Улёгшись на шкуру, разложенную на полу, прикрыла веки. В свежепостроенном доме едва уловимо тянуло сыростью и землёй. Но я знала, что скоро эти запахи полностью исчезнут.

– Мам, – прошептала я Райле, – стол надо бы сделать, табуретки, да кровати, как у людей.

– А ты откуда ведаешь, как у людей? – также негромко спросила она.

– Так, от тебя же и знаю. А ещё Коли и Ревн рассказывали, – быстро нашлась я. Райла только кивнула, приняв мой ответ:

– Завтра подумаем, как быть.

– И, мама, – снова позвала её я, – ты за Ансгара сильно не волнуйся. Я отправлю следом за ним Джерарда. Ночью он будет стеречь покой дяди и защищать от зверей, и другой нежити.

В маминых глазах блеснули слёзы, отсветы от печи пробежались по её напряжённому лицу странными тенями. Я приобняла её и крепко к себе прижала.

– Верь ему, он точно вернётся, – прошептала я. – А мы его непременно дождёмся.

Аруна – маг земли превратилась в Аруну плотника. Так как мы с Торбертой были одного возраста и она чаще других поддерживала мои идеи, то нам двоим и предстояло выполнить задуманное.

План был прост: выбрать подходящее дерево, повалить его, разрубить и произвести хоть какую-нибудь мебель.

Первый пункт оказался самым простым – деревьев на "основной" земле немерено. Я остановила свой взор на высоком, мощном дубе (листья по форме очень его напоминали), ствол растения был настолько широк, что требовалось три человека, дабы его обхватить, или два крупных орка.

Спилить тоже можно было: Лоска взяла много чего из некогда принадлежавшей её мужу палатки. Молотки, одна прежде двуручная пила (отломанная ручка с одного конца превратила её в большую ножовку) не самого хорошего качества, но видно, что сделана человеческими руками – изделие было не таким грубым внешне; в холщовом мешочке нашлись гвозди: с два десятка кривых и столько же ровных, но отчего-то все они были с налётом рыжей ржавчины, видать, кинули в сундук и забыли, а те под воздействием влаги стали коррозировать. Были топоры целых три штуки, правда, у двух из них отсутствовало топорище, но, главное, сама "голова", а уж приделать что-нибудь к ней вполне можно и самим.

Но мы пошли иным путём. Я просто выдернула дерево из земли вместе с корнями. Поскольку так было проще и быстрее. Дуб упал с громким грохотом, оповестив всю округу о том, где именно мы с Бертой находимся.

Ствол был большим и если его распилить на кругляши, то они вполне сойдут для столешниц. Так и поступили. Всю себя я посвятила обустройству жилища, поскольку занятия с Джерардом прекратились, а без него прочитать написанное было невозможно.

Три круглых стола с четырьмя ножками делали в вместе с Бертой, которая настолько увлеклась процессом, что даже до поздней ночи, сидя у костра, плела циновки для пола в домах.

– Отполировать надо, чтобы занозы под кожу не загнать, – сказала я, когда наши столы были готовы. Жительницы острова обступили их (столы) плотной группкой и тихо переговариваясь, делились впечатлениями. – Даже не представляю, чем это сделать.

– Чёрной смолой покрыть можно, тогда никакие жуки не прогрызут, – задумчиво предложила мама, прицокнув языком в восхищении, – девочки, а у вас ведь очень красиво получилось! Необычно, – похвалила она нас с Бертой и я воодушевлённо переглянулись со своей новой подругой.

– Вот только достать её сложно – никто не пойдёт в Тёмный лес, – отмела мамино предложение Лоска. – Зато я нашла смолистое дерево, никогда такое не встречала, но по его коре течёт прозрачная вязкая жидкость и запах этакий, – женщина замолчала, подбирая определение, – привлекающий. Мы его стороной обошли, забыла вам рассказать.

– Интересно, очень похоже по описанию на редкое ройкесу, – прищурилась Гутрун, – с вами пойду, сами собрать не сможете – нужно делать правильные разрезы и в потребных местах.

Так и поступили: женщины охотницы вместе с травницей взяли ведро и отнесли к тому самому растению. А вернулись с тарой, заполненной наполовину янтарной вязкой субстанцией. И пахла она крайне приятно!

– Этот запах… он очень похож… на ладан? – пробормотала я про себя. Но аромат не был таким сильным, как в церквях, более мягкий и приглушённый.

– Быстро покрываем столешницы, – распорядилась Райла и я очнулась, принимаясь за работу.

– Только руками не трогайте, а то десяток дней отмыться не сможете, – хмыкнула предупреждающе Гутрун, – лей тонкой струйкой, – распорядилась она и Лоска, понятливо кивнув, принялась за дело.

– Завтра утром уже полностью станет твёрдой, – довольно потерев сухонькие ладони, улыбнулась травница.

– Осталось решить вопрос с кроватями, – обратилась я к маме, стоявшей рядом со мной. – Предлагаю с помощью магии расколоть камни. Я знаю нужное заклинание и смогу их подровнять. Застелем их шкурами и получатся хорошие лежанки или топчаны. Есть ещё другой вариант: смастерить опору из небольших камней, сверху поместить связанные верёвками крепкие сучья, расположить их вдоль и поперёк, наподобие сетки, тогда тоже получатся неплохие спальные места. И они будут гораздо мягче, чем булыжники.

– А ежели доски сделать из того поваленного дерева?

– Не смогу, этой пилой мы будем пилить до конца света, – развела руками я. – Дерево высохнет и пойдёт на дрова. Мужчины вернуться и нарубят.

– Ладно, тебе видней, – согласилась Райла. – Пойду мясо коптить.

– Тебе помочь? – спросила я, потому что мне не улыбалось плести циновки, и не хотелось заниматься кроватями на ночь глядя.

– Пойдём, сегодня ребятня принесла хороший улов, – вот подстава! – Рыбины такие большие и жирные, ммм, – мама закрыла глаза и даже чуть облизнулась. – Завтра уху сварим, а сейчас большую часть нужно подготовить к копчению. Неизвестно, какая ситуация с рыбалкой будет в зимнее время.

Вздохнув печально – ведь мне совсем не хотелось заниматься уловом, но раз назвался груздем… В итоге я потащилась за Райлой, с тоской глянув на Берту, с довольным лицом усевшуюся у костра с ворохом тонких, гибких прутьев.

Рыбёху пришлось чистить, терпеть это дело не могу. Молока и икра никуда не выбрасывались, а возвращались на место. После чего мы брали выпотрошенные тушки и скидывали в широкие казаны, чтобы вымочить их (тушки) в тузлуке (соляной раствор). В раствор мама кинула горсть какой-то травы.

– Мух отпугнёт, не даст завестись опарышам, – прокомментировала она. – Теперь на один день всё должно выстояться. А затем мы вывесим всю рыбу воон там, – махнула она на другую партию, висевшую на натянутой между деревьев верёвке, – также около суток подсушим. И только потом отправим в коптильню.

Коптильня у нас была самая что ни на есть примитивная: на склоне орчанки выкопали глубокую канаву, перекрыли её дубовыми негнущимися шкурами – это такой у них получился дымоход. В итоге сверху образовалась коптильня, снизу – очаг. Далее они создали углубление для очага, а над самым выходом «дымохода» забили четыре кола для коптильни. Между кольями сплели сеть из верёвок, на которую вешалась уже подсушенная рыбка или куски мяса.

Сверху коптильня накрывалась плотной тканью (Лоска, скрепив сердце, выдала из личных запасов, но чего только не сделаешь ради процветания нового стойбища). В очаге разжигался пламя из свежих щепок, поэтому получалось больше дыма, чем огня, впрочем, такую цель женщины и преследовали. Длительность копчения определяли по солнцу и выходило, что коптили рыбу не менее четырёх-пяти часов. Мясо же обрабатывалось на пару часов дольше.

– Мама, как у нас с продуктами на зиму?

– Часть складываем в дом для мужчин, но многое лежит на свежем воздухе, но всё это не дело, – вздохнула она, – нужно другое место, побольше и прохладнее.

– Я погреб завтра вырою, – кивнула ей, понимая всю масштабность назревающей проблемы. – Не волнуйся. Зимой будет что есть и пить.

Райла устало улыбнулась: