Аналитическая литература, представленная мемориалами, рапортами, отчетами, обозрениями о положении в Горной Шотландии в конце XVII — первой половине XVIII в., занимает особое место в раскрытии заявленной нами темы исследования. Источники этого типа практически неизвестны российским историкам и крайне слабо проработаны или вовсе не исследованы в зарубежной историографии. В результате в существующих работах отсутствует полноценный анализ содержащегося в этих документах материала, отсутствует оценка их роли и значения в интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы».
Важнейшие аналитические сочинения, принадлежащие перу наиболее влиятельных и деятельных в Горном Крае в 1689–1759 гг. военных и штатских чинов, их агентов и представителей местных элит, представлены мемориалами Саймона Фрэзера, лорда Ловэта и вождя клана Фрэзер, лордов-клерков Сессионного суда Шотландии Джеймса Эрскина, лорда Грэнджа и Эндрю Флэтчера из Сэлтоуна, лорда Милтона; записками лорда-адвоката, затем лорда-президента Сессионного суда Шотландии Данкана Форбса из Каллодена; лэрда Никола Грэма Гэртмора; рапортами командующих королевскими войсками в Шотландии генерал-майоров Хью Маккея из Скоури и Джорджа Уэйда, капитан-генерала Уильяма Августа, герцога Камберленда, и генерал-лейтенанта Хамфри Блэнда[27].
Именно эти активные участники интеллектуальной колонизации Горной Шотландии сформулировали основные категории описания и анализа «Хайлендской проблемы» в конце XVII — первой половине XVIII в. и применили их на практике в процессе умиротворения и реформирования Горного Края. Значение и познавательные возможности составленных ими документов, таким образом, состоят в том, что позволяют увидеть конечные, итоговые результаты накопления, отбора и анализа колониального знания о мятежной гэльской окраине.
При этом большое внимание уделяется разбору аргументации, выбору стратегии доказательства необходимости следовать тому или иному курсу в решении «Хайлендской проблемы», личным и политическим мотивам авторов. Особый интерес в этой связи представляют столкновения мнений, в которых дискурсивные стратегии становились наиболее явными, заочные дискуссии чинов в результате единовременного представления ими своих соображений правительству в Лондоне.
Так вырабатывалось колониальное знание о Горной Стране в 1724 г., когда Корона поручила генералу Уэйду перепроверить сведения, приведенные в мемориале лорда Ловэта, о чем командующий доложил в своем рапорте, а королевские министры поручили изложить свою версию состояния Хайленда представителю гражданской администрации Шотландии лорду Грэнджу, чтобы сопоставить ее с информацией, собранной в крае командующим. Схожим образом комментаторы конкурировали между собой и после подавления последнего мятежа якобитов 1745–1746 гг.
Аналитические сочинения активных участников интеллектуальной колонизации Горной Страны ограждают необходимые в интересах полноты предпринятого исследования позиции фигур, занимавших разное положение в местной среде и вместе с тем связанных общими интересами. Лорд Ловэт был уроженцем Хайленда и олицетворял «Хайлендскую проблему» в конце XVII — первой половине XVIII в. Лорд Грэндж занимал ответственный пост в гражданской администрации Шотландии и служил Короне в бурное время якобитских восстаний. Генерал Уэйд исполнял обязанности командующего в Шотландии, где столкнулся с необходимостью решать многие вопросы не только военного, но и административного характера, в конечном итоге выработав стратегию расширения британского присутствия в Горной Стране и решения «Хайлендской проблемы», которой его преемники на этом посту во многом придерживались вплоть до окончательного исчезновения якобитской угрозы к концу 1750-х гг.
Следующей по значению группой аналитических сочинений о состоянии Горной Шотландии и мерах по решению «Хайлендской проблемы» являются мемориалы и рапорты, представленные в Лондон не высокими чинами, а рядовыми исполнителями программ умиротворения мятежного края. В отличие от комментариев лордов Грэнджа и Милтона или генералов Уэйда и Блэнда, эти документы фиксируют не социально-экономический, политический, культурный идеал развития Хайленда, а реалии, характерные для Горной Страны во времена якобитской угрозы. Эти источники представляют особый интерес для изучения повседневных методов и способов интеллектуальной колонизации гэльской окраины, реакции вождей и магнатов, их клансменов и вассалов на попытки властей решить «Хайлендскую проблему» и реформировать край.
В этом смысле значительный интерес представляют отчеты и обзоры оценщиков и управляющих, работавших под началом Комиссии специальных уполномоченных по конфискованным имениям в Горной Шотландии[28]. Эти документы позволяют составить представление о том, в каких категориях реформаторы анализировали содержание «Хайлендской проблемы» на начальном этапе сбора и систематизации сведений о крае. С одной стороны, в них содержится характеристика особенностей социально-экономической и военной организации клана до перехода хайлендской политики Лондона в фазу решительного реформирования местных порядков и окончательного решения «Хайлендской проблемы». С другой стороны, эти отчеты и обзоры последовательно фиксируют изменения, происходившие в шотландских горах в результате умиротворения и реформирования края.
Таким образом, при изучении интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы» можно проанализировать механизмы и логику всей цепочки культурного перевода британскими чинами местных реалий на язык политики, принятый в остальном королевстве, — от оценщиков и управляющих, их агентов в местной среде, к высшим гражданским чинам и командующим королевскими войсками в Шотландии и далее к Короне, правительству и парламенту в Лондоне.
Кроме того, эти документы свидетельствуют, что общие цели, которые ставились перед Комиссией по конфискациям после подавления мятежей якобитов в 1716 и в 1746 гг., были реализованы по-разному и имели различное значение для решения «Хайлендской проблемы».
Уникальность эпистолярного наследия для изучения интеллектуальной колонизации Горной Страны в конце XVII — первой половине XVIII в. заключается в том, что оно позволяет взглянуть на ситуацию в Хайленде глазами участвовавших в умиротворении края чинов, их агентов, а также представителей местных элит в процессе повседневной деятельности на мятежной гэльской окраине[29]. Сопоставление их корреспонденции с аналитической литературой разного уровня создает благоприятные возможности не только для выявления преемственности и новаций в подходах к решению «Хайлендской проблемы», но и для уточнения характерных особенностей представлений о роли и значении экспертного знания о крае, о возможностях и пределах его применения.
Показательным примером с точки зрения значения корреспонденции как источника для предпринятого исследования служит эпистолярное наследие Форбса из Каллодена, лорда-адвоката с 1725 г., затем лорда-президента Сессионного суда Шотландии с 1737 г. Масштабы его переписки впечатляют. Из 485 писем Форбсов из Каллодена между 1690 и 1747 гг. 216 писем фиксируют события между крупнейшими мятежами якобитов 1715–1716 и 1745–1746 гг. 201 из них непосредственным образом (включая корреспондентов — военных и гражданских чинов, вождей и магнатов Горного Края) связано с Хайлендом. 112 писем из этих 201 принадлежат перу либо адресованы лэрду Каллодену, а 30 из этих 112 писем представляют собой по форме, сути и содержанию мемориалы и рапорты на имя государственных секретарей и чинов, курировавших антиякобитскую агентурную деятельность (остальные письма к этим отчетам имеют прямое отношение как по кругу обсуждавшихся проблем, так и по вопросам позиции официальной шотландской администрации и фактических местных властителей)[30].
