– Ты разве еще не понял, Карцелл!? – Тревога Биркитта сменилась злостью, и Ланфорд понял, что сейчас ему лучше не перечить, – Это раскол ордена. Ордена, существующего полтысячи лет! Избавиться от нелюбимой невесты ты всегда успеешь, но спасение ордена ждать не будет!

Ланфорд ошарашенно отступил на шаг назад, поймав на себе удивленный взгляд Робина. Камарил не ожидал, что Биркитт бросит их вроде бы тайный договор ему прямо в лицо, а друг явно удивился самому существованию этого договора.

– Кстати, это мысль, – Суровое лицо командира улыбнулось какой-то своей идее. Вряд ли это предвещало хоть что-то хорошее, – Никто не станет искать свиток в лапах алкоголика и сопливой девчонки.

– Они могут догадаться, – Возразил Ланфорд, – К тому же свиток останется без защиты.

– У свитка будет хранитель, не заинтересованный в делах ордена, – Казалось, даже сам епископ Сигри удивился тому, что перешел на светскую речь, – Это просто прекрасно!

– Но Ланфорд прав: Нэриус не дурак, – Вступился за друга Робин, – Он легко выйдет на след свитка.

– У нас есть еще один козырь в рукаве, – Биркитт покосился на епископа.

– Вы о короле Торгире?

Ланфорд едва не возразил, что королем этого самозванца во всем Оствэйке признал только Эделосс, и то, со своей выгодой – иметь в союзниках тупоголовых варваров со “свободного острова” Гвойна весьма полезно – но не стал – Биркитт и так был зол на него за возражения.

– Я могу написать епископу Корвину и попросить помощи. Но он ничего не сделает без королевской на то воли, – Объяснил Сигри.

– Пусть спрячет папашу с девчонкой на одном из своих кораблей. Письмо должно быть готово как можно скорее, епископ.

Старикашка судорожно закивал и поспешил убраться. Без него Ланфорд сразу почувствовал себя как-то уютнее. Робин проводил епископа взглядом и вернулся к командиру.

– Я займусь королем, – Сообщил Биркитт, – Надеюсь, удастся убедить его в измене Нэриуса. Ваша задача – его поймать. После того, как передадите свиток алкоголику с девчонкой и посадите их на корабль.

– А если Гвойн откажет нам в помощи? Если корабля не будет? – Усомнился Ланфорд.

– Вы камарилы или крестьянское ополчение!? – Рявкнул командир, – Значит, найдите, куда их деть!

– Будет исполнено, – Робин осторожно тронул друга за плечо.

– Я даю вам почти всех оставшихся людей, – Биркитт вновь был каменно-спокоен. И как ему это удается? – Возьмете Нэриуса и привезете его сюда. К тому моменту король будет готов.

Робин вновь отчеканил что-то солдатское, Ланфорда хватило только на то, чтобы кивнуть. Не проронив больше ни слова, Биркитт ушел, оставив их в огромном гулком зале с лицами первых камарилов в витражах. Солдаты, с которыми заявился Робин, все еще безропотно стояли возле стены, больше похожие на статуи, друг тоже отчего-то молчал – вероятно, думал.

Ланфорд невидящим взглядом смотрел на изображение бородатого камарила в окне. Какая прекрасная ночь! Библиотека сгорела, его планы рухнули из-за сумасшествия Нэриуса, внезапно ударившегося в ересь, да еще и на горизонте вновь замаячила “долгожданная” встреча с нареченной.

– Не стоит надеяться на варваров, – Вновь не сдержался он, – Они могут не дать нам корабль.

– Прекрати ожидать только плохое, – Прорычал голос друга над ухом, – Представь иначе: вот пришлют эти олухи корабль, уплывет твоя суженая в Гвойн, да и выйдет там за какого-нибудь варвара. И все, ты свободен! И даже за ветувьярами гоняться не придется. Ты ведь об этом договорился с Биркиттом?

Не удержавшись, он все-таки ткнул догадливую заразу локтем:

– Уж больно ты умный стал!

Бородатая рожа наивно вытаращилась на него:

– Ты просто не хочешь верить, что я могу оказаться прав. Прекращай считать себя самым умным, Карцелл!

“И вправду, вдруг тебе хоть раз повезет?” – внезапно задумался камарил.

Уж на кого на кого, а на варваров он так еще никогда не надеялся.

*

– Сиди в комнате. Не выходи, – Повторяла она шепотом, почти про себя, прижимая дрожащие колени к груди.

Надо же – так страшно, а ничего еще даже не началось! То ли еще будет, когда нагрянут непрошенные гости.

Хотя гостей и так уже было полно.

Селин испуганно оглядела комнатку, в которой заперлась. Безопасно ли здесь? Окошко маленькое – взрослый мужчина вряд ли пролезет – а вот дверь такая хлипкая, что выбить ее – раз плюнуть.

Но ей ведь нечего бояться. Солдатам ордена она не нужна, и отец не нужен. Они нужны только камарилам, которые вот-вот появятся.

А ведь она говорила отцу, что не стоило связываться с этими людьми!

Лучше сидеть в долгах и собирать последние крохи, чем просить денег у ордена, потому что орден в ответ хочет большего. Сначала они захотели ее – и Селин пошла на это, приняла жениха, который пугал ее одним только своим взглядом – теперь же хотят превратить их дом в поле боя. Селин бы никогда этого не допустила, но отец…

Он потерял всякую волю с тех пор, как умерла матушка. Селин знала, на что пойдут те деньги, которые даст им орден – никак не благо постоялого двора. На выпивку. На проклятое пойло в уродливых бутылках, которое продает беззубый мастер Иххис. Она вновь и вновь будет покупать его целыми ящиками и из последних сил тащить домой, а если возразит, то будет лежать и плакать в сыром углу, считая на теле новые синяки и ссадины.

Ради жалких грошей он готов на все – даже отдать родной дом на разграбление. Еще минут десять, и все начнется. Солдаты осторожничать не станут, камарилы – тем более.

Хоть бы не тронули их с отцом, о большем она и не просила.

– Не выходи. Сиди тихо, – Повторяла девушка, пока теснота комнаты грозилась ее раздавить, а страх сжимал сердце острыми когтями.

Хотя, у хлипкой двери все же было преимущество – из-за нее было слышно все, что творится снаружи и даже внизу. Когда все закончится, она сразу же услышит. Еще бы отцу хватило гордости и смелости их побыстрее прогнать, ведь у солдатов могло оказаться не только желание отметить победу, но и выпивка…

Селин внезапно удивилась, что ей так страшно. Запираться в этой комнатушке девушке не впервой – отцовские собутыльники часто оказывались похотливыми тварями, ищущими хоть какое-то существо женского пола в округе, чтобы удовлетворить свою жажду. Селин не помнила, сколько раз она сидела в углу и молилась, чтобы хлипкий замок выдержал, пока пьяные кулаки молотили в дверь, а голос их хозяина требовал открыть.

Она знала, что живет в аду, но будущее представлялось ей не намного счастливей. Отец, хоть пил и буянил, в трезвости по-своему ее любил, а то существо, которое появилось на пороге пару недель назад, назвалось камарилом и объявило себя ее женихом, на любовь и вовсе было не способно. Глаза его пылали ненавистью и презрением ко всему, что он перед собой видел, оттого Селин и решила избегать его взгляда. Он был силен и не знал своей силе меры – как такому ее не бить?

Ее продали чудовищу за несколько ящиков пойла – Селин поняла это сразу, едва увидев своего суженого. Тогда она проплакала всю ночь, но что это могло изменить?

Теперь же у нее душе воспряла надежда – если среди камарилов будет он, солдаты ордена могут его убить.

Селин никогда раньше не желала никому зла, но жениха возненавидела с первого взгляда. Он способен нести лишь смерть, его душа давно мертва и никогда не возродится. Селин станет свободна, да еще и в ордене что-то случилось. Это значит, что про них с отцом забудут и нового жениха не пришлют.

Но пока что это было всего лишь мечтой…

Внизу загрохотали шаги, Селин прислушалась и поняла, что камарилы показались в поле зрения. Солдаты засуетились, прячась по углам дома, под лестницами и в боковых комнатушках – после них что-нибудь из вещей непременно пропадет, они никогда не брезгуют воровством, но это будет волновать отца позже. Пока что орденские отдали ему какие-то приказания и засели в укрытиях, ожидая подхода камарилов.

Тишина окончательно стала гнетущей, Селин принялась шептать себе под нос глупую детскую песенку и почти смирилась с неизбежным, когда дверь внизу наконец распахнулась, раздались новые голоса и тяжелые шаги. Много шагов.