Ветувьяры живут в два раза дольше обычных людей, так что надеяться на то, что кирацийский король в скором времени покинет этот мир от старости и бездетным, не приходилось – сейчас ему, как и его рыжему адмиралу, должно быть не больше тридцати, а его сестре и того меньше.

Слушая скрип песка под ногами, Ланфорд поднял глаза на королевскую ложу и заметил на себе пристальный монарший взгляд. Королева все так же казалась утомленной, принц – нервным, но король наблюдал за ним со всем вниманием. Что ж, разочаровывать его Ланфорд не собирался.

– Ты чего рассеянный такой? Ну-ка, соберись! – Напомнил о себе Робин, уже стоящий с мечом напротив Ланфорда.

И правда, пора прекращать думать о королях и обо всякой дряни. Бой – тем более, с другом – это всегда хорошо. Ты чувствуешь его, он – тебя, и вот уже получается что-то по-настоящему зрелищное.

Ланфорд отбросил подальше все ненужные мысли и вытащил из ножен меч. Вообще-то, камарилы владели почти всем известным оружием, но на церемониях принято было сражаться именно на мечах – в угоду красоте и зрелищности. Под ногами зашуршал побеспокоенный песок, зал замер в ожидании – раздался голос ведущего церемонию церковника, и бой начался.

Робин всегда бросался в атаку первым, Ланфорд спокойно ему это позволял – зачем лишний раз красоваться, если все равно одержишь победу? Камарил с легкостью парировал удар друга и ответил изящным вывертом. Не будь у него в руках меча, это движение напомнило бы танец, впрочем, танцевать Ланфорд тоже любил.

Зрители взрывались аплодисментами после каждой завершенной атаки, Ланфорду это нравилось, но не более того – настоящее мастерство камарила проявляется не здесь, а в Кирации, когда под твоим клинком умирает двуликий демон.

Ланфорд отражал атаки, загонял Робина в угол, ходил вокруг него и уверенно приближался к победе, но все это время он не переставал думать о ветувьярах. Вот что значит усталость – обычно ему с легкостью удавалось отгонять навязчивые мысли и думать только о настоящем моменте. Благо, это никак не влияло на меч в его руке – все движения были точны и стремительны, и вот уже голос церковника на всю арену сообщает о его победе, а Ланфорд все еще его не слышит.

Он должен поговорить с Биркиттом. И чем скорее, тем лучше.

*

Он подорвался от стука в дверь и даже не успел посмотреть в окно, чтобы прикинуть, который час. Голос из коридора не оставлял выбора – нельзя было послать Биркитта к чертям и снова рухнуть в постель, тем более, если собирался с ним поговорить.

Ланфорд поспешно зажег свечу и набросил на плечи рубашку, пальцами приводя в порядок растрепавшиеся от сна волосы. Судя по всему, часов шесть он все-таки провалялся – уже хорошо! Остальным можно было и пренебречь. Пока что…

– Входите! – Бросил Ланфорд, усаживаясь на край разобранной постели. Биркитт такой беспорядок не любил, но он сам не оставил подчиненному никакой возможности прибраться!

Мощный силуэт ввалился в комнату уже через мгновение и, отринув все приличия с вежливостью, уселся на стуле прямо перед заспанным обитателем комнаты.

– Чем обязан в такой час? – Ланфорд потер глаза.

– Прибыл мой человек из Кирации, – Биркитт и не подумал понизить голос, отчего его грубый рык бил по ушам похлеще Робинового, – Недавно там убили девицу из свиты принцессы. Ветувьяра наследницы Вивер.

Ланфорд моргнул, пытаясь соображать чуть быстрее. Все-таки, думалось спросонья ничуть не лучше, чем засыпая.

– Обеих? – Наконец выдал он.

– В том-то и дело, что нет. Одну, – Мозолистые пальцы сцепились в замок.

– Жаль, – Не стал скрывать свои чувства Ланфорд, – Но мне все равно проще. Пять вместо шести.

– Они усилили охрану, – Не поддержал радость Биркитт, – А король вернулся ко двору.

– О, рыжий наигрался? Быстро…

– Думаю, он возьмется за это дело со всей серьезностью. Сам понимаешь, все подозрения падают на нас. Тебе следует быть осторожней…

– Я понимаю, – Склонил голову Ланфорд, – Можете не сомневаться во мне. Я убью их. Всех троих.

Кажется, впервые за несколько лет губы Биркитта, скрытые под густой бородой, изогнула улыбка:

– До тебя это говорили почти все. Самоуверенности камарилам не занимать…

– Но вы же сами говорили, что я лучший, – Сонливость прошла, и теперь Ланфорд был готов к разговору, которого так ждал, – Я смогу это сделать. Если только… вы поможете мне кое с чем…

– Даже так? – Если Биркитт и удивился его внезапной наглости, то не слишком сильно, —И чего же хочет величайший камарил Оствэйка?

– Я вернусь с тремя ветувьярами на счету, – Поклялся Ланфорд, – А вы поможете расстроить мою свадьбу. Я знаю, что это вам по силам.

– Да уж… Неужто невеста так плоха?

Ланфорд едва не поморщился от норовящих вернуться воспоминаний и страшных видениях о ночах с этой безликой и безголосой воблой.

– Женитьба в мои планы не входит, —Вывернулся он, – Семья – не для меня.

Биркитт задумчиво погладил темную бороду:

– Я смогу, конечно, поговорить с Нэриусом…

– Так ли сильно этот брак нужен ордену? Сомневаюсь, – Продолжил гнуть свою линию Ланфорд, – Да и к тому же, если я убью последних ветувьяров, надобность в камарилах отпадет.

– На свете сыщется другая скверна, – Заверил Биркитт почти церковным тоном, —Всегда найдется, с чем бороться.

Да, ведь в этом и суть их ордена. Они борются. Борются уже пятьсот лет – королевства исчезают и появляются, время движется вперед, а орден Истинного Лика все еще истребляет исчадий зла. И будет делать это вечно.

– Так я… могу на вас рассчитывать? – Этой свадьбы нужно избежать любой ценой. Ланфорд осознал это почти сразу, но всю важность этой идеи понял лишь разговаривая с Робином.

Из одухотворенного и возвышенного Биркитт вновь стал суровым и строгим – между густыми бровями пролегла глубокая морщина, губы сжались в тонкую нить:

– Для начала убей мне всех двуликих. Потом подумаем, как освободить тебя от этой девицы.

Вся прелесть дипломатии заключалась в том, что она всегда начиналась по расписанию. Перед тем, как приступить к жонглированию перед кем-то туманными фразами и пустыми, но красивыми обещаниями, можно было хотя бы подготовиться.

Больше плюсов у дипломатии не было – разве что всякие пиры и званые ужины, но и там могли сэкономить на вине и подать подгоревшее мясо.

Тейвон поерзал на своем кресле – точнее, троне – и покачал затекшими от долгого сидения ногами. Одно только то, что двисетский посол заставлял столько ждать, уже было неуважением и наводило на определенные выводы, но Тейвон был терпелив. Он ждал и мог прождать еще несколько часов. Другой вопрос – сколько королевское ожидание будет стоить Двисету?

– Как думаешь, может, он умер по дороге? – Предположил Тейвон.

Престон неотрывно смотрел на стоящую возле входа в тронный зал охрану, ожидая, что в любой момент они откроют высокие двустворчатые двери и отступят в сторону, пропуская иностранного посла со свитой.

– Тогда на его место сразу же должен явиться заместитель. И уже быть здесь, – То ли принял шутку, то ли нет, адмирал.

Тейвон расправил ярко-бордовый рукав своего камзола и задумчиво покрутил перстень на пальце. Текли минуты, а двисетца все не было.

– Он испытывает мое терпение, – Буркнул король, – Что ж, я подожду еще.

– Джеррет бы уже все бросил и ушел, – Хмыкнул стоящий возле трона Престон, – У них в Канабелле он так и сделал… Правда, потом ему пришло письмо с извинениями и ящик вина из королевских запасов, так что пришлось господ извинить. Не понимают они, что значит приходить вовремя!

– Джеррету проще, – Протянул Тейвон. Иногда он думал, что будет, поменяйся они с ветувьяром местами: удержит ли вспыльчивый наглец королевство? Сможет ли он сам громить имперские корабли и командовать моряками?

– Опять сравниваешь, да? – Престон с суровым осуждающим видом наклонился к другу, – Себя и его? Может, хватит? Вы оба нужны там, где вы есть, и точка.