Женщина пожала ему руку. Акира сказал ей комплимент, а потом невольно перевел взгляд на ее спутника в монашеском одеянии. Незнакомец был лишним во всем этом, словно кусок придорожной грязи на праздничном торте.

— А это... — начал Император, явно не хотя представлять его. Я увидел в глазах Его Величества явную неприязнь к вошедшему. — Это наш общий с сестрой друг. Знакомьтесь — Григорий Распутин.

— Очень приятно! — улыбнулся японский посол.

А вот мой отец такой явной радости не выказал, сдержано кивнув и приветствовав вошедшего. Этот самый Распутин и во мне пробуждал какие-то нехорошие чувства, а с учетом нашей недавней встречи и вовсе вызывал отторжения.

На этот раз Распутин не обратил на меня никакого внимания, казалось, он вообще ни на кого не обращал внимания, глядя в одну точку.

— Ну мы пойдем, — произнесла Софья Ивановна и, взяв Распутина под ручку, ушла.

Это была весьма странная встреча.

Император, до этого пребывавший в прекрасном расположении духа, в мгновение стал хмурым и задумчивым. Его советник мягко намекнул о том, что встреча закончена. Господина посла с его свитой проводили в их апартаменты, да так быстро, что я даже не успел попрощаться с Харуко. Всех же князей повели на выход.

Уже сидя в машине, я спросил у отца:

— Кто такой этот Распутин?

— Так называемый старец, — кисло ответил отец. — Появился непонятно откуда, быстро вошел в светское общество, проповедовал, вроде бы даже целительством занимался. Церковь на него даже травлю устроила, анафеме придала. А он не потопляемый. Умудрился как-то сестре Императора Софье Ивановне мозги закрутить. Видал, как она возле него ходит? Пылинки с него сдувает. Даже в дворе ввела.

— А Император?

— Пытался выгнать его, да только все бес толку. Сестра в истерики. Да и другие из семьи вроде как тоже слушают проповеди этого Распутина. В общем, мутная история. Будь моя воля, я бы его сразу же на кол, без лишних разговоров. Но видать не все так просто. Император не выносит на общий суд это дело, поэтому слухи разные ходят.

— Ты почувствовал его силу? — спросил я.

Отец кивнул.

— Мощный старик. В этом-то и загадка. Никто точно не знает, настоящая ли это его сила или какой-то эффект от молений, которые он проводит каждый вечер. Видал какие у него глаза? Словно сквозь пространство смотрит.

Я промотал в голове прошедшую встречу. Распутин и в самом деле был серой фигурой в этом деле и мог играть разную роль. Теперь становится понятно, почему Император решил сам встретиться тайно со мной. У него под боком вон какие кадры ходят. Воспоминания невольно перешли на Хакиро. Мне стало жаль, что мы не смогли нормально попрощаться с ней.

Я надеялся, что судьба сведет нас еще когда-нибудь, потом закрыл глаза и не открывал, пока мы не доехали до дома.

Внеплановые короткие каникулы кончились скоро. Через день я отправился в кадетский корпус, не сильно желая видеть осточертевшие морды преподавателей. Скучать не пришлось. В этот же день у нас начались занятия.

В первой половине дня их провели на улице. Шмыгаль собрал всех на заднем дворике корпуса, где располагалась площадка для отработки боевых ударов. Преподаватель выстроил всех в ряд.

— Из прошлого нашего похода на Ведьмин Яр я обнаружил одно упущение, — произнес Шмыгаль, глядя на нас как на тараканов. — Вы абсолютно не умеете пользоваться доспехами. А это основная амуниция пеших ратников. Это ваша вторая кожа! Самые лучшие умы человечества разрабатывают в наших лабораториях самое лучше, чтобы сохранить вам жизнь. А вы что делаете, утырки? Некоторые из вас даже не смогли включить доспехи! За что и отхватили по полной программе от големов.

Он перевел взгляд на задние ряды, где стояли помятые и забинтованные ученики.

— Вот сегодня и отработаем правила использования брони. А заодно и попрактикуемся.

Шмыгаль загадочно оглядел нас. Крикнул:

— Пушкин! Выйти из строя!

Я вышел.

— Бери доспех, — он кивнул на стол, на котором лежала целая гора различных вещей — наколенники, щитки, пояса, панцири

Я выбрал нужное, без особого труда оделся. Тут со Шмыгалем я был согласен — амуниция и в самом деле была самая лучшая. Будь у меня такая в том мире, мне бы вообще равных не было.

— Отлично, — кивнул Шмыгаль, пристально оглядывая каждый щиток и правильность его использования. — А теперь включи защиту.

Я провел по блоку защиты и по броне пробежались маленькие голубые молнии.

— А теперь давай проверим их в деле. С тобой в спарринг пойдет... — Шмыгаль принялся высматривать в толпе жертву.

— Я! Можно я! — крикнул вдруг кто-то из второго ряда.

Я пригляделся.

— Крысеев? — нахмурился Шмыгаль. — Ну что же, выходи, раз вызвался.

Что за черт? Зачем он вышел? Знает же ведь, что я его отделает под орех.

Я посмотрел на Крысу. Тот довольно ухмылялся, кидая на меня недобрые взгляды.

— Бери броню.

Крыса так же умело натянул броню, активировал ее.

Его поведение меня сбивало с толку. В турнире он бился вместе с нами, отчаянно и смело и я уже было подумал, что он пересмотрел свое отношение к жизни. Но видимо гниль души не так просто вылечить и все вскоре вернулись на свои круги.

— Оба готовы? — спросил Шмыгаль, оглядывая нас.

— Конец тебе, Пушкин! — одними губами прошептал Крыса.

— Бой! — гавкнул Шмыгаль и мы сошлись.

Адреналин взбурлил в крови. Что ж, если Крыса хочет, чтобы ему вновь надрали задницу, то я окажу ему такую любезность.

Крыса сорвался с места и попытался провести размашистый удар. Мимо. Я был начеку. Слишком предсказуемо.

Крыса разозлился. Отступил, но ненадолго. Атаковал вновь.

Стоящие кадеты начали медленно окружать нас, невольно образуя арену. Шмыгаль не возражал. Обычный и скучный урок превратился вдруг в увлекательный бой. Многие начали сначала в полголоса, потом и вовсе кричать в азарте подбадривающие слова.

Я контратаковал. Крыса перехватил руку на подлете. Я вывернулся. Ушел под левую руку. Ударил.

Крыса охнул.

Нужно было спешить, пока преимущество на моей стороне.

Быстрый подскок. Обманка. Подсечка.

Крыса успел поставить блок. Его броня от моего удара вспыхнула желтым, но атаку отбила.

Мы разошлись в стороны.

Крыса скрипнул зубами. А потом вдруг выписал в воздухе несколько конструктов, активировав Дар.

Огненные всполохи сорвались с пальцев Крысы. Но на этот раз это были не просто огнешары, так им любыме. Птицы!

Я даже не поверил своим глазам. Крыса создал огненных птиц, которые рванули прямо на меня.

Но птицы эти был жуткими — словно помесь вороны с крысой. Я попытался создать защитный щит, но не успел — твари окружили меня и в одно мгновение слизали доспех, превратившись в струйки сизого дыма.

Твою мать!

Вот теперь понятно, почему он вызвался драться со мной.

— Крысеев! — предупредительно крикнул Шмыгаль.

Но тот не слышал. Он хотел отомстить за свой позор, готовый ради этого пожертвовать даже репутацией и свободой.

В ладонях заискрилось, ага, а вот и огнешары!

— Крысеев! — вновь рявкнул Шмыгаль, поняв, что происходит что-то неправильное.

Я взгляну Крысе в глаза... и вдруг все понял. Понял его поведение, от начала и до конца. Все верно, тогда, когда он дрался вместе с нами плечом к плечу на турнире, он и в самом деле начал меняться. Понимание ситуации начало вырисовываться в его мозгу. Но потом пришел Архитектор и завладел его разумом. Нам удалось изъять из его разума чужака, но как оказалось, следы все же остались.

Архитектор оставил в нем что-то вроде зерен или частицу себя и сейчас они начали проявляться.

Я видел не огонек ярости, который обычно появлялся, когда Архитектор прорывался в разум. Но вот отблеск на самой глубине проскальзывал.