— Боже правый! — закатил глаза Морозов. — Когда ты начнешь фильтровать свой базар?!

— Пардон, куколка, — произнес неотесанный болван, что нас прервал, — но мы правда спешим.

Илья взглянул на часы и явно удивился, когда понял который час, затем выругался и, с грохотом отодвинув стул, встал.

— Ладно, малая, я улетел! Наберу тебя и встретимся, раз так соскучилась.

На прощание этот Казанова чмокнул меня в щеку, а затем умчался прочь.

Я же сидела и не могла понять, кто с кем играет… Это я должна была заставить его чувствовать себя неловко, я должна была утереть ему нос, заставить его пожалеть, а вместо этого сидела кукушка куковала и нечего вдуплить не могла.

Варя

Я потеряла остаток своего разума — это официально! Здравый смысл приказал долго жить, когда в шесть утра своими звонками меня начала донимать ее величество София Ужасная. Её гадкое высочество настойчиво требовало от меня: «Поднять свою задницу с кровати, надеть спортивки и бежать по направлению к её дому». Разумеется, я сочла подобное за глупую шутку, поэтому, саркастически рассмеявшись, сбросила, перевернулась на другой бочок и вновь предалась сладким снам ровно до тех пор, пока уже в мою дверь не начали ломиться.

Насупившись, в одеяле и с гнездом на голове, я поплелась открывать дверь этому кошмару, что верещал за дверью.

— Сова открывай — медведь пришел！

Бах-бах-бах! А после еще и звонок несколько раз нажала… Рыкнув, резко открыла дверь, отчего моя неугомонная подруга буквально ввалилась в квартиру.

— Ты что творишь? — прошипела, злобно зыркая. — Щас баб Марусю разбудишь и будет нам «доброе» утро.

— А нечего меня сбрасывать, — важно фыркнула, — сбрасывает она меня, видите-ли! Ты еще не одета?

Что творилось в голове этого адового творения мне бы не удалось понять даже будь я самим Эйнштейном, потому что вряд ли действия Сонечки поддавались логике.

— А ну марш! — и как ногой топнула, а затем грозно зыркнула, что даже и спрашивать перехотелось чего ей надобно от меня в шесть утра.

— Что ты напяливаешь на себя? — скривив свой носик с отвращением посмотрела на мои черные спортивные штаны. — Сожги их! — вырвав их у меня из рук, выплюнула, да принялась рыскать у меня в шкафу в поисках чего-то там…

— Ты серьезно? — приподняв бровь, посмотрела на подругу, которая не иначе как чудом умудрилась найти в моем шкафу розовые спортивные штаны и кофту.

— Я знаю, что делаю, и к тому же розовый тебе к лицу.

Безусловно, можно было бы начать спорить с этой модницей-огородницей, однако, так или иначе, я бы все равно надела это ванильное тряпье. Уж больно, суровый и убедительный был настрой у Сонечки, а кому как не мне знать, что под её напором и пресс прогнется. Временами я понимала ее папеньку, который поскорее хотел пристроить свое чадо… Ну или попросту сплавить.

Недовольно стянула с себя пижаму, после чего натянула костюм.

— Я похожа на свинью.

Сонечка закатила глаза и, должно быть, потопала на свое любимое место в моей квартире. На кухню, разумеется, а если быть точнее, то к холодильнику, не забыв отченикать:

— У тебя есть пять минут, чтобы привести себя в порядок.

Все же я была самой настоящей девчонкой и, конечно же, за пять минут не справилась. И поэтому под пристальным взором своей подруги, которая уже уплетала за обе щеки блинчики, расчесывала волосы.

— Добавь немного румян и губы бальзамом намажь, а то бледная, как поганка. Спугнешь, — осеклась и глаза вытаращила, будто сболтнула чего лишнего, а после поспешила закинуть в рот блинчик. Вероятно, чтобы закрыть рот и не брякнуть еще чего не предназначенное для моих ушек.

— Кого спугну? — настороженно поинтересовалась, повернувшись к ней лицом.

Но Сонечки и след простыл. Вот же, слиняла зараза!

Покачав головой, досадно вздохнула, а затем, все же последовав совету подруги, придала тон своим щекам, а губам блеск. Отчего-то мне сдавалось, что эта женщина хотела втянуть меня в очередную авантюру.

— Давай-давай быстрее чешись, — просматривая на свои наручные часики «Rolex» подгоняла меня девушка, в то время пока я закрывала двери.

— Клянусь своими формами для выпечки, если это какая-то фигня, то перестану тебя подкармливать, — пригрозила, между тем вырывая такой соблазнительный блинчик из её рук, и пока подруга не успела опомниться, закинула в рот.

— Эй! — возмущению Сонечки не было предела, уж больно она была падка на сладости. — Стерва!

— Тише ты! Старуху разбудишь…

— Варька, падлюка такая! Опять мужиков водишь? Ай да молодежь, толку с вас нету, только и знаете как мужиков водить! Мамка с папкой за порог и все можно притон устраивать! Одна похабщина кругом!

Баб Маруся, к моему сожалению, была моей соседкой напротив. И по воле какого-то рока всегда про всех всё знала. Эдакий следователь. В три часа ночи домой идти будешь, так весь дом на следующий день будет знать что: «Варька Цветкова из пятьдесят второй ночью пришаландалась, еле на своих двух стоя!». И абсолютно не имеет никакого значения, что на своих двух я стояла прекрасно, а пришла так поздно, потому что делала лабораторные с одногруппницей. Однако, у полоумной старухи была та еще фантазия, и жила она в своем мире, где все девки — проститутки, а кругом царил сплошной разврат и наркотики.

Сонька фыркнула. О моей соседке подруга знала не понаслышке.

— Идем, — пробурчала, подталкивая эту раннюю пташку в спину.

— Надо же и не спится ей в семь утра.

— Иногда мне кажется, что она и с того света меня достанет.

— А на тот свет меня отправлять не надо! Я назло вам, гадам, всем жить буду! — услышали мы вслед.

Повезло с соседкой ничего не скажешь… Проклятье через стенку. Холера ее забери!

— У нас с тобой есть еще пятнадцать минут, поэтому ускорились и побежали, — неожиданно резко стартовала Сонечка, стоило нам только выйти на улицу.

— Куда?

— Узнаешь, — загадочно ухмыльнувшись, изрекла.

К слову, заядлой спортсменкой меня назвать нельзя. Полагаю, не стоит так оскорблять спортсменов. Мое — это возле печки стоять, пирожочки лепить там, а вот этот бег… Ну, хоть убей, не для меня! Поэтому не удивительно, что спустя всего пару остановок, я уже задыхалась и готова была распластаться на асфальте.

— Нам еще долго?

— Нет! —  недовольно гаркнула моя спутница, вероятно, потому что этот вопрос за последнюю минуту прозвучал третий раз.

Её «недолго», что мне показалось вечностью, длилось в целую остановку. Остановившись возле парка, Сонька, прищурившись и уставив руки в бока, принялась осматриваться. Выглядела она как хищница, что искала свою добычу. Прищуренный серьезный взор, вытянутая шея, а плечи расправлены назад.

— Может ты уже угомонись свои инстинкты, пантера?

— Цыц! — шикнула, тотчас же толкнув меня в ближайшие кусты.

— Ай!

Силушки эта на обманчивый вид хрупкая барышня не пожалела и я разве что чудом не сделала кувырок через эти самые кусты, но на задницу все же знатно приземлилась.

— Ты с катушек съехала? Признавайся на какую дрянь подсела? — вглядываясь в шальные глаза Сонечки, потребовала ответа.

— Да тихо ты! Гляди, — кивнула головой в даль.

Потирая свою пятую точку, я присмотрелась. Вдалеке бежал силуэт парня, однако разглядеть мне его не удавалось. Слишком много было деревьев, которые мешали.

— И что?

Ну, парень и парень. Что я мужиков в своей жизни бегающих не видела, что ли?!

— Тьфу на тебя, раззява! Лучше присмотрись.

Надув губы, весьма недовольно уставилась на незнакомца. Капюшон на голове, черные спортивки и серый батник. Стандартный набор любого спортсмена, что бегает по утрам.

Хмыкнув, я уже готова была отвернуть голову и высказать этой маньячке, что дескать притащила меня ни свет ни заря в самые что ни на есть кусты, да вот только… Как только ветерок подул, а вместе с тем и сдул с парня капюшон, дар речи пропал. Бежал никто иной как Морозов.