— Этого не нужно стесняться. Ярослав, ты должен быть тем, кто ты есть.

— Отец говорит иначе.

— Отец… — Мама тяжело вздыхает и теряет былую радость. — У него работа такая. Он должен быть примером для всех.

— Но это же вранье.

— Не говори так, — мгновенно вспылила, — иди за свитером, а то не хватало, чтобы простудился. Ну-ка!

— Хорошо.

Всегда так. Мама защищала отца, даже если тот был не прав. Безоговорочный авторитет в доме принадлежал ему. Я выполнил ее просьбу. В тот момент ничто не предвещало беды, но ночь показала, что даже спокойное море может стать бушующим и несущим смерть.

Я проснулся от того, что яхту сильно качнуло. Меня тут же отнесло к стене. Даже руку ударил. Ничего не понимая, смог подняться и одеться. Поднялся наверх, ощущая тот самый первобытный страх перед неизвестностью. Кажется, звал маму, но она не отвечала. Вода. Смытый обзор. Штурман, бросивший штурвал, и мама. Дрожащая.

Ее огромные глаза врезались в память. Еще несколько минут сражений со стихией, и яхта перевернулась. Вода не пугала меня. Благодаря тренировкам я быстро вынырнул и смог справиться с паникой. Искал маму и нашел, только без сознания.

Не знал, что делать. Просто плыл. Тащил ее с собой. Настоящий ад. Наверное, мне помог сам бог, иначе, как можно было объяснить спасение во время шторма?

Леся закашливается. Я тут же поворачиваю ее на бок и выдыхаю.

— Яр… — Сиплый голос и такие жалобные глаза заставляют сердце болезненно сжаться. — Я… Я… Ты меня спас, да?

— Твою же мать, Смирнова! Как ты меня на… Черт! — Прижимаю девчонку к себе и ощущаю жуткий тремор по всему телу.

Такой отходняк у меня был однажды. В ту самую ночь…

— Голова болит. Ударилась. — Хлюпает носом, а я тут же отстраняю ее от себя и осматриваю.

— Надо в больницу.

— Нет…

— Не обсуждается, Смирнова.

Без лишних обсуждений, поднимаюсь, беру ее на руки и несу к машине. Она напряжена, а я пытаюсь не думать о том, что сейчас захлебываюсь. Не водой. Нет. Хуже.

Я тону в собственных воспоминаниях и нынешних эмоциях. Не просто тону. Я захлебываюсь. Давлюсь тем, что чувствую по отношению к девушке, которая сжалась на пассажирском сиденье. Нагло везу ее к нашему семейному врачу в частную клинику, потому что ждать очереди в городской подобно гильотине. Не выдержу.

Я и здесь не особо сдержан. Хожу по коридору со стаканчиком кофе, пока Лесю осматривает врач. Главное, чтобы ничего серьезного.

Кофе кажется безвкусным. Подхожу к кабинету, где Смирнова сидит на стуле и слушает доктора. Хрупкая. Волосы прилипли к лицу. Даже отсюда ее дрожь передается.

Мне хреново. От того, что сотворил. С каждой минутой все хуже. Чувствую себя настоящим дерьмом. Знал же, что первый. Мне не нужно было объяснять. Поведение Смирновой и неловкий ответ на поцелуй все поставили на места.

Только сейчас ничего не изменить. Имеем то, что имеем.

Леся выходит из кабинета с бумагой в руках. Ее потрясывает. Веду к машине и забираю лист, не спрашивая. Какие-то препараты.

— Это все? Или еще что нужно?

— Нет. Яр. Я сама.

— Молчи. Что врач сказал?

Больше для поддержания разговора. Я ведь могу ему позвонить и выяснить подробности.

— Я ударилась обо что-то головой. Все обработали. Сотрясения вроде нет. Сказал звонить, если мне станет плохо.

Киваю и веду машину к ее дому. По хорошему мне нужно отчитаться перед ее родителями, что и намереваюсь сделать. Я виноват. Еще как. Знала бы она, насколько гадко я сейчас себя чувствовал.

Даю ей свою толстовку, которая висела на спинке сиденья. Принимает, ничего не произнося.

— Спасибо.

Бросает мне и хочет уйти, но я задерживаю, хватая за тонкое запястье.

— Лесь, стой. Я должен… — Вот совсем не мое признавать вину.

Нельзя было так резко и… Идиотское поведение.

— Что?

Голубые глаза увеличиваются в ожидание. От такого зрелища меня коротнуло. Черт!

— Прости. Я не должен был тебя целовать при всех. — Не моргаю, пока Смирнова смотрит на меня во все глаза. — Но я бы все равно это сделал.

— Почему?

— Лесенька, не спрашивай то, что и так очевидно. Давно хотел тебя попробовать. И попробовал. Не жалею. Жалею, что не сделал это наедине. Андестенд?

Олеся

Мне кажется, мир перевернулся. Вчера. В тот самый момент, когда моя нога скользнула в пустоту. Тогда, когда Ярослав спас меня и смотрел так, что до костей пробирало. И я знаю, что совсем не от холода или испуга. В его взгляде было что-то новое. То, чего я не замечала раньше. Конечно, можно было все списать на удар и стресс, но мне хотелось верить в иное.

Именно по этой причине, проснувшись рано утром, я не спешила вставать. Разглядывала потолок и думала о Войском, словно больше не было проблем. Просто он не выходил у меня из головы. Эти влажные волосы, спадающие на лоб. Длинные черные ресницы. Темные глаза. Хищный взгляд на мои губы. И извинения.

Шок от такого признания еще не прошел. Его слова звучали на повторе. Снова и снова я прокручивала их, анализировала и поняла, что я действительно ему нравлюсь, иначе зачем гордецу просить прощения? Значит, поцелуй был не для показухи, а просто потому что ему хотелось. Не может же человек целовать того, кто ему неприятен?!

Встать все-таки пришлось, потому что снизу послышались голоса. Лучше не ждать момента, когда в комнату нагрянет с проверкой мама или тёть Соня. Вчера мне удалось пройти к себе не замеченной, и объяснений я избежала. К тому же ситуация с Владом оставила свой отпечаток. Как мне теперь выходить на работу в кафе? И разрешит ли тётушка?

От мыслей, которые закопошились в голове, я застонала. Присев на кровати, тут же замерла, потому что на столе лежал пакетик, а дверь на балкон была приоткрыта. Вчера я не потрудилась проверить, закрыта ли она, и сразу легла в кровать, скинув с себя влажную одежду и укутавшись в одеяло. Медленно поднялась и подошла к столику, на котором лежал белый пакет с логотипом одной из аптек города. Я приоткрыла его и увидела те самые названия на коробочках, которые рекомендовал доктор.

Яр…

Он забрался на балкон, чтобы принести мне лекарства. Он был в комнате, пока я спала?!

Я даже не знала, радоваться мне или испугаться. Не забыл. Он не забыл. Позаботился обо мне. Еле сдержала улыбку, прикусив нижнюю губу. Сам Войский нагло вторгся в мое личное пространство. Ночью.

Я поверить не могла, что все это происходило со мной, и только шишка на затылке была свидетельством реальности событий.

— Проснулась? — Вздрогнула от голоса матери, которая открыла дверь и стояла на пороге.

— Да.

Мама хмурилась, а я встала так, чтобы она не заметила пакет, который принес Ярослав. Не хотелось врать, но и рассказывать о том, что случилось, не было желания. Тем более маме. Тем более сейчас.

— Спускайся. Завтрак уже на столе.

— Хорошо. Сейчас спущусь.

Выдавила из себя улыбку и ждала, когда мамуля уйдет. Пакетик пришлось убрать в тумбочку и прикрыть тетрадями. Не готова обсуждать то, что происходит между мной и Войским. Я быстро привела себя в порядок и помчалась вниз, стараясь не замечать легкое недомогание и нытье мышц. Списала все на стресс, а он был. Еще какой.

— Ты поздно вернулась, — начала тёть Соня, внимательно глядя на меня, — наконец-то нашла друзей?

— Да, есть парочка.

Мама молчала, но я чувствовала, что ее что-то беспокоит. По взгляду понятно. Задумчивая. Хмурится все время, хотя обычно улыбается. Что-то точно случилось, и почему я думаю, что это что-то связано со мной?

— Я вчера парня видела, с которым ты английским занимаешься. — Тётушка решила устроить допрос с пристрастием, поэтому я усиленно делала вид, что увлечена завтраком. — Кто он?