— Конечно, — хмыкнула, и даже голос не дрогнул, когда соврала.

А соскучилась ли?! Впрочем, каюсь, может пару тройку раз и вспомнила о негодяе. Возможно, даже заходила на его страничку в инстаграмм, но разве это говорило о том, что я скучала?! Вряд ли. Просто элементарное женское любопытство.

— Я тут подумал… , — мне показалось или он только что горестно вздохнул, а еще, мне кажется, меня только что бортанули с моими «скучалками», — давай, я тебя заберу? Ты все-таки ногу вчера подвернула.

Э-э, что простите?! Мать царица, шо творится?! Мои локаторы похоже не в строю! Ну, не мог же он в самом деле такое сморозить!

— Так, что? — терпеливо дожидался Илья ответа, пока я пыталась обрести дар речи.

Все таки кукушка не поехала! Какая честь, однако! Впрочем, грех отказываться, когда тебе в таксисты набивался симпатичный паренек.

— Я согласна, — ляпнула не подумав, и тут же ударила себя ладошкой по лбу.

В ответ мне раздался заливистый смех, а затем такое игривое:

— Конечно, ты согласна.

Как пить дать, ухмылялся засранец!

— Ладно, — проворчала, — я буду тогда одеваться. Время уже…

— Уже раздеваться пора, а она только одевается.

Губы сжались, не любила я такое. Намеки эти всякие похабные. Чувствовала себя дешевкой. Шиш ему, а не разденусь я! Ишь чего удумал!

— Ладно, малая, через час жди у себя, — и как всегда гудки. Б-рр, бесит!

Знала, что должна была нарядиться, аки елка новогодняя, и блистать, однако моих бабонек поблизости не было, а значит хоть немного, но можно было перевести дух. Обычные джинсы, кофточка и сапожки, вот и весь мой наряд.

Морозов прибыл, как по часикам. Видела через окно, как лихо въехал во двор, как резко остановился около подъезда, как уверенно и небрежно открыл дверь и вышел. Облокотился на машину и принялся строчить что-то в телефоне. Не то чтобы, я стояла и ждала у окна. Нечаянно выглянула, а тут он, змей, тут как тут!

Строчил небось мне, ведь смс с текстом: «выходи», я получила мгновенно.

Когда спускалась, было стойкое ощущение, словно я что-то забыла. Ай, память девичья!

«Так-с, плита отключена, утюг не включала. Ай фиг с ним!» — терзала себя мыслями, а чувство тревоги отчего-то поднималась.

«Я просто волнуюсь! А чего волнуюсь-то?» — а вот это был вопрос на который ответа я не нашла.

Морозов стоял, сложив руки на груди, ноги скрещены. Сам мистер невозмутимость. Было что-то в нем небрежное и ленивое, и вместе с тем, какой-то огонек, стержень. Говорю ж, сплошной набор противоречий, а не пацан!

— Привет, — мягко улыбнулась, останавливаясь напротив.

Прежде чем мне ответить, его взгляд прошелся по мне снизу вверх, и по мере того, как его глаза подымались, бровь его выгибалась все больше.

— Здоровались уже, — равнодушно хмыкнул, а я поежилась. Не нравился мне этот колючий взгляд. Ой, как не нравился! Он резко притянул меня за талию, заставив удивленно ахнуть, и прошептал на ухо:

 — Но с тобой здороваться приятно каждый раз.

Пока я оторопело моргала своими глазищами, этот льстец отстранился, подмигнул и открыл мне дверь машины.

Я была в «шафране» однажды. Неплохое место. Не мажористое, но и не для голодранцев. Как раз для свидания, а у нас же свидание, верно?!

Пристально посмотрела на Морозова. Он, заметив мое внимание, чуть повернул голову и улыбнулся уголками губ. Самовлюбленно, но грустно. Будто знал все мои мысли, но они ему чужды.

Ненавязчиво начала разговор, как всегда обо всем и ни о чем в частности. Рассказала о своих делах в универе. А там Весслакова, холера ее забери! Хоть убейся об стену, не хотела меня аттестовать! А там глядишь первая неаттестация, вторая и сессия не за горами. Если аттестацию завалю, то буду бегать за ней до новых веников.

Весслакова баба требовательная, а еще злопамятная. Все моей мамке мстила, что отец не ее выбрал, а она, грымза, прознала, чья я дочь, вот и мстила теперь.

— Цветкова — прошипит змеюка своим скрипучим голосом. — Вы в свою тетрадь смотрите! Или на чужое зариться у вас семейное? — и как посмотрит оком своим недобрым, так под стол охота ховаться.

Может она-то и наложила на меня венец безбрачия?!

Конечно же, такие подробности Морозову я не стала выдавать. Не за чем ему в мою избу лезть. В каждой хате по лопате, как говориться, а вот пожаловаться на несправедливого преподавателя это можно. Этим все студенты грешили.

Под мою пустую болтовню и редкие кивки Ильи, мы и добрались до «Сальери».

И все же странный он, этот Илья Морозов. Молчал, а если и скажет чего так флиртовал, сразу улыбочки свои обаятельные раздаривал. Стульчик отодвинул, ручку мою в свою взял и заглядывал прямо в душу.

— Ты всегда такая? — вдруг задал он вопрос.

— Какая? — не скрывая любопытства спросила.

— Болтливая.

Вот уж и комплимент! Удружил, так удружил!

— А ты всегда такой?

— Какой? — уже ему интересно.

— Молчаливый.

Илья рассмеялся на мою колкость, а в глазах зажегся огонек азарта, интереса.

- Ты заставила меня потерять дар речи.

Пожала скромно плечами и потупила глазки. Ну и что на такое отвечать, скажите мне на милость?! Помнится Фролова однажды говорила, что парни ой как любят говорить о себе, а этот как под семью замками.

— Как тренировки? — нашлась, что спросить. В конце концов, хоккей очень значимая часть в жизни Морозова.

— Отлично, думаю, в финал точно выйдем. Если, конечно, лажать не будем. Белов правда последнее время сам не свой ходит, не знаешь, почему?

Посмотрел на меня так, будто ждал положительного ответа. Но черта с два, я знала, что происходило в голове этого гаденыша! И поделом ему за нашу Дуньку!

— А мне-то откуда знать?

— Ну это ж с вашей подружаней у него шуры-муры, — усмехнулся парень.

Должно быть, весь скепсис написан на моем лице.

— Нет у них ничего, а Белов твой скотина последняя, — хмуро выплюнула.

— Та мне по барабану, что у них там. А вот то, что он сдулся, это нехорошо, — вздохнул и потрепал волосы.

О Белове и Дуне мы больше не обмолвилась ни словом, а вот разговор завязался. Потихоньку парень начал рассказывать про себя. Немного про детство, как с мальчишками из рогаток стреляли, как ногу сломал, когда с дерева упал, как каждое лето в деревне проводил и на дискотеках дрался.

— А самое главное, тип-то этот здоровый лось! А я пацаненок, мне тогда только пятнадцать стукнуло. Ну думаю, щас двинет и костей не соберу. Раз удар, два удар, а я увиливаю и под дых ему ба-ах!

— ударил кулаком о свою руку на эмоциях. — А он в три погибели свернулся, упал и ударился головой об асфальт. Думал, все убил и сухари сушить придется.

— И что? — отпивая сок, дабы хоть как-то смочить пересохшее горло, поинтересовалась. Мне даже не было нужды притворяться, что я зачарована. Не знаю, как я не проглядела все свои глаза или в нем дырку, но для полноты картины мне не хватало только рот открыть. Уж больно, засранец, рассказывал увлекательно.

— А ниче, — махнул рукой, — очухался. Мне тогда, конечно, тоже прилетело. Бабка, как увидела мой фонарь, так думал кони двинет!

— А сейчас как? Часто ездишь?

Только что улыбчивый Морозов вдруг потускнел, глаза стальные, а улыбка увяла.

— Нет.

Мы говорили еще о многом. Однако, больше не было такого уюта, что я почувствовала, когда Илья рассказывал о детстве. Такой настоящий, живой и совсем близко. Когда пришла пора уходить, мне стало тоскливо. Все это игра, и он не насовсем. Этот парень не насовсем. Он такой же, как и все.

— Ты такой хороший, — блаженно улыбнулась, когда мы уже садились в машину Морозова. Пора входит в «роль», а то чет я расслабилась совсем. — Я таких давно не встречала, — он недовольно сжал губы и бросил на меня мрачный колкий взгляд исподлобья. — Такой как ты, точно не обидит.

— Не такой уж я и хороший, — проворчал, между тем выруливая со стоянки.

— Нет-нет, — лепетала, — ты хороший, — протянула к нему руку и провела по шее, заставив того дернуться.