- Да, пожалуйста, разузнайте! Я буду вам очень признательна!

Алена Григорьевна вдруг, совершенно расчувствовавшись, с глазами на мокром месте вскакивает со стула и бросается ко мне, обдавая еле заметным флером изысканных духов. Обнимает меня тоненькими, но сильными ручками, гладит по спине. Бормочет, как она мною гордиться и как повезло Акиму! Да что я такого сказала?! С работой попросила помочь – это для нее подвиг?

Вдруг она отстраняется от меня и садится за стол, изящно вытирая платочком глаза.

- Прости меня, дорогая, что не сразу догадалась спросить. Даже неловко как-то об этом говорить. Ведь я знаю, что у Акима с деньгами порядок. Ты уж не суди меня, ради Бога, если лезу в чужое... Но я просто обязана спросить! Не сложились ли у тебя затрудненные финансовые обстоятельства?

- Сложились, - честно признаюсь свекрови. – Поэтому буду очень счастлива, если найду работу!

- Но... Видишь ли... Мой сын много раз мне говорил, что настоящий мужчина должен достойно обеспечивать как свою жену, так и детей. Поэтому я пребываю в совершенной растерянности. Он тебе не дает достаточной суммы?

- Я не помню, что было раньше. Но, похоже, перед аварией мы с ним поссорились. Так что сейчас он хочет развестись, а своих денег у меня нет.

Алена очень серьезно на меня смотрит и заявляет:

- Дорогая моя девочка, это очень неприятная новость, конечно! И тяжелый груз для твоих хрупких плечиков! Но я точно знаю, что мой сын тебя любит. Иначе он не просил бы меня о тебе позаботиться, пока он на работе. Сказал: вдруг Катю нужно будет в город отвезти или подсказать ей что-нибудь! Что бы он ни говорил, попробуй не слушать слова. Они порой выражают только текущие эмоции, ничуть не отражая истинного положения вещей. Прислушайся лучше к его поступкам. Я верю, что у вас еще все наладиться!

Она поближе пододвигает свой стул и гладит меня по голове. Ее голубые глаза ласково окутывают теплом, но принять ею сказанное, с ней согласиться никак не получается. Слова порой ранят похлеще поступков, а от некоторых слов Акима до сих пор еще ранки не затянулись.

Мне сейчас до ужаса любопытно, что между нами случилось? Как зовут непутевую кошку, пробежавшую между нами? Вот бы поймать ее за хвост и выпытать всю подноготную! Тяжело вздыхаю и отправляю в рот очередной кусочек безе.

После чаепития мы со свекровью собираемся в город покупать мне новую симку. Я по-прежнему беспомощна в этом доме, как новорожденный младенец. Не знаю ни где ключи, ни как добраться до города. Теряюсь в своем новом быту, как в огромном, запутанном лабиринте. Сжалившись над моими бестолковыми метаниями по дому, Алена решительно меня отстраняет и, усадив на кухонный стул, хозяйничает сама. Сидеть я отказываюсь, вместо этого бегаю за ней хвостиком и пытаюсь стать полезной, хотя, наверно, больше все-таки мешаю.

Помыв посуду, сортируем мусор по трем разным контейнерам. Пищевой мусор отправляем в компостную кучу на заднем дворе, сопровождаемые любознательной псиной, то и дело описывающей вокруг нас широкие круги с довольным повизгиванием - хоть какая-то движуха у двуногих!  Замечаю, что у Рекси пролита миска с водой и через пять минут моих ковыряний в кухонных шкафчиках она получает новую порцию воды и сухого корма.

Пластиковый мусор выносим в специальный серый контейнер на улице, сразу за воротами. А бумагу, предназначенную, как оказалось для растопки, убираем в сарай, в огромную картонную коробку. Ключи вместе с пультом управления находим в гараже, на стеллаже среди инструментов, а Катин кошелек с телефоном обнаруживаю в ее супружеской спальне на прикроватной тумбочке.

Наконец, разобравшись с домашними делами, мы выходим за ворота, и передо мной открывается вид на самый древний  автомобиль, который я только видела вживую. Алена приближается к своей белой, до блеска вылизанной машине, любовно гладит ее по капоту и мечтательно произносит:

- Моя семерочка. Верная, преданная и самая чудесная. Нравится?

Не очень вообще-то, но в ответ я лишь благоразумно молчу и неопределенно киваю. Еле сдерживая нервный смех, усаживаюсь в салон, с громким бабах зарываю дверцу. Внутри ужасно тесно и моим длинным ногам приходится туго. Коленки упираются в бардачок – об удобстве можно напрочь забыть. Говорят, у художников всегда свои причуды - пусть так! Лишь бы живыми и невредимыми доехать до цели!

- Эта машина ведь на ходу? – интересуюсь неуверенно.

- Катюша, ты меня обижаешь! Это не машина, это метеор! – Алена бросает на меня укоризненный взгляд и берется за рычаги. С громким рычанием заводится двигатель и мы резко срываемся с места. Затем, уже выехав на главную дорогу, мы собираем на дороге все ямы и едва не вылетаем в канаву, когда нас заносит на повороте.

- Довезу с ветерком! - подбадривает меня свекровь, лихо обгоняя какого-то старичка за рулем красной мазды, но уж лучше бы без ветерка, конечно! Большую часть дороги жмурюсь от страха и переплетаю пальцы в тесный, крепкий комок, чтобы не дрожали.

Когда мы останавливаемся, открываю глаза и осторожно осматриваюсь. Мы уже в городе и, похоже, припарковались на главной улице. Мостовая сплошь и рядом утыкана двух- и трехэтажными постройками: кафешки, магазинчики, клуб и даже кинотеатр с яркой неоновой вывеской. Нормального торгового центра нигде не видать! Боль и печаль.

Стоит мне выйти из машины, вновь бабахнув за собой дверцей, как Алена энергично тащит меня за руку в какой-то магазинчик. На пороге пахнет вяленой рыбой, но я обнаруживаю себя не в рыбном, нет!А в салон-магазине сотовой связи. Продавец, совсем юный, прыщавый парнишка лет семнадцати, прячет что-то за стойку и быстро работает челюстями. Любитель сушеной воблы? Как колоритно однако протекает жизнь в маленьком городочке!

Алена берет на себя роль покупательницы, договаривается с парнем о покупке сим карты, протягивает ему телефон, мои документы, и, в конце концов, после всех формальностей тот собственноручно устанавливает мне симку. Отныне у меня будет круглосуточный доступ к интернету! Я ликую и на радостях бросаюсь обнимать свекровь, но, не рассчитав силу нового тела, сжимаю ее слишком крепко, до хруста в костях. Смущенно извинившись, отстраняюсь. Алена платит по счету. Несмотря на ее возражения, обещаю вернуть все до копейки с первой же зарплаты, и мы покидаем магазин.

Гуляем по городу и моя добрая свекровь все время пытается мне что-то купить: то одежду, то сумочку, то обед. Чувствую себя маленькой, обездоленной девочкой на выгуле. После того, как привыкла сама распоряжаться огромным частным садом, разруливать проблемы персонала, детей и родителей, ходить теперь в статусе приживалы, тратя чужие деньги, ужасно некомфортно. Поэтому в своих желаниях я скромненько ограничиваюсь бутылкой воды.

Вдруг слышу из-за спины знакомый, сердитый голос:

- Ох, эти ваши сюси-пуси! Достало уже! Избавься от нее! Мне надо с тобой поговорить!

Невзначай оглядываюсь и напротив киоска с просроченной бакалеей вижу Катю. Она по-прежнему одета в черный обтягивающий спортивный костюм. Руки в нетерпении сложены на груди, губки надуты. Красивая капризуля. Стоит и с упреком на меня таращится.

Равнодушно поворачиваюсь к ней спиной и тогда она взрывается:

- Ты не имеешь права меня игнорировать! Я тебе не позволю!

Все, кажется, мирная прогулка на сегодня закончена. Барабаны отбивают тревожный марш, оповещая о военном положении со всеми вытекающими. Поворачиваюсь к Алене и прошу ее отвезти меня домой. Мы заходим напоследок в магазин, покупаем продукты на ужин, загружаем пакеты в багажник и усаживаемся в машину. Пристегнувшись, я сразу же закрываю глаза.

Отвезя меня домой, Алена, улавливает мою неразговорчивую нервозность, опасаясь помешать, первая деликатно прощается и уезжает.

После ее ухода поднимаюсь на второй этаж в спальню, где, лежа на кровати, меня уже поджидает Катя. Она похлопывает по соседнему с ней месту, приглашая прилечь, и предлагает: