Ветувьяры легко меняют тела – через пару минут брат придет в сознание самостоятельно, но Ремора все же решила его поторопить и легонько похлопала по щекам. Спустя мгновение Тейвон дернулся, словно от испуга, и распахнул глаза, ошалело уставившись на сестру.

Принцесса по себе знала – в этот момент лучше ничего не говорить, а дать бедняге прийти в себя. Пусть вспомнит, что было перед тем, как он провалился во тьму, став другим человеком.

– Сестрица, – Раздался негромкий, слегка хриплый голос, такой непохожий на визгливый тенор Джеррета.

– Восемь месяцев, – Опережая его вопрос, ответила Ремора, – Так что я жду извинений.

Тейвон хотел запустить руки в волосы, но помешала злополучная треуголка. Каким-то неуклюжим движением брат стянул с головы шляпу и задумчиво повертел ее в руках:

– У него были на то причины?

– К сожалению, да. Канхольм. Он там, кстати, победил.

Тейвон поморщился – то ли от досады, то ли у него просто болела голова, но Ремора могла его понять. Первые минуты – даже дни – после долгой тьмы всегда были ужасны: ты просто сидишь и слушаешь, что вытворял твой ветувьяр, пока тебя временно не существовало.

– Так где мои извинения? – С ухмылкой переспросила принцесса.

– Я же оставил тебе письмо. Я точно помню.

– И даже не соизволил попрощаться, – Напомнила она, – Хорош братец! Бросил на меня королевство, а сам отправил в море эту скотину!

– Да неужели он настолько плох? – Тейвон медленно поднялся и тут же скукожился – одежка Джеррета явно была ему не по нраву. Да и не по размеру, – Никто кроме тебя не говорит о нем ничего такого уж гадкого!

– Он забирает у меня тебя, – Честно призналась Ремора, – И не может править Кирацией. Этого достаточно для моей неприязни.

– И поэтому ты не дала ему четыре месяца?

– Нет, – Покачала головой Ремора, – Дело срочное, и обсуждать его с Джерретом не было смысла.

– Ладно, поверю, – Улыбнулся брат, – Но для начала переоденусь. Спроси у него как-нибудь – он вообще что-нибудь жрет!? Какого черта он такой тощий!?

Ремора засмеялась, наблюдая за тем, как Тейвон из последних сил сражается с тесным камзолом, натянувшейся на плечах рубашкой и чересчур тугим для него ремнем. Брат скрылся в дебрях гардеробной, выпутываясь из чужой одежды и не переставая что-то недовольно бормотать. Ремора решила развеять его сомнения:

– Жрет он не меньше тебя, а пьет и того больше.

– А еще фехтует и дерется, мне говорили, – Донесся приглушенный голос, – Жизнь порядком поинтересней моей.

– Прекрати, – Буркнула Ремора, – Ты король.

– Именно этим я и недоволен, – Тейвон вышел из гардеробной, и теперь все окончательно встало на свои места.

Каждый раз, когда Ремора видела брата в его привычном обличье, ей становилось спокойно и уютно. Наверное, из-за ответственности, которая тут же перепрыгивала с ее плеч на его.

Король вернулся, а значит, принцесса могла отступить в тень.

– Я весь внимание, – Тейвон подошел к туалетному столику и открыл небольшую узорчатую шкатулку, – Что за дело?

Сколько раз она отрепетировала эти слова? Десять? Двадцать? А они все равно не желали срываться с языка. Ремора замялась, постукивая ногтями по гладкой столешнице. Тейвон неожиданно выругался, но адресовано это негодование было не ей.

– Ты посмотри – вот же мерзавец! – Брат протянул принцессе клочок бумаги.

На обрывке угловатым почерком было выведено:

Прости!

У меня не было выбора – либо твой рубин, либо новый такелаж.

Джер

– И после этого ты будешь утверждать, что он не такой уж и плохой? – Ухмыльнулась Ремора, разрывая записку пополам.

– В любом случае, он делал это для Кирации, – Тейвон вытащил из шкатулки несколько колец и с деловым видом натянул три на одну руку и два – на другую, – Хотя перстень мог бы и выкупить…

Ремора не понимала маниакальной любви брата к кольцам – она ни разу не видела, чтобы он появлялся без них на людях, словно отсутствие этих гаек на пальцах заставляло его чувствовать себя голым. Сама она колец никогда не носила – ни обычных, ни обручальных – да и не собиралась, как бы Эйден не старался…

У нее остался месяц, чтобы побыть с ним, а потом исчезнуть. И почему каждый раз это воспринималось как маленькая смерть?

Кому из них сложнее принять ее естество? Эйдену? Каково это – любить женщину, а потом терять ее на целый год, и так каждый раз? Или ей? Ведь это очень больно – падать во тьму, возвращаться и видеть, что на его бледном лице появились новые морщины, в то время как ты постарела всего на один день.

Став ветувьяром, королева Этида не получила божественную силу. Она себя прокляла, хоть и вряд ли это осознавала. Таким эгоистам, как она, понять подобное не под силу, им плевать на тех, кто рядом.

– Эй, сестрица, – Окликнул Тейвон, – Ты так и не сказала, что случилось.

И правда – как приятно жалеть себя, даже когда твои проблемы намного меньше чужих! Если кому-то и надо было страдать, так это Тейвону, но пока что он ничего не знал, оттого и улыбался, как мальчишка, думая, что несмышленая младшая сестра дернула его из-за ерунды.

– Тейвон, – Ремора взволнованно потерла ключицу, скрытую под платьем, – Ингерду убили.

В первые дни после того, как это случилось, она тоже не могла принять этот факт, вот и Тейвон явно отказывался верить. Он мотнул головой, словно испуганный конь, обтянул рукава камзола и нервно взглотнул.

– Нет… А Мерелинда?

А он привел мысли в порядок быстрее, чем Ремора рассчитывала. Разве что глаза были раскрыты чуть шире, чем обычно – так и не скажешь, что между ним и покойницей что-то было.

– В порядке, но не желает никого видеть.

– Ничего. Меня пожелает, – С какой-то злобой отчеканил Тейвон, бросаясь к двери. Ремора успела остановить его уже у самого порога.

– Она тебя не пустит.

– Ты сама только что говорила, что я король. Мне нужно знать…

– Я говорила с ней, – Ремора оборвала брата на полуслове, положив руку ему на грудь. Все-таки он сдерживался – принцесса чувствовала под пальцами поистине бешеное сердцебиение, – Вряд ли она скажет тебе больше, чем мне.

– Естественно, она же меня “ненавидит”!

– Сядь и выслушай, что я думаю, – Попросила Ремора.

Тейвон через силу подчинился и устало опустился в кресло, закинув ногу на ногу точно так же, как совсем недавно сделал его ветувьяр на этом же месте. Какими бы разными эти двое не были, иногда сходство между ними откровенно бросалось в глаза. И дело не только в длинных волосах, которые у одного были рыжими, а у другого – практически белыми, но и в жестах, которые оба то и дело демонстрировали.

Раньше Ремора завидовала тому, что Тейвон с Джерретом с детства были почти одного роста и схожего телосложения – разве что адмирал был чуточку ниже и худее, но издалека этого не увидеть – ведь ей досталась Калиста, которая даже после голодовки не влезла бы ни в одно ее платье. Впрочем, кто из них был красивее, Ремора никогда ни у кого не спрашивала.

Отбросив мысли о Калисте, принцесса облокотилась о стол и принялась рассуждать вслух:

– Ее убили в одном из нижних парков. На территории замка. Тело нашли монахи.

– Где была охрана!? Ферингрей, Эйден? – Встревоженно дернулся Тейвон.

– Геллиус приказал мне ничего не рассказывать им.

– Он здесь!?

– Приехал на следующий день. Сам понимаешь: убийство ветувьяра – дело серьезное.

– Тогда я тем более не понимаю, для чего он держит это в тайне.

– Не хочет паники, – Пояснила Ремора, – Его люди уже занялись поисками… Если еще и горожане начнут подозревать всех подряд, начнется то, что уже было двадцать лет назад. После смерти отца.

– Вы думаете, это камарилы?

Ремора кивнула:

– Возможно, всего один. Зачем отправлять нескольких, когда целей всего три..?

– Шесть, – Поправил Тейвон.

– Зависит от везения, – Пожала плечами принцесса, – Я усилила охрану, спасибо, предлог нашелся.