– Надо же, вспомнил мое прозвище… – Рассмеялась она, – Чем еще удивишь? Может, мне позвать художника, пусть запечатлеет этот момент – адмирал Флетчер на коленях умоляет стервозную сестрицу ему помочь!

– Почему ты такой стала? – Уставившись в стену, вымолвил Джеррет.

– Не стала. Меня такой сделали. Вы с Тейвоном, – Холодно отозвалась она.

Джеррет старался не вспоминать ничего из тех безумных дней, но воспоминания – вещь препротивная: лезут в голову как раз тогда, когда их меньше всего желаешь видеть.

В зале было темно – только на столе, заваленном бумагами, горела парочка свеч, да из окна лезла слабая луна. Девятнадцать лет назад тронный зал был не таким, как сейчас – Ремора решила все там поменять, заменила шторы, гобелены и даже, кажется, обивку мебели – тогда в нем было холоднее и мрачнее, или это только так казалось из-за того разговора, который велся под его сводами?

Джеррету хотелось бежать, но он сидел на месте, съеживаясь под пристальным взглядом то Геллиуса, то отцовских советников, то – что было хуже всего – Шерода Лукеллеса. Ему даже не потрудились ничего объяснить, и юноше приходилось складывать те жалкие обрывки, которые он слышал, воедино, чтобы понять, что происходит вокруг.

Как же невовремя отведенный Тейвону год подошел к концу! Сейчас даже сам Джеррет с радостью отдал несколько дней своей жизни ветувьяру, лишь бы не копаться во всех проблемах королевства самому, но Геллиус настоял, что ему, как будущему защитнику страны и трона, тоже необходимо принимать участие в жизни Кирации.

В тот день все вокруг смотрели на него с надеждой, а Джеррет отдал бы все, чтобы исчезнуть. И ведь все решения уже были приняты до него, оставалось лишь последнее слово и подпись в королевском указе – так ее мог нацарапать кто угодно!

На него смотрели все, а юноша избегал взглядом Калисту. Единственное, что ему успели объяснить, это то, что сестру выдают замуж, и что ее жених заплатит огромные деньги, тем самым пополнив опустевшую казну. Слова “нет”, как и пути назад уже не было, но при виде Лукеллеса Джеррета бросило в дрожь от одной только мысли, что для спасения Кирации Калисте придется делить с этой очеловеченной свиньей брачное ложе.

Наверное, сестра увидела эти мысли на его лице, поняла что-то, чего не понял даже он сам, но в ее взгляде – обыкновенно таком хитром, ленивом и наглом – он в первый и последний раз заметил надежду. И надеялась Калиста на него. Должно быть, она верила, что ему хватит сил на то, на что не хватило смелости у Тейвона – отказаться. Попробовать найти другой выход.

Что-то, наверное к счастью, успело стереться из памяти с тех пор – Джеррет не помнил, что говорил Геллиус с советниками, о чем тарахтел сам Лукеллес и долго ли они тогда просидели. Он лишь помнил, что Калиста все время молчала, изредка поднимая глаза на слабака-братца, и что он сам тогда, тоже непривычно молчаливый, сказал:

– Я желаю тебе счастья.

И от лица главы правящего Дома подписал согласие на их с Лукеллесом брак.

– Я не стану тебе помогать, – Голос Калисты вырвал его из воспоминаний, – Уходи.

– Калиста, – Вновь начал близкий к отчаянию Джеррет, – Твой муж сотрудничает с Зиеконом. Я должен сказать об этом Реморе. Мне не с кем отправить отсюда письмо Эйдену, пойми же ты!

Сестрица казалась невозмутимой, словно статуя.

– Как трогательно… Даже не знала, что ты умеешь так говорить!

С тем же успехом Джеррет мог биться головой о стену. Он смотрел на Калисту и видел в ее глазах лишь пустоту и насмешку.

– Ты… ты что, с ним заодно!? – Выпалил адмирал, вновь хватая сестрицу за запястье.

Калиста поморщилась, словно от удара, и отпрянула, прислонившись к стене.

– Что у тебя с рукой? – Подозрительно нахмурился Джеррет, вцепившись ей в локоть.

Сестрица вновь попыталась вырваться, но адмирал оказался быстрее – он уже поднял шелковый рукав платья, чтобы увидеть на тонкой коже целый набор синяков – больших и маленьких, фиолетовых, густо-синих и уже позеленевших. Кое-где виднелись даже ссадины с запекшейся кровью.

Он не стал требовать осмотреть вторую руку – и без нее все было понятно. Джеррет поднял глаза на лицо Калисты, в ее глазах застыли слезы, на губах – что-то, что она так и не осмелилась сказать.

– Ты едешь в Анкален, – Опуская ее рукав, выдохнул Джеррет, – А эту мразь я порежу на куски!

На гнев уже не было сил – он просто был готов на все, чтобы уничтожить эту свинью, заставить его почувствовать себя в сотни, тысячи раз хуже, чем чувствовала себя Калиста, пока он нее бил.

– Ты что, совсем идиот!? – Прорычала она, – Я останусь здесь. А ты будешь молчать.

– Ты… защищаешь его? – Недоумевал Джеррет.

– Я спасаю Кирацию. Снова. На этот раз от твоего самодурства. Как ты собираешься оправдывать убийство главы торговой гильдии!?

Джеррет потупил голову, ненавидя самого себя за тот день, когда он проявил слабость и отдал Калисту на растерзание этому уроду.

– Забудь обо всем, что здесь увидел. Я разберусь с этим сама, – Чеканила слова Калиста, – Твое место – на войне, так езжай туда и не лезь!

– Калиста…

– Заткнись! – Сверкнула глазами она, – Я тебя ненавижу. Ничуть не меньше, чем его. И я не нуждаюсь ни в твоей жалости, ни в твоей помощи, ни в твоей защите. Проваливай!

Оттолкнув его, Калиста ураганом понеслась по коридору. Джеррет чувствовал себя виноватым и оскорбленным одновременно. Слов он не находил, внятных мыслей – тоже. Оставалось только одно – спасать Престона из жирных лап Лукеллеса и надеяться на то, что глава торгашей начнет действовать не раньше, чем Джеррет сможет каким-то образом предупредить Эйдена.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.