Парень рыкнул, но минутный перерыв закончился и, когда из уст капитана команды прозвучало: «погнали!», Лебедев был вынужден покинуть нашу скромную компанию.

Даже если и Морозов заметил меня за последующие пять минут, то виду не подал.

Когда тренировка была закончена и запыханные ребята встали в круг, Илья принялся критиковать каждого игрока. Затем вышел тренер и подписался под каждым словом Морозова. Должно быть, парень действительно имел успех, раз главный тренер считался с его мнением. Более того позволял себе оставить команду на некоторое время под его руководством.

Ребята начали по одному выходить и Уля, тут как тут, подскочила и встала поперек Синицына, что кажется оторопел от такого неожиданного поворота.

— Приветик! — крышесносно улыбнулась эта лисица и откинула волосы.

— Привет, — придя в себя, ответил парень.

Взяв того под локоть, Фролова оперативно начала ему что-то щебетать про сломанный кран, про кота на дереве, которого у нее отродясь не было, про то что хрупкая девушка нуждалась в твердом мужском плече. Уже у самого выхода, подмигнула мне напоследок и скрылась.

Вывод один: хотел того Синицын или нет, но чинить кран ему придется, так же как и доставать несуществующего кота с дерева.

А я тем временем поджидала Морозова, который о чем-то беседовал с тренером, то и дело украдкой зыркая на меня.

Неловко топчась на месте и перекладывать торт с одной руки в другую, ждала парня, в голове репетируя приветствие.

«Привет?! Куда пропал?!»

Определенно, не то!

«Приветик, как дела?!»

Представив, как потом гаденыш одним взглядом сравнит меня с землей, откинула и этот вариант.

— Хорошо, я вас понял! Будет сделано!

Тренер вышел первым, а за ним неохотно плелся Илья.

Многие ребята все еще оставались на льду, но едва ли мне было до них дело.

Закрыв калитку, Морозов, зыркнув недобро своими зеньками на меня, хмыкнул и потопал себе дальше.

Я остолбенела от такого вопиющего нахальства.

— Морозов! — окликнула его, но тот и ухом не повёл.

— Илья! — вновь ничего.

Тогда я сорвалась с места, обогнала его и встала прямо перед ним.

— Милый, на мне нет кнопки «отклонить», поэтому нам придется поговорить!

Морозов беспристрастно приподнял бровь и после потер подбородок.

— О чем?

— О… обо всем, — дала заднюю. Мой голос уже не звучал столь уверенно и требовательно, как несколько секунд назад.

— Ну, говори, — усмехнулся, расправляя плечи.

— Я, — замолчала, — я просто… ну в общем…просто, — мямлила, не зная с чего начать. Да и что говорить? Разве что о погоде…

— Давай, Цветкова, говори, — властно отченикал, а скулы заходили ходуном. — Чего замолчала-то? Может хочешь рассказать, что делал незнакомый парень у тебя в квартире? Или почему вы вместе ужинали?

— Петька мой…

— Ну да, Петька, — вскинул руки и рыкнул, — продолжай.

— Мой друг, — закончила.

— Скажи-ка мне, Варвара, — нагнулся он так близко ко мне, что мне в нос ударил запах его парфюма. — Ты же говорила, что не часто домой водишь парней. Неувязочка получается, — его тон был пропитан ядом, и отчего-то я почувствовала себя грязной.

— Петя. Мой. Друг, — зло прошипела, не выдержав такого отношения и крайне неприятных намеков. — Я вообще-то принесла тебе торт, — пихнула ему в руки выпечку, обиженно поджав губы.

— Торт? — он посмотрел на свои руки, и на секунду его взгляд смягчился. Морозов, аки красна девица, растаял. Еле уловимая улыбка пробежала по его губам, задевая щеки, тем самым показывая обаятельные ямочки, но вмиг его лицо приняло обратно угрюмое выражение. — Его ты тоже тортами кормила или ему достались булочки поинтересней? — гадко ухмыльнувшись, произнес с пошлым подтекстом, неприлично уставившись на мою грудь.

— Я не понимаю…

— А мне он что-нибудь оставил? — хмыкнул, затем в одночасье развязал ленту, снял коробку и схватил кусочек, молниеносно запихнув его в рот. — Вкусно, — жуя, прокомментировал. — Пацаны! Не хотите тортика? Пальчики оближешь! Меня ждет кое-что поинтересней!

Он кричал на весь каток. Поливал меня помоями, а я не могла и выдавить слова. Единственным желанием было провалиться под землю.

— Ну, малая, пошли, — беспардонно взял меня за локоть и потащил к выходу, оставив мой торт на трибуне, — перейдем к более интересной выпечке.

И тут мой пузырь терпения лопнул. Что этот абориген себе позволял?! Ни один спор не заставит терпеть меня подобные унижения! Я так резко остановилась, что парень врезался мне в спину.

— Ты, — ткнула ему пальцем в грудь, — я же к тебе со всей душой! Полдня на тебя, упырь, потратила! Мне за эти торты платят! А я тебе сделал его просто так, потому что захотела! К-козел ты, Морозов! — и моя рука смачно приземлилась на его щеку, оставляя на ней отпечаток моих пальцев.

Уже развернувшись и убегая, я поняла, что по моим щекам градом катились слезы. Даже не обратила внимание на недовольный взглас охранника дяди Васи, когда выбежала через парадный вход.

Я хотела, как лучше. Обрадовать его, разнообразить выходной, поднять настроение, а вместо этого получила в свой адрес тонну незаслуженных оскорблений. Такие, как Морозов никогда не оценят хорошее отношение. Такому, как он не интересны хорошие девочки. Мне, вероятно, нужно было станцевать стриптиз, чтобы его порадовать.

Илья

Моя щека горела огнем, но это было не впервые. Впервые было дикое для меня желание побежать, догнать и не отпускать.

Сделал несколько шагов, но оступился когда понял, что за номера исполняю. Зажмурился. Выдохнул. Взъерошил волосы и покачал головой.

«Впервой что ли?!» — про себя усмехнулся, но усмешка даже в моей голове была горькая.

— Мороз, ты реально дятел. Девчонка-то не стремная. Я бы такой присунул и орех что надо, — прокомментировал вездесущий Харитонов.

Клянусь, этот пацан напрашивался на неприятности. Мой кулак уже готов был встретиться с его харей, но сила воли помогла мне удержаться. Какого хрена он палил на орех моей малой?! Присунул бы он, как бы ему никто не присунул за базар галимый! К-кумарит!

— Ага, — пробурчал невнятно Белов, который уже нагло жрал мой торт. Вредитель! — Вкуфно как! Серьезно, Илюх, как много телок тебе носят торты?

— Со своей девчонкой я сам разберусь, — гаркнул. — Белый, лучше следи за своей телкой, лады? Твоя-то Бобриха тоже не крестиком вышивает, — гадко ухмыльнулся, — шарится с каким-то левым штрихом.

— Слыш, шуфлядку свою захлопнул! — выплюнул Герыч и уже нахохлился. Что-то в этой девочке было такое эдакое, что заставляло одно упоминание о ней Белова превращаться в неконтролируемого Отелло.

— А то что? — бесстрашно на него взглянул. Гнев бурлил в крови. Мне определенно нужно было куда-то выпустить пар.

— Урод ты, Мороз, — прошел мимо меня Белый, толкнув плечом. — Вломить бы тебе, но все равно ни хрена не дойдет. А перед девчонкой все же извинись, фраер, — бросил и ушел прочь.

— Дерьмо! — ударил по трибуне кулаком, но даже боль в руке не потушила мою ярость.

Хотелось все крушить, только бы избавиться от этого чувства ничтожности. Злился не то на Цветкову, не то на Белова и его неуместные комментарии, не то на себя. Под тихое сопение самого себя, направился в раздевалку, а там в душ. Мне бы остудиться…

— Илюх, а у тебя с той девчонкой серьезно? — вдруг неожиданно поинтересовался Шустрый, прозвище которого шло от фамилии Шустров.

Славный пацан, впрочем и игрок неплохой. Во втором звене играл, учился на программиста, а родители были профессорами. Вероятно, идеальная партия для такой сладкий девочки, как Цветочек. От таких мыслей в боку неприятно кольнуло.

— А что? — мрачно поинтересовался, застегивая ремень на джинсах.

— Познакомится хотел, милая девчонка.

— Она не знакомится, — властно отченикал, накинул куртку и, схватив сумку, пулей вылетел из раздевалки.