— Не думаю, что мой братец скучает за бугром. — Усмехаюсь, вспоминая, как Никита с девчонками играл, и мне до него далеко, там уровень мастерства отшлифован до блеска и зависти других.

— Представляю, — протягивает Дёма и улыбается, — слушай, может, и ты подключишься. Ты же умеешь загонять добычу в угол, а?

Наивняк. Моя игра уже давно началась. Только ему об этом знать не обязательно. Ник научил. Если хочешь быть первым, то просчитывай ходы наперед. Я так и делал.

— Что предлагаешь?

— То есть, Вой в деле?

Демид оживает. Его глаза поблескивают от азарта. Он даже присаживается и ждет от меня ответа. Я спокоен. Если отбросить эмоции, то можно горы свернуть.

— Смотря, чем заинтересуешь.

— В гараже новый спорткар. Тебе пригодится.

— Не удивил, но… С меня что?

— Проигрываешь или сливаешься, — Демид разводит руки в стороны и противно улыбается, сверкая белыми зубами, — значит, развязываешь мне руки.

— Хочешь повторить маневр Дениса?

Скриплю зубами, вспоминая игру, где повелся на слова Алебьева. Первый блин комом вышел, да и друг стал врагом. За кратчайшие сроки. Моментальное преображение.

— Ты тоже против правил пошел, Вой. Игрушку спасать нельзя. На то она и игрушка, чтобы всем досталась.

Кривлюсь от его слов. Не правда. Не для всех. Девчонки сами делают выбор. Если она гнилая внутри, то проявится. А нет, значит будет ей уроком.

— Я в деле, — протягиваю ему руку, — только играем вдвоем. Без остальных. Я и ты. — Демид жмет руку, но я не спешу разрывать рукопожатие. — И еще. Раз нас двое. Меняем правила. — Усмехаюсь, смотря на выражение лица Дёмы. — И выигрыш. Ставки на максимум. Согласен?

Воспоминания сами рвут голову на куски. Хозяйничают в ней, заставляя организм страдать. Всего скручивает. Не просто ломает. Меня убивает. Я знал на что шел. Знал. Был в себе уверен, и в какой-то момент переоценил свои возможности. Попал в ту ловушку, которую ни один из нас не устанавливал.

Смирнова…

Черт!

Откидываю голову назад, ударяясь о тачку. Не думал, что она поведется на слова Демида.

Телефон вибрирует в руке.

Снова он. Видео прислал.

Закрепить решил свою победу. Словно почувствовал мои сомнения. Открываю медиа и не дышу. Белый сарафан, ноги, руки Демида, белье…

Мать твою!

В небо пялюсь, нажимая не делит. Не такие у меня крепкие нервы, когда дело касается Леси. Теперь уже явно не моей.

Олеся

— Почему ты не спишь?

Мама садится напротив меня, не включая свет. Ночного освещения небольшим светильником хватает, чтобы видеть лица друг друга. Большего и не нужно.

— Не могу уснуть, мам.

Смотрит на меня, пока я сжимаю чашку с чаем. Горячая. Жжет кожу, но рук не убираю. Пусть причиняет физическую боль. На контрасте с той, что внутри, она просто пыль. Незначительные неприятные ощущения.

— Что-то случилось? На нас обижаешься?

После того, как поймали Дениса и Киру, меня немного наказали. За общение не с теми людьми. Точнее за то, что начала высказываться. Оказывается, старший Войский тётку мою подкупил выгодным предложением, чтобы информация о Яре и Кире не просочилась в прессу. Если тогда я была за Ярослава, но против Киры, то сейчас думала, что лучше было бы обоих полить помоями в газетенках. Насколько они пара, один бог знает. Два человека с гнилыми душами.

Алебьевы тоже оказались не ангелами. Юрий Петрович хорошо извинился перед тёть Соней. Не знаю, что предложил, но из ее кабинета они вышли довольными. Денису естественно все сошло с рук. Теперь, зная правду, я хотела лишь одного, убедиться в том, что Ника не принимала участия в споре и не знала о нем вообще, хотя при сложившихся обстоятельствах это стало бы настоящим чудом.

— Расскажи мне про отца.

— Леся…

Мама тяжело вздыхает. На лице такая мука, что мне становится не по себе, но именно в этот момент хочу вскрыть все нарывы, чтобы за раз переболеть, а не мучиться изо дня в день. Не задаваться вопросом, а у вдруг с минуты на минуту дверь отворится, и на пороге возникнет мужчина, который обидел маму и бросил меня.

— Я знать хочу, мам. Кто этот человек? Почему о нем мы никогда не разговариваем? Я так долго молчала и старалась не думать об этом… — Выпаливаю на эмоциях, пока мама с видом мученицы смотрит на меня. — Но не могу. Я не хочу каждый раз проблему пихать в дальний угол. Так ведь не может продолжаться. Тем более тёть Соня так сказала… Что не так с моим отцом? Он жив? Или… Мам?!

— Хорошо. — Она тянется к телефону, нажимает что-то, пока мое сердце заходится в груди, так бьется, что гул в голове. — Вот. — Подает мне и прикусывает губу. — Вот он.

Смотрю на красивого статного мужчину и глазам поверить не могу.

— А это?

— Его семья.

На фото из социальной сети вижу светловолосую женщину. Сразу видно, что она в себя вкладывает. Чистое лицо, практически без морщин. Волосы шикарные. Макияж. Одежда. А еще… С ними рядом парень. Моего возраста. Голубые глаза. Улыбка такая же, как… Как у меня. Руки дрожать начинают.

— Сколько ему лет?

— Восемнадцать.

— Как мне…

— Ты старше на пару месяцев.

Мамин голос становится безжизненным. Даже боли в нем нет. Какая-то пустота. Снова пробегаю глазами по фотографии. Перед глазами пелена образуется. Поверить не могу. У меняя есть брат.

— Мама, ты встречалась с женатым человеком?

— Нет. — Поднимает голову и смотрит на меня с осуждением. — Нет. Ты что, Леся. Нет.

— Тогда, как такое может быть?

Часто дышу и пытаюсь прочесть по маминому лицу, как получилось, что у меня есть брат такого же возраста и от другой женщины? В голове не укладывается.

— Мы встречались, да. Все было серьезно. Он обещал жениться. Я так верила ему, Лесенька, так верила… Любила без памяти.

— Но?

— Но… Я была простой студенткой. Наша семья самая обыкновенная, а его нет. Богатые. Успешные. Примерные. Понимаешь? Я не была ему парой. Только разве это останавливало? Нет. Я поверила, что мы сможем счастливыми быть. Не смогли.

— Не понимаю. Как? Почему?

— Власть. Деньги. Он сделал выбор не в мою пользу.

Мама резким движением забирает телефон и выключает его. Снова становится каменной. Всегда так, когда речь заходит об отце.

— Почему ты мне раньше не сказала?

В груди начинает щемить еще сильнее. Кажется, что этот день никогда не закончится.

— Что бы это изменило?

— Я бы знала правду, мама.

— И что теперь?! Тебе легче от этой правды?!

Зажимаю рот рукой и резко поднимаюсь. Отворачиваюсь от нее. Медленно вдыхаю. Только кислород какой-то кислотный. Легкие разъедает. Снова к ней поворачиваюсь.

— Он обо мне знает?

— Какая разница? Видишь, у него своя счастливая семья.

— Скажи мне!

Она тоже поднимается, упираясь руками в край стола. Смотрит друг на друга. Кажется, что она спокойна, но это не так. Глаза выдают. Не знаю, что у нее внутри творится, а у меня поле выжигают со всей живностью, что там есть.

— Знает.

Замираю. Концентрируюсь на том, как по грудной клетке разливается что-то болезненно горячее, и вроде давно пережить должна, что отца у меня нет, но всю пробирает от эмоций. Мне больно.

— Мне на свежий воздух нужно.

Хриплю, отступая к выходу. Мама тоже делает шаг в том направлении, но я отрицательно качаю головой.

— Одна хочу побыть.

— Леся…

— Все нормально, мам. Я просто…

Выдыхаю. Ребра будто переломали. Очень больно сейчас.

— Одна побуду. Тут недалеко. Все нормально.

Разворачиваюсь и уже стою на пороге, когда за спиной раздается мамин голос:

— Леся, а чья на тебе одежда?