но часто видел его в кабинете Норая, так что скорей всего он тут главный.

— Мы либо вместе прорвемся в особняк, либо нас всех тут грохнут Иные.

— Там всего лишь несколько Ночных Псов, — произнес кто-то из охраны.

— А гермозатвор в первый сектор просто так активировали, — состроил я гримасу.

В ответ были лишь удивленные лица. Так, неужели…

— Они не слышали, — пророкотал голос над ухом. — Черный все слышал, да. Потому и ты слышал. Но у этих глупых восьмерок нет такого замечательного Черного, как у тебя.

— Ну сирены-то вы слышали? — спросил я, теряя надежду.

Если не смогу убедить их, что сектор скоро сотрут с лица Альтаира, то они могут меня прямо здесь попытаться прикончить.

— Нам лучше укрепиться в церкви, пока все не закончится, — произнес Неоякудза со старым ожогом.

— Скоро не станет никакой церкви. Вообще ничего не станет. Прислушайся.

И я ткнул пальцем в сторону одного из окон. Тут же рядом, как вы можете не слышать? Церковь же расположена недалеко от внутренней стены. И наконец-то пятнистый охранник понял что к чему.

— Автотурели, — произнес он.

Я разглядел крупицы страха в его глазах, но мужик быстро взял себя в руки. Действительно бывалая восьмерка, это хорошо. Значит я не прогадал.

— Какой план? — обратился он ко мне после того, как махнул своим опустить оружие.

— Вооружайтесь. Они стреляют эфиром, только что из центра доставили. Берем детей с настоятельницей и прорываемся в особняк. Там держим оборону до подхода внутренних войск и инквизиции.

— Вас восстановили в должности? — спросил кто-то из пятерки.

— Что-то вроде того, — оскалился я.

Не объяснять же им, откуда у меня взялись новомодные пушки. Все равно не поверят.

Раздав винтовки, дробовики и все остальное, я вооружился Феей. Оружие парням было великовато, но справятся. По крайней мере, пока хватит батарей. Фея же прекрасно подпитывалась из моей крови, правда заряда оставалось меньше половины. И в ней, и во мне.

Охрана если и среагировала на численное пополнение спиногрызов, но виду не подала. Если на внутренней стене работают пулеметы, значит все серьезно. У меня даже есть предположение, что подземное гнездо, которое я видел — далеко не единственное под восьмым сектором.

Отличный план, Кира. Выпустить Иных в восьмом секторе, чтобы на фоне угрозы затребовать разрешение на испытания новых химер. Детали неважны. Как и жертвы, принесенные на благо великой цели.

Жаль только, что нашлась одна сраная восьмерка, которая срать хотела на высшие благие цели с такой высокой колокольни, что из нашей помойной ямы даже не разглядеть.

Организованным звеном мы вышли на улицу, отстреливая все, что подавало хоть какие-то признаки агрессии. За признак агрессии мы не сговариваясь приняли любое движение. То есть палили вообще во все живое.

Тут творился фирменный хаос. Крики, кровь, оторванные конечности, пулеметный треск и пламя. Без понятия, откуда взялся огонь, но горело везде. Плавились картонные коробки домов, искрили порванные переплетения проводов.