— Ничего, — пожала та плечами, — но ты сразу выбрала именно эту комнату, почему?

— Я говорила, что у меня есть жених, помнишь? Он работает здесь, в Эбессане. Вообще ему нельзя приходить ко мне, но ты ведь не против, если он иногда будет заглядывать, ненадолго? В гости. По школьным правилам нам запрещено вести себя как жених и невеста, даже приближаться друг к другу! Эта комната для тайных визитов самая удобная, никто не заметит! Мы ни-ни, ты же понимаешь! Но иногда так хочется повидаться лишний раз. И поцеловаться, — она смешливо взмахнула ресницами, — понимаешь, да? Ты ведь говорила, что у тебя тоже есть жених?

— Понимаю, — вздохнула Лила. — Конечно, я не против.

— Спасибо, дорогая! — Олетта бросилась ей на шею, — тоже можешь на меня рассчитывать!

— Спасибо, — Лила рассмеялась и с любопытством осмотрелась.

Две кровати у противоположных стен, застеленные пестрыми стегаными покрывалами, такая же пестрая штора на окне, стол, большой, рассчитанный на двоих, с одной лампой посередине, с каждой стороны стола — по стулу. Возле кроватей — книжные шкафы и комоды. Вот и всё, весьма скромная обстановка.

— Есть отличное зеркало в гардеробной, — сообщила Олетта, — тут лучше, чем в твоей келье в монастыре, да, Ли?

— Да, и намного! — охотно признала Лила.

Час ушел на суету: принесли их вещи, которые заняли своё место в гардеробной, надо было умыться с дороги, переодеться и причесаться. Платье, надетое Лилой взамен дорожного, удостоилось долгого взгляда новой подруги.

— Ли, но ведь это первый твой ужин в Эбессане. 19L00SCV Представление гранметрессе. У тебя нет ничего более нарядного?

— Увы. Это самое нарядное. Так плохо? — расстроилась Лила.

— Нет, ничего, цвет тебе идет. Немного не модный фасон. Но ничего, правда, — Олетта присела на табурет и виновато улыбнулась, разглядывая Лилу, стоявшую перед зеркалом. — Потом что-нибудь придумаем. Ты ведь хорошо шьёшь. Я могу подсказывать, если не возражаешь. У меня мама и сестры такие модницы! Да и я тоже это люблю. Отец ворчит, что, если бы не наш дар к колдовскому шитью, мы бы его разорили.

— Понятно, — вздохнула Лила. — Ладно, что же делать

Никто дома не говорил ей, что платье никуда не годится. Впрочем, они живут далековато от столицы и довольствуются меньшим, чем тамошние модницы.

— Знаешь, эсса Рита заметила, что ты не испугалась лорда Артура. Его всё боятся. Есть ведь поверье, что видеть призраков к несчастью. Мне казалось, я слышала, как у всех стучат зубы! Даже Ровена испугалась, а она, по-моему, самая разумная.

— Ты ведь сказала мне, что он не настоящий призрак, а жертва колдовской ошибки. К тому же родственник Инденов. Это очень интересно.

— Ещё бы! — согласилась Олетта, — а как у тебя с бальным платьем?

— Даже не знаю, — вздохнула Лила. — Матушка велела положить что-то перед самым отъездом, — она открыла сундук и с сомнением посмотрела на свёрток с платьем, — я не разворачивала. Не удивлюсь, если его нельзя будет надеть на бал.

У неё ещё не было возможности хотя бы заглянуть в этот сверток, — точнее, сделать это не при посторонних. Разве что с самого начала, в Обители, но тогда она была в смятении из-за внезапного отъезда, ей и думать не хотелось ни о чем, с этим связанным.

— Как-то странно, — покачала головой Олетта. — У тебя в сундуке бальное платье, и ты не видела его? И сомневаешься, можно ли его надеть?! Такое бывает?

— Ты не знаешь мою мачеху. Говорю же, она ненавидит меня. Но если можно что-нибудь сделать с платьем, чтобы пойти в нём на бал, я попробую, конечно. Нет — значит, нет. Не так уж мне хочется…

— Да что ты? — рассмеялась Олетта, — так я и поверила! Нельзя не хотеть на этот бал! Это ведь для многих единственная возможность попасть на почти придворный бал, где всегда присутствуют королевские особы. Особая милость для учениц Эбессана! Да все в долги влезают, лишь бы раздобыть платье и всё остальное! В прошлом году тут была девушка, родители которой купили у местного колдуна рекомендацию в Эбессан — только ради бала!

— Мне не нужно, — упрямо повторила Лила, — я не люблю балы. И жених у меня есть.

— При чём тут жених, — начала Олетта, но снизу раздался звон колокольчика, — ну вот, нам пора, — воскликнула она, — бери столовый прибор и пойдём, а платье твоё потом посмотрим! — она схватила Лилу за руку и потащила за собой вниз.

Прибор Лила успела схватить.

Столовая располагалась в другом крыле. Здесь были накрыты два длинных стола, один напротив другого — для учениц и преподавателей.

— Занимайте скорее места, эссины, — командовала эсса Рита.

Лила села на крайний стул, Олетта с ней рядом, остальные тоже разместились. А призрак опять был здесь, завис в стороне, у лестницы. Ему, бедняге, наверное, скучно было сидеть где-нибудь в подвале или на чердаке, или где там положено прятаться призракам? Лила искоса на него поглядывала, желая рассмотреть получше. Теперь он казался плотнее, чем недавно, даже хотелось дотронуться — интересно, какой он на ощупь. Почувствует что-то рука или пройдёт сквозь?..

— Мой Корин, посмотри, — Олетта толкнула Лилу и показала взглядом.

Взгляд этот был — сквозь дымку нежности.

У преподавательского стола стоял высокий, худой темноволосый эсс в чёрном костюме и белоснежной рубашке. У него было тонкое и умное, несомненно привлекательное лицо с немного неправильными чертами. Он говорил с невысокой эссой в чёрном, наверное, тоже преподавательницей.

— Он замечательный! — искренне шепнула Лила подруге.

Да, эсс Корин Монтерай мог бы претендовать на звание лучшего, если бы на свете не было Винтена Настана!

Подходили и усаживались за стол другие преподаватели, всего четверо были в чёрном, остальные в обычной одежде — значит, не посвящённые колдуны.

— Достаньте свои столовые приборы, эссины! — скомандовала эсса Рита, — разложите на столе.

Все девушки быстро исполнили распоряжение, извлекли приборы из футляров и разложили: ложечка большая, ложечка маленькая, вилка, нож. У всех были разные приборы, самый шикарный у Кальды Сарон — весь в цветочных узорах, настоящее произведение ювелирного искусства, но у большинства — скромные, с какой-нибудь неброской гравировкой. У Лилы был вполне пристойный прибор, даже красивый, с узором из листьев. И он был не серебряный, а оловянный. Но ведь на первый взгляд не отличишь! Может быть, никто просто не заметит?

Напрасные надежды. Метресса пошла вдоль стола, проводя ладонью над каждым прибором, и довольно быстро добралась до Лилы. Она отдернула руку, её брови взлетели вверх.

— Что такое, эссина? Это олово?

Вот, начинается.

На нетвердых ногах Лила встала.

— Да. Прошу прощения, метресса.

— Разве вам неизвестно, что прибор должен быть серебряный? Колдун, выдавший вам рекомендицию, должен был за этим проследить. В чём дело, эссина? Серебро необходимо, его придется заклинать! Почему вы решили, что можете пренебрегать правилами?

— Прошу прощения, — Лила изо всех сил постаралась выпрямиться и не падать духом, — мне не объясняли правила, и я не сама собиралась. Я постараюсь в ближайшее время всё исправить.

— Постарайтесь, — сухо уронила эсса Рита и наградила Лилу неприязненным взглядом.

И дело было вовсе не в том, что девушка явилась в школу без необходимой и, чего там, весьма дорогой вещи. Многие небогатые люди рождаются, живут счастливо и умирают, так и не подержав в руках столовое серебро. Дело в её несобранности. В небрежности. Это было именно то, что эсса Рита не выносила в людях вообще, а в своих ученицах — в особенности. Ведь, направляя ученицу в Эбессан, местный колдун должен был позаботиться, чтобы девушку собрали за счет казны, а ещё лучше найти ей покровителя из местной знати. Не было ещё такого, чтобы никто не пожелал поддержать будущую образованную колдунью! Это ведь, о Пламя, ещё и хорошее вложение денег! И девушка тоже должна уметь соображать, а не только хлопать глазами, как это недоразумение в старом платье.