После выданных инструкций, второй перст протянул документы перед собой. Князь Милюков привстал, чтобы их взять, но Афанасий, не поворачивая головы вытянул руку, забрав все бумаги. Поправив чёрные очки, «Тёмный» провёл пальцами по первому листу, и аккуратно положил документы перед собой.

— Афанасий, — Дал о себе знать князь Милюков. — Давай, я зачитаю, чтобы ты мог....

— В этом нет необходимости. — Спокойным, уверенным голосом произнёс «Тёмный», перехватывая свою трость с увесистым набалдашником в форме шара, поворачивая голову в сторону Давыдова. — Дмитрий Евграфович, будьте свидетелем.

Сказав это, Афанасий принялся откручивать увесистый шар набалдашника от трости. Как только дело было сделано, покатав часть аксессуара в руке, под чёрными очками пожилого мага забрезжил фиолетовый свет. Быстрый яркий всполох эфира от золотистого шара осветил лица присутствующих. Глава рода Боровских положил набалдашник на стол, легонько катнув его, по направлению ко мне.

— Владей. — Коротко сказал Афанасий, когда моя рука накрыла посеревшую сферу, стоило мне её лишь коснуться. — Обещаю исполнять все свои обязательства, молодой князь, но и ты, не заставляй меня жалеть о принятом решении.

— Не заставлю, князь Афанасий.

Всё лишнее от шара осыпалось серой пылью, а в моих руках осталась родовая печать Боровских.

Повисло гробовое молчание. Дар речи утратили все. Проняло даже моего предка, который сейчас сидел с открытым ртом и моргал, переводя взгляд с меня на Афанасия, и обратно. Самыми стойкими из всех оказались Сингх и Давыдов. Мой южный друг, сидя за соседним столом, пытался сделать бумажный тюльпан из рекламного буклета заведения, а второй перст Иоанна буравил меня недовольным взглядом.

— Князь Боровский, у меня только один вопрос. — Первым заговорил Давыдов, как я и предполагал. — Мне вы можете сказать... Ваше решение, случайно не принято, ммм, под давлением?

— В данный момент на меня ничего не давит. — Дал развёрнутый ответ Афанасий, усмехнувшись своей жуткой ухмылкой. — Разве что галстук, немного. Отвык знаете ли с визитами ездить по Петрограду. Домоседом стал.

— Отец, что... — Начал было говорить опомнившийся Гордей, с явным намерением закатить истерику из-за поступка отца, но Афанасий поднял руку.

— Потом поговорим, сын. — Коротко сказал "Тёмный", возвращаясь к беседе с Давыдовым. — Дмитрий Евграфович, оформите там у себя соответствующим образом, что род Боровских принял покровительство рода Мышкиных.

— Непременно. — Стараясь скрыть недовольство произнёс второй перст. — Надеюсь, что вы завтра не передумаете, как это случилось сейчас.

— Будьте уверены, что этого не произойдёт. — Поспешно заверил князь Афанасий, но что Давыдов лишь хмыкнул, поглядев на часы.

— Что ж... Больше я не могу допускать, чтобы отнимали моё время. Мне пора.

— Афанасий, ты случаем, того, разумом не повредился? — Осторожно спросил Коновалов, с опаской поглядывая на своего друга. — Или же ярмо какое....

— Не повредился. — Настойчиво заверил твёрдым голосом "Тëмный', следующей фразой обращаясь к своей свите. — Друзья, я позже вам всё объясню.

— Доброго дня. — Бросил напоследок второй перст, пребывающий в явно дурном расположении духа из-за потраченного времени. — Копии документов по почте вышлю.

— Мне тоже есть чем заняться. — Сообщил Афанасий, как только удалился второй перст. — Ставр Матвеевич, извини за доставленные неудобства. Нам бы с тобой как-нибудь в более "уютной" обстановке встретиться... Налаживать деловые отношения лучше, чем воевать. Есть несколько взаимовыгодных предложений.

— В любое вам удобное время, князь Афанасий. — Ответил мой предок, восстановивший спокойствие духа.

— Тогда завтра, в первой половине дня. Удобно? — Не стал откладывать в долгий ящик "Тёмный".

— Более чем....

Несколько минут спустя

— Отец, я не могу поверить! — Воскликнул Гордей, стоило ему с отцом, и всеми остальными выйти на улицу.

— Да, друг, — вступил в разговор князь Львов, и хотел сказать что-то ещё, но застыл будто статуя, а его губы задрожали. — Афанасий, глазам своим не верю! Как?! А я ещё думаю, что мне странным в тебе показалось!

Толкая товарищей, коренастый лысоватый мужчина лет пятидесяти, стал показывать на Боровского пальцем.

— Хах! Да как такое вообще возможно?

— Никита, ты чего? — Коновалов с опаской покосился на Львова. — Никак маразм одолевать... Не маразм.

Валентин замолчал, после чего потёр тыльной стороной руки глаза, уставившись на Афанасия. Помотав головой и проморгавшись, Коновалов опять посмотрел на своего друга, начав посмеиваться.

— Вроде уважаемые люди, а ведёте себя как дети малые. — С укором произнёс "Тёмный", поправив ворот плаща.

— Да чего вы... — Начал было возмущаться Гордей, но осёкся.

— Хоть бы постыдились. — Бросил глава рода Боровских, и махнув рукой, направился в сторону стоянки.

Мышкины

— Прошу, отец. — Усмехнувшись, я протянул родовую печать Боровских Ставру, который её взял сугубо на одних рефлексах.

— Что это сейчас было? — Единственное, что смог из себя выдавить мой предок.

— Род Боровских принял наше покровительство. — Пожал я плечами. — А на что ещё это было похоже?

— С этим понятно, но что ты сделал? — Не унимался Ставр.

— Да, парень... Никогда не поверю, что Афанасий пошёл на попятную. — До сих пор молчавший Токарев напомнил о своём присутствии. — На ум приходит лишь шантаж или медленный яд, антидот от которого есть только у тебя.

— Дядя Фёдор, ты за кого меня принимаешь? — Я отрицательно замотал головой. — Неужели сложно поверить, что человек мог одуматься, пересмотреть свои убеждения, поменять взгляды? А ты сразу "яд"! Травить сейчас не модно, между прочим... Прошлый век.

— В любом другом случае — поверил бы, но с Афанасием такое не пройдёт. Портативное взрывное устройство на поясе? Чуть не то слово и....

— Дядя Фёдор, нас бы тоже задело. — Озвучил я вполне очевидный исход, разводя руками.

— Но похищение... Это ведь твоя работа?

— Отчасти. — Не было смысла скрывать, но стоило внести уточнения, предчувствуя следующий вопрос. — Иглы под ногти с ходу отметаются, сразу говорю.

— Стас, ещё года нет, как я стал благородным, — поигрывая чётками, с лёгкой хрипотцой начал Ермаков, сидевший за соседним столом в компании двух громил бандитского вида. — Но про этого персонажа, Боровского, уже наслышан... По своей упёртости, он даже не баран, а целое стадо баранов. «Не убедить его, и не запугать, если он что-то решил» — так говорят на этих скучных приёмах, по которым ты меня, Стас, заставляешь ходить! Слушай, а зачем я вообще это делаю? И почему должен таскать с собой Настёну? Она, кстати, тоже не в восторге, а я тем более. Да вот, недавно... Подошёл какой-то жеманный, тьфу... Зализанный такой, в вельветовом пиджаке и лосинах, бровки накрашены, а от парфюма, аж глаза режет....

— Фёдор, тебе нужно учиться себя вести, и Настьке тоже. Светские манеры прививать, поддерживать беседу, стать показывать, чтобы не быть... — Начал успокаивать я, но Раскат лишь покачал головой, насупившись.

— Светские манеры, угу, как же... За районом проще смотреть, чем за вашими «светскими манерами», и кинжал в сапоге таскать надо. — Забубнил недовольно новоиспечённый князь. — Манеры? Ты вашей «Певице» это скажи. У меня Настька больше на княжну похожа, чем эта мелкая... Имя такое, как у старушки, гм... Зоя!

— Значит уже познакомились... Понятно. — Протянул я, видя, как у Раската дёргается глаз. — Повлияю, сосед.

— Постарайся уж. — Хмыкнул Ермаков, через мгновение усмехнувшись. — Раз на Боровского смог, что он даже со своей родовой печатью расстался, то с девчонкой проблем не возникнет. Стас, ну расскажи, как у тебя на Афанасия получилось повлиять?

— Это «не совсем» я повлиял... — Вокруг были все свои, а зал закрыт для посетителей, потому не было смысла скрывать. — Большую часть работы сделала «она».