– Точно, лица фарфоровые какие-то, нечеловеческие. Может, они роботы?

– Ага, био-роботы, по-любасу. И чего они дядьку этого тащили, куда?

Он хмыкнул.

– Мы никогда не узнаем, возможно, он как-то с ними связан. Ты обратила внимание, как он почти спокойно в тарелку пошел, когда коробочку скинул?

– Небось на запчасти пустят, будут опыты проводить. Бедный дядька!

– Да, не позавидуешь.

– Скорей бы доехать, – заерзала она, – глянуть, что в коробке.

– Скоро уже.

Он включил радио.

Взволнованный женский голос вещал: «Жители микрорайона Солнечный сегодня в 18-50 могли наблюдать летающую тарелку, висящую над домом номер 12. Несколько видео, снятые нашими слушателями, можно посмотреть у нас в телеграм-канале «Это Свинцовый Дол, детка!».

Местная радио компания оперативно реагировала на происходящие события.

И тут газель, только что проехавшая мимо, с мальчишкой на боку, который собирался пить бежевое молоко, повела себя странно. Ни с того, ни с сего подрезала их машину, развернулась и встала наискосок, почти лоб в лоб. Картинку на боку видно не было, только название молочной компании.

Ближайшие машины стали тормозить, замерли в разных положениях, как кубики Lego, загудели истошно.

Игорь утопил педаль тормоза так, что почувствовал ногой пол. И отчетливо увидел в кабине, освещенной фарами его авто, напряженное лицо водителя, его растерянные, перепуганные глаза, рот, открытый в немом крике.

Боковым зрением заметил, как Хуанка кубарем катится на пол. А Варвара, уронив смартфон, упирается руками в передние сидения. Разноцветные пряди падают ей на лоб, закрывают лицо.

Его самого дернуло, толстый забинтованный палец ударился о приборы. И это было так больно, что искры из глаз посыпались!

Размеренная жизнь крупного, но провинциального города не баловала интересными событиями журналистов радио «Это Свинцовый Дол, детка!» и одноименного Телеграм-канала. Иногда случались драки в ресторанах. Из-за баб, конечно. Довольно часто абьюзеры-мужья били своих терпеливых жен. Изредка пропадали дети, что на целый день давало пищу для эфиров, пока потеряшки не находились где-нибудь у друзей-подружек.

Доблестная полиция Свинцового Дола ловила наркоманов, но этот «бич современного общества» продолжал лупить по юным мозгам. Пожарные тушили возгорания на блат-хатах, возникшие от непогашенных окурков, обычно, не успев спасти хозяев, задохнувшихся в дыму, что очищало город от маргиналов.

Словом, новости для ежедневных эфиров в семь, девять, двенадцать, пятнадцать и девятнадцать часов нужно было добывать в поте лица, периодически подкармливая осведомителей в МЧС, в той же полиции и больницах.

Между эфирами пускали музычку, перемежаемую рекламой. Деньги за нее позволяли радиостанции вполне сносно жить и даже задумываться о покупке нового помещения и оборудования.

В общем, летающая тарелка над микрорайоном Солнечный стала подарком судьбы. На электронную почту редакции полетели ролики с места происшествия, снятые с разных ракурсов. Диск, висящий над многоэтажками, на видео просматривался отлично. Никаких сомнений в реальности происходящего не возникало. Это тянуло на столичную прессу, но журналисты решили позвонить в Столицу завтра, сегодня поздно слишком. И правильно сделали.

Ирина и Валерий – совладельцы радиостанции, они же – корреспонденты, прилипли к мониторам, разглядывая ролики, присланные слушателями и подписчиками Телеграм-канала. Сенсацию про летающую тарелку над микрорайоном Солнечный Ирина выдавала с пылу, с жару, в последнем в этот день эфире – в девятнадцать нуль-нуль.

Если бы такое произошло позже, они бы вставили информацию, прервав музыку, что звучала у них до полуночи. В Телеграме на их глазах увеличивалось количество комментов под постом о тарелке, достигнув уже двух с половиной тысяч.

Очевидцы спешили рассказать, поделиться впечатлениями, кидали в комментарии ролики, которые сняли. Было такое впечатление, что каждый житель микрорайона видел и успел заснять это чрезвычайное происшествие. Такого бума в их Телеге еще не было.

Лерик потирал руки, почесывая голову, Ирина в какой-то момент не выдержала, вскочила и закружилась по комнате в танце.

– Надо за рекламу сегодня двойную цену брать, народу-то сколько!

Сказал практичный Лерик. И тут же принялся названивать рекламодателям, которые должны были прозвучать сегодня до полуночи.

Все соглашались. И журналисты, сидя за последним в этот день кофе с печеньками, то и дело отвлекались на звук эсэмэсок, Их счет пополнялся бурным потоком.

Вместо того, чтоб разъехаться по домам, снова сели за мониторы. Подписчики Телеги сообщали, что диск улетел к больнице, называемой в народе «тысячка», потому что во всех ее отделениях насчитывалась тысяча коек для больных. А другие очевидцы писали, что там он исчез на время, в леске перед больницей, а потом поднялся и с огромной скоростью удалился на север. Полет его сопровождался столь яркой вспышкой, что люди на время теряли зрение.

Собрав пышные локоны в узел, изящная Ирина скролила ленту фотографий, присланных одним из подписчиков, то и дело взглядывая на Лерика – имеющего внешность поэта в самом его идеальном воплощении. Огромные светло-карие глаза, окруженные длинными ресницами, тонкий нос с трепетными ноздрями, четко очерченные губы и мягкая щетина, почти пушок. Всю поэтичность портил ирокез, собранный из неопрятных косиц-дредов, и хипстерская одежда из секонд-хенда.

Ирина же была необыкновенно красива – пышные темные волосы, завивающиеся в спирали, выразительные зеленые глаза с черными ресницами, породистый носик и пухлые губы. Высокий рост завершал модельную внешность. Разумеется, Лерик был в нее влюблен, но она подчеркнуто это не замечала. Заводить служебные романы не входило в ее планы.

– Ох, это ж можно инфу давать и давать, народ будет присылать подробности! – Ирина закатила глаза от восторга.

– Ага, а я что-нить нарою про пришельцев. Эх, надо нам с тобой и Ютуб открыть! Это не Телега, там больше возможностей.

– Откроем, Лерик! Кто, если не мы? Только у нас тарелки-то не каждый день. Так что, шут его знает, что там показывать еще.

– Ой, да придумали бы! – глаза Лерика горели вдохновением. – Может, нашу рок-группу показывали бы.

– Ну да. А потом всякую самодеятельность.

Они рассмеялись.

Смех был не слишком веселым.

Один денежный мешок устроил в городе конкурс песни. На этом творческом состязании, приуроченном ко Дню Влюбленных, собрались все талантливые дети города. По-настоящему талантливые. А первое место заняла толстая и безголосая дочь денежного мешка.

От этого события у журналистов радиостанции остался мерзкий привкус и много денег в сейфе, куда они складывали плату за рекламу.

Ирина ходила к победительнице конкурса на интервью, потом долго плевалась. Потому что девица была не только толста и бездарна, но и глупа до предела. Сочинять интервью и его озвучивать в виде рассказа пришлось Ирине самой.

А песню, спетую девицей без голоса, Лерик долго приводил в божеский вид, чтоб на радио прокрутить. Стихи к ней сочинил местный поэт, гей, служащий в городском драмтеатре. Стихи были такими розовыми соплями, что Лерик рвал и метал, пуская песню в эфир.

Но рекламу они дали, убогую песню нужное количество раз прокрутили и деньги получили. Достаточные, чтобы их мечта о новом помещении вот-вот превратилась в реальность. Денежку за рекламу перевели в уе и сложили в сейф, стоящий в студии.

А Лерик сделал тюнинг их машинки с надписью Press на ветровом стекле. Дурацкий, по мнению Ирины. Зато она заказала наголовники на кресла в салоне в виде кошачьих морд, размером с человеческое лицо. И это примирило ее с разводами и цветовыми взрывами на капоте тюнингованного автомобиля. Купили они авто в складчину и служило оно им исправно года два уже.