— Вот и хорошо, — сказал король. Подумал чуть и смилостивился. — Не беспокойся. Если она тебе не понравится, разрешу развестись. Её сошлем в монастырь. Снова станешь свободным.

— Благодарю за доверие, Ваше величество, — сказал барон, приложив правую руку к сердцу и кланяясь. — Когда приступать?

— Немедленно, — ответил король.

Леонард покинул дворец с горечью в душе и хмурым лицом. Его мечта счастливо и по любви жениться, один раз и навсегда, была растоптана. На неё наступил тяжелый королевский сапог и раздавил. Но рыцарь нашел и хорошее. Он с задания может не вернуться. Это же очень сложно: выкрасть сестру чужого короля. Пусть сводную. Но её наверняка очень хорошо охраняют. Тем более теперь, когда война.

Вернувшись в свой замок, Леонард призвал ближайших соратников. Одни прошли с ним через многие битвы. Другие занимались его обширными владениями. Рассказал о поручении короля и спросил, кто что знает про Беатрис Байтонскую. Оказалось, что живет она не в столице, Теобальде, а в поместье Байтон, расположенном на некотором удалении. Не замужем и не была. Детей не имеет. Ведет жизнь затворницы. Даже на королевских балах бывает редко.

— Но через три дня состоится бал Летнего солнцестояния, — сообщил один из советников. — Эта традиция для Байтонского королевства священна. Она не прерывалась уже несколько веков. В Теобальд съедутся представители всех аристократических родов. Обязательно будет и принцесса Беатрис. Этот бал она не пропускала никогда. Даже в самые тяжелые годы.

— Откуда известно? — спросил Леонард.

— Простите, мессир, — поклонился советник. — Я был там однажды в качестве приглашенного гостя. Это было пять лет назад. Тогда мы ещё дружили с байтонцами.

— Уверен, что Беатрис туда поедет?

— Совершенно, мессир.

Леонард отпустил советников. «Бал Летнего солнцестояния, значит, — думал он, прохаживаясь по кабинету. — Что ж, хороший повод. Нужно будет перехватить Беатрис, когда она будет возвращаться». Барон решил всё сделать в одиночку. Взять с собой только оруженосца, Идена. Они нападут на кортеж принцессы возле её поместья, а потом отвезут её в замок Алькасар. Преследовать их если и станут, то лишь до границ королевства. Дальше побоятся.

Рыцарь позвонил в колокольчик. Пришел слуга.

— Идена позови, — сказал Леонард.

Оруженосец примчался, — его топот было слышно издалека, — влетел в кабинет и едва не сшиб подставку со статуй дракона. Выполненная из розового мрамора, она была подарком родителям Леонарда и очень им ценилась. Если бы Иден её разбил, то… страшно представить то наказание, которому бы его подверг барон. Во всем Алькасаре не было больше ни одной вещи, более ценимой его хозяином. Ну, разве что ещё медальон. Тот самый, странный. Он больше не нагревался.

— Простите, мессир! — выпалил Иден, дожевывая что-то.

Леонард бросил на него суровый взгляд. Оруженосец перестал жевать, вытянулся.

— Его Величество дал мне очень важное поручение.

Лицо Идена стало серьезным, он нахмурился и стоял неподвижно.

— Нам предстоит привезти сюда одну очень важную особу. Это будет через два дня. Ты поедешь со мной. Если не выполним приказ короля, нас сурово накажут. Если сможем, я тебя награжу. Знай: ошибки быть не может. Время теперь военное, трудное. Всё ясно? Иди, готовься.

У Идена внутри образовался целый клубок вопросов. Но задавать их господину он не осмелился. Тот не любил ни долгих обсуждений, ни нерешительности. Сказано — делай. Не хочешь — получи плетей на конюшне. Сделаешь хорошо — получишь награду. Третьего не дано. Потому оруженосец покинул кабинет мессира. Отправился готовить свою и его амуницию.

Барон продолжил ходить по кабинету. Поёжился. К ночи стало прохладно. Притворил окно. Подошел к камину, положил дров. Взял огниво. Высек искру. Вскоре пламя жадно лизала сухое дерево, выгоняя дым через трубу. Внутри неё загудело, по комнате стало распространяться приятное тепло. Всё это Леонард мог бы приказать сделать слугам. Но ему нравилось разводить огонь. С детства ещё, когда ездил на охоту.

Чтобы ещё согреться, он достал кувшин вина и чашу. Налил, сел возле камина. Отпил немного. Ароматная жидкость теплой волной прокатилась внутри. Барон протянул руку, чтобы взять яблоко. Послышался тихий звон, и медальон выкатился наружу из-под рубашки. В то же Леонард оказался в полной темноте. Так, словно камин исчез из кабинета. Просто испарился в мгновение ока.

Единственным источником света осталась свеча на столе. Когда глаза привыкли к густым сумеркам, рыцарь взял подсвечник. Подошел к камину. Странно. Дрова были на месте. Сухие. Леонард протянул руку: от них шло тепло. Тогда почему пропало пламя? «Может, это магия какая-то?» — подумал барон. Увидел, что медальон болтается поверх рубашки. Заложил его обратно. Ему не нравилось, когда украшение оказывалось на виду.

Снова взял огниво. Высек искру, и дрова опять загорелись. Пламя разрослось быстро. Стало таким же, как прежде. Но что на него так подействовало? Леонард пожал плечами. Продолжил пить вино. Когда кувшин опустел, барон пошёл в опочивальню. Камин продолжал источать жар.

Лена осмотрелась вокруг. Ей стало понятно: она вновь в том самом замке, где уже побывала. Теперь неожиданное, как всегда, возвращение застало её во время омовения. Так, кажется, в старину это называли. Но здесь не просто древность, напоминающая Средневековье. Тут иная реальность, иначе… А вот как это всё понимать, Лена не знала.

Служанка между тем продолжала ждать ответа принцессы, покорно склонив голову.

— Я, кажется, задремала, — проговорила Лена неуверенно.

— Да, Ваше высочество, — кивнула девушка.

«Как же её зовут? — постаралась вспомнить неявленная принцесса. — Ах, точно! Амелия. Боже, как мне трудно здесь будет, если я останусь надолго. Ни электричества, ни бытовой техники, ни косметики приличной…» Но почему ей показалось, что она здесь задержится, Лена тоже не знала.

— Дай мне полотенце, пожалуйста, и выйди. Мне нужно одеться, — сказала она служанке.

У той брови приподнялись.

— Госпожа хочет одеваться сама? — спросила удивленно.

— А что? — ответила Лена и вдруг поняла, что здесь так не принято. Хочешь или нет, а надо следовать местным правилам. Они же, насколько она помнила из книг о Средневековье, гласят: аристократам не подобает самим ухаживать за собой, на это есть слуги. Но как это возможно? Чтобы показаться обнажённой перед почти незнакомым человеком? Пусть она тоже женщина, но все-таки. Лену прежде в таком виде наблюдали исключительно доктора и муж. Ну, родители ещё, когда была совсем крошечной, но это не считается.

Служанка молчала. Видимо, не понимала, о чем спрашивает принцесса.

— Ну… ладно, — сказала Лена, стесняясь. Поднялась в ванной, которая оказалась очень красивой. Отлитой из бронзы, по краям украшенной искусно выкованными цветочными барельефами. Но сейчас девушку волновало другое: что с ней станут делать. И ещё она жутко стеснялась служанку. Прикрыла руками грудь и лобок, опустила глаза и ощутила, как стала заливаться краской.

Амелия не обратила на смущение принцессы никакого внимания. Подошла к ней, раскинув руки и проворно обернула в большое полотенце. Размерами оно напоминало скорее покрывало. Стеснение Лены пошло на спад. Служанка подала ей руку, помогла спуститься на ковёр по небольшой приставной лесенке. Затем принялась вытирать, проводя ладонями по телу. Её прикосновения были такими ловкими и быстрыми, что Лена не успела даже заметить, как оказалась почти сухой.

Затем пришлось снова постесняться. Амелия сняла с госпожи полотенце. Принесла ночную сорочку и помогла одеться. Лена удивилась тому, насколько удобной оказалась эта одежда. Ткань бархатистая, очень мягкая, приятно ласкала тело. Смущало одно: полное отсутствие нижнего белья. Даже ложась с мужем в постель, девушка надевала трусики и футболку. Зимой, если было прохладно, пижаму.

Но чтобы в одной ночнушке… Такого себе не позволяла. Нет, то есть первый год после женитьбы они с Игорем вообще спали обнаженными. Занимались любовью, как ненормальные, и нижнее белье только мешало. Сначала сними его, потом ищи, куда улетело. Но постепенно секс становился всё реже. Они стали всё чаще одеваться. Муж говорил, ему без трусов неудобно. Лена спорить не стала. Так их нудистский период сошёл на нет.