Перед алчущим крови мечом оказалась не нить, но незримая, высеченная из монолитной гранитной глыбы стена, прорубить которую ему оказалось не под силу.

— Если я скажу, что ты прогрессируешь с колоссальной скоростью — поверишь? — Хитрый прищур Дарагоса не сулил его ученику ничего хорошего и, казалось, на что-то намекал. Элин, будучи человеком со склонностью к паранойе, напрягся — и понял, что сделал это не зря. Нервным движением коснувшись своих висков, анимус снял с них аккуратно, можно сказать — ювелирно отсечённые пряди, обнаружившиеся и с левой, и с правой части головы.

— Так стремительно, что даже не заметил внеплановой стрижки. Как? — Волосы перерождённого вновь отросли, а потерянные — растворились в воздухе.

— Ты и без меня знаешь, что противостояние во внутреннем мире во многом завязано на воображении и силе воли. И воля тут отнюдь не первостепенна, хоть и очень важна.

— Насколько мне известно, способность к визуализации своих действий помогает лишь до поры. Любой мало-мальски сильный противник этому не подвержен. — Вновь коснувшись висков, Элин вздохнул: — Но вы продемонстрировали обратное.

— Ответ на этот вопрос очень прост, и, в общем-то, лежит на поверхности. Что вообще может вообразить человек, м?

— Практически что угодно… — В какой-то миг глаза перерождённого расширились, а рот — приоткрылся. — Всё, что человек может себе представить?

Дарагос хмыкнул.

— Как известно, способности тела обычного человека сильно отстают от способностей его же разума. Из-за этого обыватель может, скажем, представить, как он летает словно птица, ходит по воде или крушит своих врагов на манер героя из мифов. Так или иначе, но он не может в достаточной мере представить уничтожение планеты ударом кулака или перемещение со скоростью, превосходящей скорость звука. — Последнее Дарагос не поленился продемонстрировать, добившись того, что по левую и правую руку от него появилась ещё парочка мечников. А ведь Элин искренне верил в то, что уж во внутреннем мире аномалии в виде остаточного изображения появиться не могут ввиду отсутствия глаза как органа. — Но если человек способен расколоть планету одним ударом? Что, если он движется со скоростью, недоступной самым совершенным механизмам?

— Тогда он может всё это вообразить. — Ответил Элин, едва понял, что пауза предназначалась именно для его ответа. — Вы и при жизни обладали такой скоростью?

— Именно. Потому здесь, не имея и десятой части от силы своей души, я могу в полной мере продемонстрировать свои возможности.

— И расколоть планету?

— Если только какой-нибудь астероид. — Мечник провёл ладонью по ёжику волос на макушке. — На целую планету никто никогда не замахивался. Но смысл ты, я надеюсь, уловил.

— Не сравнюсь с лордами симбионтов в реальном мире — о дуэлях с участием душ можно и не заикаться. — Так Элин отбросил ещё один перспективный вариант, в котором он планировал навязывать симбионтам бой во внутреннем мире, там, где основную роль играет воля, а не объём анимы или совершенство тела. — Тогда поможет ли мне освоение всё большей скорости здесь, во внутреннем мире?

— Это очень непростой и долгий процесс. Гораздо проще достигать новых вершин в реальном мире, нежели во внутреннем. Проверено и перепроверено десятками тысяч экспериментаторов. — Элин категоричность не любил, но в данном случае решил принять слова учителя как данность. — Если мне не изменяет чувство времени, снаружи уже светает. Пора закругляться, так что напоследок я покажу тебе несколько упражнений, которые помогут тебе в пассивном режиме укреплять и подготавливать тело ко всё большим и большим нагрузкам…

— Насколько большим? — Этот вопрос сильно волновал Элина, так как ему всегда был интересен предел крепости и силы истинных людей. А так как учил его Дарагос, то и представления он имел именно о себе и своих сородичах. Чего только одна его скорость стоила…

— Перегрузки при движении на сверхзвуковой скорости — это ни разу не шутка, ученик. В моё время соблюдению баланса в развитии тела уделяли много внимания, так как набрать скорость большую, чем ты можешь выдержать на деле очень просто. — Дарагос поджал губы, явно припомнив парочку таких случаев. — А там потеря сознания — и бессознательное тело тонким слоем распределяется по полигону в виде мелкодисперсной кровавой взвеси.

— Среди истинных людей такого уровня достигали все подряд? — Элину было сложно поверить в то, что среди подобных Дарагосу монстров встречались настолько недальновидные и откровенно глупые индивидуумы. Смерть от перегрузок ассоциировалась у него с гибелью мастера рун, в чистом поле смастерившего боевой жезл из половинки трухлявого пенька и охапки ржавого железа, а перед активацией крепко прижавшего его к своей груди.

Невообразимая тупость, иными словами.

— Не совсем так, но на скорости проломить себе голову наши одарённые могли уже, в среднем, к двадцати годам. Ты, например, находишься приблизительно на уровне двенадцатилетнего ребёнка…

— Не самое приятное сравнение. — Элин уже ничему не удивлялся, принимая на веру практически всё услышанное. Ведь он теперь точно знал, что истинные люди — это чудовища во плоти, и полноценные симбионты им ничуть не уступают. Ведь как-то они уничтожили всю расу хозяев, хоть те и могли раскалывать руками астероиды или перемещаться со скоростью, которую сам Элин даже воспринять не мог.

— Зато тебе есть куда расти. Вообще, если так подумать, ты живёшь первые сутки. Чисто технически, да.

— Кхм. В таком случае я — несравненный гений даже среди истинных людей. — Элин невольно улыбнулся. — Но мне всё ещё нужны методы пассивной подготовки тела. Время действительно поджимает…

Он пока не знал, чем именно займётся с утра, но понимал: свободного времени у него не будет точно.

Одновременно перенося на бумагу подробные схемы наиболее полезных и эффективных техник, Элин прогонял аниму через свои многочисленные каналы, направляя её в болтающийся на поясе гримуар — и возвращал её обратно в резерв. Иными словами, он делал то же самое, что и во внутреннем мире, но куда более аккуратно, так как каналы имели неприятное свойство уставать. При этом перерождённый явно не собирался щадить своё тело в слепом стремлении сэкономить бесценное сейчас время.

Кацелиан с Гайо уже приступили к воплощению плана в жизнь, и до сих пор всё шло как по маслу. А ведь солнце уже побывало в наивысшей точке небосвода, и уверенно ползло вниз, грозя где-то через двенадцать часов полностью скрыться за горизонтом. Прорва времени, за которую симбионты, если бы рядом с Китежем был кто-то из их племени, могли сделать свой ход…

Но ничего не происходило, и Элину это категорически не нравилось.

Он не мог заставить себя поверить в то, что симбионты успокоятся, едва следующий их разведчик увидит самый обычный Китеж, в котором из менталов есть разве что пара недоучек. С точки зрения логики такое их поведение выглядело бы обоснованно, ведь Давора действительно могли убить, навалившись всем скопом, а от случайностей не застрахован никто… но Элин не любил недооценивать своих врагов, если те хотя бы в теории могли доставить неприятности.

А симбионты могли, и не только в теории. Даже одна особь этой расы была чрезвычайно опасна, что продемонстрировала гидроподобная форма Давора. А если через тот же год к стенам Китежа прибудет десяток готовых к бою симбионтов во главе орды демонических зверей, за победу придётся заплатить большой кровью.

И всё это лишь ради того, чтобы ещё через год проиграть, столкнувшись с куда большим числом симбионтов, а то и их лордами.

Людям нельзя было вступать в открытую конфронтацию с симбионтами, и Элин это знал. Знал, но всё равно убил Давора, даже не попытавшись отвести подозрения от родного города. А способы были, ведь в момент прибытия этой твари к стенам Китежа сам перерождённый находился вне его, и мог, по меньшей мере, навести симбионта на ложный след.