© Уваров В. А., 2023

– Я хочу, чтобы любовь всегда осталась и с годами она сильнее укреплялась, – пропела негромко, но отчетливо молодая девушка с темными, выразительными глазами на красивом, слегка смуглом от летнего загара лице.

Сидя на простой лакированной скамье летней веранды, она держала в руках раскрытую книгу, но ее взгляд был направлен куда-то вверх и, она продолжала напевать, улыбаясь невидимому собеседнику.

– Я вижу, что у тебя хорошее настроение Машенька, – отчетливо и громко произнес военный, словно выросший из-под земли и останавливаясь перед девушкой.

– Удели мне немного внимания и времени доченька. Мне надо тебе обязательно рассказать семейную историю перед отъездом в армию. Кто знает, когда мы теперь увидимся доченька! Все мы ходим под Богом, и всякое может с нами случиться, в наше время.

– Ух и напугал ты меня папа! Сердце у меня из груди чуть не выскочило. Привык ты к атакам и засадам, но здесь не действующая армия. Но на меня не сердись, что я тебе выговариваю. Профессиональная учительская привычка. Приходиться иногда читать подобные нотации нерадивым ученикам.

– Извини Маша, – ласково, привлекая дочь к себе, произнес командирским, но приятным голосом отец. – Отвык я от деликатности в казармах. Постарайся послушать меня внимательно. В дальнейшем мои слова могут оказаться важными для тебя. Но прежде дай слово, что никому не расскажешь что услышишь. Никому, не исключая и будущего мужа.

– О каком же муже идет речь, папа! У меня на уме одна работа, конечно, кроме тебя и все! Другого мне никого и ничего не надо.

– Дочь, тебе сейчас никого не надо. Но настанет время, когда твой суженый, ряженый появится у тебя перед глазами. Слушай меня внимательно.

Отец поцеловал дочь и продолжал говорить спокойным, ровным голосом.

– Настало время рассказать о нашем семейном предании. Ты, знаешь, что мой отец, как и твой дед, был горным инженером и всю жизнь занимался поисками драгоценных камней и золота. Когда я был совсем маленьким мальчиком, он бесследно исчез в одной из экспедиций по Южной Сибири или Уралу. И что с ним стало потом, никто до сих пор не знает, несмотря на все попытки напасть на его след. Фактически от отца не осталось никаких вещей и документов, кроме дома, где мы сейчас находимся и небольшой вещицы.

Отец протянул дочери массивное платиновое кольцо, рассчитанное явно на мужскую руку.

– Машенька оно тебе явно велико и громоздко для твоих изящных пальчиков, но я дарю его от себя и от деда, которого ты никогда в жизни не видела. Кольцо вручил мне мой отец, при нашем прощальном свидании с ним, когда он уезжал в последнюю экспедицию. И он добавил, что кольцо является ключом к большому богатству, спрятанному в надежном месте. Но в каком месте он мне в тот раз так и не сказал. Нам помешали посторонние люди, которые срочно искали отца, чтобы обговорить вопросы предстоящей экспедиции. И с тех пор больше мы с ним не встречались. Мне одно известно, что возможно клад…

За тонкой, выцветшей от времени, стенкой почтенной старинной беседки отчетливо раздался громкий звук треснувшегося дерева.

– Я думаю Машенька, что нас кто-то слушает, о чем мы с тобой разговариваем. Постараюсь, выяснить: кто же такой любопытный?

Отец, не спеша и осторожно, внимательно глядя под ноги и по сторонам, стал обходить небольшое, слегка покосившееся от времени круглое сооружение. Тихо и спокойно в округе и ничто не напоминало, о присутствии посторонних. Но опытный взгляд Кирилла Сергеевича заметил примятую траву и обломки сухих веток старой акации, вдавленных в землю, неосторожно наступивших на них чьим-то неизвестным сапогом. Чтобы дочь не беспокоилась, отец решил ничего ей не говорить, о неком постороннем лице, подслушивающем разговор.

– Не беспокойся Машенька! У нас все в полном порядке. Какая-то собака бегала рядом, недалеко от беседки, учуяв запах восхитительных пирожков, захваченных тобой из дома. Но чтобы и дальше не искушать судьбу, я думаю продолжить рассказ не здесь, а дома, где нам не помешает ни одна посторонняя душа.

– Я слушала тебя с большим интересом, папа! – прижимаясь к отцу и целуя его в гладкую, выбритую щеку приятным, мелодичным голосом чуть не нараспев, пропела дочь.

– Только мне что-то не верится, что родовой клад действительно существует. Вероятнее всего, это наши семейные, старинные истории, которые со временем обросли подробностями и деталями. Обещаю тебе, что как только у меня появиться свободное время, я постараюсь внимательно изучить семейные предания. А, теперь, извини меня отец. Мне надо идти быстрее в дом. Надеюсь, ты не забыл, что вечером мы ждем гостей и мне надо приготовиться к достойной встрече.

– Хорошо милая, беги. Но только прошу, спрячь надежно от посторонних глаз семейное колечко. Да так, чтобы не одна ищейка не смогла его найти и помни, что я тебе сказал. Ну, а я посижу немного: больно хороший и чистый воздух и когда им дышишь, словно пьешь живую воду. А цветущий луг, благоухающий всеми ароматами и ласкающий глаз неземными красками. Будешь долго искать по нашей округе подобной красоты и придется основательно потрудиться, чтобы найти подобное место.

Каменный одноэтажный домик, принадлежащий до революции семье Истоминских и составляющий малую часть обширного дворянского имения, целиком сокрыт от посторонних глаз цветущими липами и высокими кустами акации. Остальная, большая часть барской усадьбы была конфискована в пользу народа новой властью и передана под детский санаторий. Но Кирилл Сергеевич как законный наследник семейного богатства не горевал об утрате. Он никогда всерьез не думал ни о власти, ни о богатстве и на первом месте у него стоял воинский долг и честь офицера. Перешедший в двадцатые годы на сторону советской власти, Истоминский в настоящее время командовал стрелковой дивизией, базирующейся вокруг столицы. И хотя он не полностью одобрял методы новой власти, но политикой не занимался, и его интересовали только его воинская часть и дочь. Единственная и любимая дочь Мария самостоятельно работала учительницей начальных классов и имела скромное, но вполне достойное содержание. Она проживала сейчас вместе с няней Авдотьей Николаевной в одной из половин усадьбы. Вторую половину особняка занимала супруга, бывшего управляющего имением Валентина Васильевна Хватова. Ее муж трагически погиб от случайной пули в начале восемнадцатого года в результате революционных волнений. И теперь все надежды вдова возлагала на сына Эдуарда или как она любила называть его Эдиком, который как раз в эти дни гостил у матери. Эдик приехал не один, а со своим другом и коллегой по работе Александром Ульяновым, который к тому же был его непосредственным начальником. Они оба работали следователями районного отдела комиссариата внутренних дел и, получив от начальства краткосрочный отпуск, решили провести его именно здесь, в поистине родных для них местах.

Александр – местный уроженец. Его мать, образованная сельская учительница, когда-то преподавала в школе, где сейчас работала Мария Истоминская, но заболев сыпным тифом в грозные революционные годы через неделю после начала болезни не смогла подняться на ноги и успокоилась на местном кладбище. Отец Александра – квалифицированный мастер крупного машиностроительного завода принял сторону победившей революции и в качестве сотрудника чрезвычайной комиссии погиб при ликвидации бандитском подполья в соседнем городе. Оставшись круглой сиротой, Саша воспитывался здесь родной теткой матери и поэтому эти места были знакомы ему с раннего детства. Он давно знал и семью Истоминских и своего ровесника и старого друга Эдуарда, с которым сейчас вместе служил в районном городе Павловске. Александр и Эдуард отслужили по три года в Красной Армии, окончили юридические курсы и как люди, имеющие достаточное по тем временам образование и нужное политическое направление, были рекомендованы для службы в органах внутренних дел. Следует добавить, что оба они были молоды, неженаты и каждый из них имел свои только им присущие наклонности и свойства характера. Эдуард, одетый в светлую рубашку и такие же летние легкие брюки, сидя рядом с матерью Валентиной Васильевной, кстати, тоже тщательно причесанной и приукрашенной по случаю предстоящего похода в гости, с нетерпением ожидал Александра, который должен быть вместе с ними у Истоминских.