– Почему бы и нет? – удивился младший брат. – В итоге все счастливы. Боюсь только, что старшая жена, Ига, могла затаить на меня обиду.

– Так ты её выбрал?

– Да. Я около часа утомлял её расспросами об акари высокогорья, прежде чем приступить к тому, зачем она пришла. Впрочем, она даже нашла время сделать мне прощальный подарок. – Каин хвастовски помахал перед Паулюсом остатком хлеба.

Паулюс недолго простоял на месте в молчаливых раздумьях.

– А знаешь… – На его лице вдруг появилась едва заметная довольная улыбка. Он уверенно скрестил руки на груди и посмотрел на брата изменившимся взглядом. – Пожалуй, мне стоит пересмотреть к местным дикарям… нет, к сури и акари своё отношение, – заявил он.

– Так держать, брат! – Каин хлопнул брата по плечу и наконец доел остаток хлеба. – С минуты на минуту явится сын Коакира, он поведет нас в гору, к акари. Мальчику лет не более двенадцати, а видел бы ты, какой малец шустрый!

– Без него нас не пустят ввысь?

– Увы. Малец отправился в гору ещё ночью, спросить там разрешение на то, что бы провести вверх чужаков, и передать мои слова их лидерам. – Каин обернулся к извилистой тропе, ведущей ввысь. – Вне всяких сомнений, моё послание гарантирует нам пропуск, но только в сопровождении мальчика. Акари не хотят, чтобы по их горе бесконтрольно разгуливали чужаки.

– Значит, отклонятся от маршрута, показанного мальцом, будет совершенно нельзя?

– Верно. – Каин тяжело вздохнул и обернулся к брату. – Советую тебе остаться здесь, в поселении сури.

– Почему же? – Паулюс удивленно заломил бровь, но вскоре его настигло понимание. – Точно, ты ведь собрался сбежать.

– И ты меня не остановишь, Паулюс, – отрезал Каин тоном абсолютно серьезным, в котором, однако, была слышна забота. – Тебе будет тяжело подниматься в гору в таком облачении, брат. – Паулюс было хотел вставить слово протеста, но Каин продолжал: – Это ведь горы Шен, здесь всегда холоднее, чем на равнине. К тому же сейчас зима. Не обманывайся уютным климатом оазиса, окружающего эти горы, или ты забыл пробирающий до костей холодный ветер, гнавший нас через всю Пустошь вперед до первых зеленых ростков оазиса, где мы сделали привал? Месяц холода вот-вот окончится, и начнется месяц стужи, а значит, снега ударят даже в Пустоши, даже на оазисах. А на вершине будет хуже.

– Потому ты оделся в легкие одежды сури? – язвительно заметил Паулюс.

– Эти шкуры меня защитят и не будут сковывать движений при подъеме в гору, – парировал Каин, похлопав по толстым, теплым звериным шкурам, коими была утеплена его новая одежда. – Брат, останься. Я говорил с Коакиром, он согласен подержать тебя в своём доме гостем ещё неделю – более чем достаточно до прибытия экспедиции. Горячая еда, выпивка, любая из его жён – твои. Я уже сказал им, что ты не знаешь языка, для них это не станет проблемой до тех пор, пока ты не покинешь пределов их дома и заднего двора. Считай это долгожданным отпуском.

– Что это, Каин? Мой брат – архипретор Высокого Суда, сенатор – заговорил сладкими речами обольстителя? – рассмеялся Паулюс. – Я ценю оказанный сури прием, но, Каин, долг превыше всего. Пока что я этого не забыл. И не дам забыть тебе.

– Упрямец, – бессильно вздохнул Каин.

– Авантюрист, – немедля ответил Паулюс.

Далеко за спиной брата, он заметил мальчишку в такой же утепленной одежде что носил Каин, несущегося со всех ног по тропе к ним с вершины горы. Мальчонка что-то кричал, из его речи Паулюс понимал лишь исковерканное акцентом имя своего брата «Кайно».

– Вот и наш проводник, – улыбнулся Каин, даже не оборачиваясь. – Ты не передумал?

Паулюс молча покачал головой. Братья недолго смотрели друг другу в глаза, будто бы стараясь пересилить решение оппонента, но потом вместе засмеялись и снова пожали друг другу руки по локоть.

– Вместе сквозь огонь и воду, брат!

– Сквозь огонь и воду вместе!

– В путь!

29.11.1489 г. Н.Э.

Солнце почти взошло над горизонтом, озаряя мир своим мягким и пока ещё слабым сиянием. Дорога вверх по горе оказалась куда более сложной, чем представлялась снизу, из поселений сури. Временами встречавшиеся развилки вели то слишком круто вверх, то в комфортный, но слишком затяжной обход особо крутых скал, то через восточную часть горы, куда по неведомой причине акари высокогорья настрого запрещали забредать что чужакам, что сури. Дышать становилось всё тяжелее, а холод лишь нарастал; совсем скоро к списку преград на пути прибавились снежные завалы и покрытые слоем льда участки дорог, с которых запросто было можно поскользнуться и полететь на скалы внизу. Мальчик-гид с исключительной ловкостью и легкостью преодолевал все эти трудности и старался подсказать братьям способы облегчить переход опасных участков. Каин и Паулюс были не робкого десятка, но даже для них такое путешествие оказалось нелёгким испытанием. Особенно трудно пришлось старшему брату, к чести которого стоило бы упомянуть, что за весь путь он не позволил себе слабости пожаловаться на усталость или пробравший его мороз. Тем удивительнее казалось то, насколько легко это путешествие давалось сопровождавшему их мальчишке: миру было известно о невероятных физических возможностях народа акари, что породило немало слухов и домыслов об их звериной натуре, но этот, казалось, совсем обычный мальчик держался во много крат увереннее и выносливее двух крепких мужей. Такая аномалия, однако, не вызывала совершенно никакого удивления у Каина и, как позже признался Паулюс, вдохновляла и его самого не давать себе поблажек. Чем выше в гору, тем шире открывался вид на мир: широкий оазис, окруживший горную гряду, был цветущей зеленой оградой Шен от Пустоши, покрытой зимней изморозью. Там были серость, пыль, песок, руины древности и огромные расщелины земли, ведущие во тьму неизвестности. Во всем горизонте отсюда было не видать даже отдаленных огней городов или меньших поселений, кроме домов сури у подножия. Каин мысленно проклинал себя за то, что не смог переубедить брата остаться внизу: даже одетому в теплые шкуры жителю равнин было здесь холодно и неуютно, тем больнее ему было наблюдать за бледнеющим, гордо старающимся скрыть изнеможение старшим братом, что, стиснувши зубы, целеустремленно двигался за мальчишкой едва ли не быстрее самого Каина. Они не могли позволить себе сделать перерыв в пути – мороз бы их добил, – а потому их подъем оказался непреднамеренным марш-броском до вершины, которая словно бы ускользала от них при подъеме на очередную ступень горы.

Каин уже начал сомневаться в правильности оценки своих сил, этот подъем его измотал. Он потянул ладони к плечам, что бы в очередной раз растереть их и согреться, как вдруг услышал женский голос:

– Сури! Чужаки! Что вы здесь делаете?!

Подняв взгляд, он увидел юную девушку лет не больше двадцати. Гордая осанка, уверенный, сильный взгляд, крепкое, жилистое телосложение бойца, не растерявшее при этом природной утонченности и женственности, правильные и нежные черты лица, немного узкий разрез глаз, слегка смугловатая кожа, характерная для акари вершин, спускающиеся до груди густые тяжелые волосы. Юная акари хмурилась, стараясь выглядеть грозно при виде чужаков. Она говорила враждебным тоном, давя на каждое сказанное слово, но Каин слышал скорее ее голос, мягкий, но волевой, способный как на мелодичные интонации, так и на звериный рык. Странное чувство охватило Каина при ее виде, словно он ждал этой встречи, хоть здравый смысл и память подсказывали, что это было не так. Он простоял какое-то время в безмолвном ступоре. Паулюс не знал языка и тоже молчал, а мальчик, опустив голову, боялся ей ответить.

– Как тебя зовут? – наконец вымолвил Каин, сквозь дрожь зубов и губ.

Девушка, до сего момента ожидавшая ответа от мальчишки, с удивлением перевела взор на чужака, говорившего на её языке так чисто, но спустя мгновение вернула своему лицу грозное выражение.

– Здесь не вам задавать вопросы!