– А если дома – не видят. Значит, надо дома сидеть, что ли? – Она покачала головой. Перспектива сидеть дома ей явно не нравилась.

– Куда ж коробочка из дома пропала? – две разжеванные таблетки анальгетика начинали действовать. Он говорил спокойно и мысли текли медленно. Боль утихла, а соображалось плохо.

– Да, это вопрос.

– Ладно, – продолжал он, – что они еще могут?

– Глазами стреляют, – сказала Варвара, сделав рот скобкой, уголками вниз, – ты ж видел, как сумочка разлетелась?

– О, да, красивая сумочка, ручная работа.

– Тю! – она смотрела на Игоря с удивлением.

– Чо тю? Дизайнер я или где? Ладно. Боятся они чего?

– Ментов они боятся. Интересно, почему? Стрельнут глазами – и нет полицейского!

– Да, это точно – полиции боятся. И как нам это может помочь?

Она пожала плечами. Сидела, нахохлившись, положив руки на голые колени. Ей, похоже, постоянно было холодно из-за этих дыр в джинсах.

– Так. Надо переодеться, шляпы, что ли, какие-то надеть, шапки. Забрать Хуанку. Что-то я волнуюсь, если они так стреляют…

– Ой, да не может быть. Что им собака сделала?

– Короче, надо забрать Хуанку, – Игорь тоже не хотел думать о плохом, – переодеться и уехать куда-то, за город, что ли. Я сейчас мотель какой-нибудь найду. Может, там не найдут.

Он зажал смартфон в коленях, принялся водить пальцем здоровой руки. Варвара посмотрела на его мученья, забрала телефон и быстро заперебирала пальцами. Потом повернула экран к нему.

– Вот, есть свободные номера. «Зеленая волна».

Игорь позвонил и забронировал номер на двоих.

– Так, надо на троллейбус. Тут ходит двойка, прямо возле моего дома останавливается.

Они выскочили из аптеки, успели на последний троллейбус. В салоне сидел одинокий дядька, тоскливо глядел на ночную жизнь. Явно со смены ехал.

В его парадном стояла темень, у консьержки свет не горел. «А ведь должна всю ночь дежурить. Нигде порядка нет». – подумал он. А потом: «Какой же я зануда, все-таки»!

К тому же и лифт не работал. Он, перескакивая через ступеньки, зашагал на свой двенадцатый. Варвара пыхтела сзади, все больше отставая.

Когда подошел к своей двери, поскребся и с облегчением услышал повизгивание. Жив Хуанка!

Минуты через две, когда он уже почти собрал сумку, подоспела Варвара. Красная, она молча отдувалась. Он было хотел сказать что-то про лишний вес, но прикусил язык. Девицы в таком возрасте ранимые, он точно знает, у него сестра младшая такая.

Надели все другое. Варвара было заартачилась по поводу шапки, но он строго сказал,

– Мадемуазель, ваши разноцветные кудри им уже примелькались. Скоро вас начнут бить. Это, что ли, непонятно?

В его фразе была отсылка к «Золотому теленку» Ильфа и Петрова, и ее вечному «что ли». Едва ли она его поняла. Кто знает, что они сейчас читают. Ах да, не читают. Аниме смотрят. Странные фильмы чуждого разума.

Он вызвал такси, пригласил Хуанку в рюкзак, куда тот с удовольствием забрался и тут же свернулся клубком.

– Выходим по одному, я первый, отъедем к углу дома. А через пять минут ты выйдешь, туда пройдешь и сядешь.

Таксист был небритый и недовольный. Бурчал по поводу того, что никто ему не сказал, чтоб он где-то останавливался. Заткнулся, когда Игорь молча сунул ему купюру.

Дождались запыхавшуюся Варвару. Она плюхнулась на заднее сидение, достала телефон, и у водилы тут же замаслились глаза. Принялся таращиться на нее в зеркало, пока Игорь, поведя плечами, не сказал.

– Вы на дорогу смотрите, уважаемый, не отвлекайтесь.

Вежливо сказал, но водила, покосившись на него, смотреть на Варвару перестал.

В «Зеленую волну» приехали часам к трем ночи. На стоянке стояли фуры, из одной из них слышался женский марихуановый смех – дальнобойщики развлекались. Варвара жалась к нему, смотрела по сторонам с опаской. Вся наносная удаль куда-то испарилась.

Игорь вывалил Хуанку из рюкзачка, сонный пес лениво поднял лапу на нижнюю ступеньку крыльца, далеко отходить не стал, быстро забрался обратно.

В номере кисло пахло вином, дешевыми сигаретами и женщинами низкой социальной ответственности. Ложиться на простыни он не собирался.

– Не слишком раздевайся, – сказал он Варваре, – едва ли тут меняют белье. Так, в одежде и ляжем.

– Ла-а-а-дно-о-о, – Варвара плюхнулась поверх одеяла, завернула на себя край.

Он расстегнул рюкзачок Хуана, но выходить собака не желала, так и осталась внутри, свернувшись в клубок.

«Эх, ни зубы не почистить, ни душ не принять. А берут, как за пять звезд». – Подумал Игорь, поднимая капюшон, чтобы не ложиться на подушку непокрытой головой. «Завтра решим, что дальше делать». И вырубился.

Сам не понял, от чего проснулся. Открыл глаза. Серый утренний свет с трудом пробивался сквозь грязные окна. Прямо напротив кроватей неподвижно стояли двое в добротных куртках защитного цвета и надвинутых на лбы бейсболках. Кукольные лица поблескивали в полутьме. Нестерпимо пахло озоном.

За окном по каменному выступу ходили голуби. Мэр Свинцового Дола стоял, глядя на город у его ног, и не видя его. Дальнозоркие глаза на квадратном тяжелом лице с отвисшими брылями вглядывались в крыши и башенки ближних домов. Из магнитофона лилась красивая мелодия. Саксофон серебряными звуками помогал расслабить плечи, изо всех сил пытался стереть жуткое впечатление от посетителей, что минуту назад вышли из кабинета.

Эти двое с глянцевыми лицами плейбоев сделали ему предложение, от которого невозможно отказаться. И сейчас Николай Станиславович лихорадочно думал, как и куда он сегодня убежит, уедет, улетит. Пока тут не началось.

Не то, чтобы он жалел город, лежащий у его ног. Как-то не привык. Но пусть это будет без него, чтоб он ничего не видел, не слышал. А что тут произойдет? Знать бы подробности! Но с него взятки гладки. Он уехал и уехал, и никто даже подумать не сможет, что мэр – главный виновник того, что произойдет в его городе. И главный благоприобретатель, прямо скажем.

Когда это всё тут случится, он же будет в отъезде. Не было его на месте, какой спрос? Да и кому он там, куда уедет, отчитываться будет? Мэр свел к переносице широкие брови.

«Надо менять мышление» – думал он. «Некому мне там, куда уеду, отчитываться. Привыкать к этому надо». Он повел мясистыми плечами, скрестил руки на груди, выставив одну ногу вперед.

Взглянув на часы, стоящие на столе, он уточнил позу. Чугунный Наполеон в треуголке, заложив одну руку за другую, взирал слепыми глазами прямо на мэрское кресло. Часы были встроены в скалу, на которой стоял император.

Тридцатисантиметровая статуэтка с часами часто вдохновляла его, особенно перед серьезным решением. Он внимательно оглядел Наполеона: «Жаль, взять с собой не смогу»!

Мэр попытался скопировать позу точь-в-точь. Чтоб окончательно понять – как это, когда сам себе хозяин и во всем победитель. Он часто становился так, озирал город, лежащий за широким окном, представлял, что он и есть Наполеон. А на название скульптуры глянуть так и не удосужился. Меж тем оно было выбито в чугуне на дне скалы-подставки. И, если перевернуть часы с императором, и глянуть снизу, можно было прочитать: «Наполеон на острове Св. Елены».

Мелодично запиликал телефон на столе. Он нажал кнопку наманикюренным пальцем. Секретарша сообщила, что пришли журналисты с радиостанции «Это Свинцовый Дол, детка!».

Вот они-то ему и нужны. С ними проблем не возникнет, он уверен. Потому как они никогда не отказывали запостить на канале что-то, ему нужное. Незаметно похвалить, положительно представить тех, кого он порекомендует. И обругать провинившихся перед ним.

У них был крепкий симбиоз, взаимовыгодные отношения. Он подкидывал деньжат, они хитро нахваливали его. Точно знал, что с такой медиа-поддержкой обязательно станет мэром города еще на пять лет. А больше и не надо. Все, о чем мечтал, он уже имеет. И дети, и будущие внуки обеспечены выше крыши. А, если принять предложение тех двух, что только что вышли, оставив в кабинете запах озона, то и кресла мэра не нужно. Можно уйти на покой прямо сейчас. Сдав дела и связи преемнику. Но так, чтоб тот не понял, что дела принимает. Задачка… Чтоб не понял и потом не сказал, кому надо, что мэр себя подозрительно вел.