Ранее мы проголосовали за это решение, но думали, что у нас будет время спланировать все получше. Черт, я должен был поручить Фасету собрать всю необходимую информацию для работы сразу же, как только Веном показал мне папку. Вот только я был слишком поглощен Кирой в последнюю неделю.

― Выдвигаемся через двадцать минут, парни. Собирайте свое барахло, ― крикнул Хищник.

Его золотистые глаза встретились с моими, практически светясь. Он медленно моргнул.

― Мы вернем ее.

Провожая взглядом его спину с изображением черепа и короны на обрезе, я вышел из часовни, чтобы обратиться к нашему проспекту в баре.

― Эй, проспект!

― Да, сэр? ― ответил он, отложив тряпку, которой протирал бар, в сторону.

― Мне нужно, чтобы ты позаботился о моей собаке.

Бедняга тяжело сглотнул, когда я бросил ключ от дома на стойку, но кивнул.

― Хорошо, сэр, ― решительно ответил он.

Люди боялись Заку, и я не понимал, почему. Ну подумаешь, укусил недавно одного из проспектов. Тупой ублюдок не должен был заходить в мой дом без стука.

Быстро упаковав вещи из своей комнаты в клубе, я как раз запихивал их в седельную сумку, когда вышли остальные братья.

― Все готовы? ― поинтересовался Хищник.

В ответ прозвучали утвердительные ответы.

― Если у кого-то возникнут какие-либо странные предчувствия или ощущения, немедленно делитесь ими. Вуду, если увидишь что-нибудь, дай нам знать.

Я кивнул в ответ на его указания, как и все остальные.

― Она не может быть впереди нас больше, чем на два, максимум три часа, ― уточнил я, основываясь на том, во сколько, по словам Вероники, Кира вышла из клиники. ― Но нужно скорее выдвигаться.

― Вуду, ты видел ее в безопасности в доме ее отца, так что мы можем только надеяться, что это не изменится, и она окажется там, в том же состоянии.

Хищник положил руку на мое плечо и ободряюще сжал его. Веном и все остальные кивнули и ожидали, когда мы отправимся в путь.

― У вас у всех есть адрес, но Призрак будет вести нас за собой как капитан дороги, ― проинструктировал Хищник. ― Вперед!

Наши байки взревели, включились турбины, заурчали трубы. Мы выехали из лагеря как единый сплоченный отряд и отправились в путь.

Километры проносились под нашими шинами, и мы старались останавливаться как можно реже.

«Держись, детка. Я еду за тобой и веду с собой адских гончих».

Кира

― Отрадно видеть, что ты привела себя в порядок и подготовилась к встрече с будущим мужем.

Голос отца прозвучал в моей голове, пока я моргала и приходила в себя. Услышав его слова, я подняла голову в замешательстве.

― Огун? ― позвала я, хотя знала, что его нет рядом и никто не спасет меня.

Мою голову рывком подняли за волосы, и я вскрикнула от боли.

― Ты считала, что слишком хороша для Ивана, а теперь готова раздвигать ноги для какого-то байкерского отребья? Ты поганая бл*дь, как я и знал. Еб*чая шлюха.

«Шлюха».

― Я не шлюха, но если это и так, то только благодаря тебе.

Мое презрение к нему сквозило в каждом слове.

Хлопок!

Моя голова мотнулась в сторону, когда он ударил меня. Теплая влажная струйка потекла по подбородку ― я не сомневалась, что он разбил мне губу.

― Ты ведешь себя так, будто слишком хороша для мужчины, которого я выбрал для тебя, а сама трахаешься с каким-то отребьем? Ты такая же потаскуха, как и твоя мать!

Моему изумлению не было границ из-за того, что он отзывался о маме подобным образом.

― Она всегда была тебе хорошей женой! ― возразила я со слезами негодования на глазах.

― Хорошей женой? Ты называешь еб*чую шалаву хорошей женой?

Он ехидно усмехнулся. После чего стащил меня с кровати за волосы. Я схватилась руками за основание черепа, пытаясь унять боль.

― Она не шалава! ― закричала я.

Моя мать была тем человеком, на которого я всегда могла опереться. Она убеждала меня стремиться к своей мечте и не соглашаться на что-то меньшее, чем самое лучшее. Когда я была ребенком, она часто пыталась защитить меня, как могла, от гнева отца, даже ценой собственной безопасности. После того, как отец продал мою девственность, она поддерживала меня, пока я рыдала и приходила в себя в течение нескольких недель. И винила себя за то, что ее не было рядом. Впоследствии она тайно организовала для меня посещение психолога, за что получила синяки под оба глаза, когда отец узнал об этом несколько месяцев спустя.

― Неужели? Она трахалась с моим человеком за спиной. И это ты называешь хорошей женой?! Она думала, что я никогда не узнаю! А через девять месяцев произвела на свет гребаного ребенка, который совсем не похож на меня. Она думала, что я не узнаю, что ты ребенок Александра! ― кричал он мне в ухо, снова нанося удары.

Мой разум закружился вихрем, в то время как шок заставил застыть на месте.

― Что? ― прошептала я, чувствуя, как мое сердце разбивается вдребезги.

Не от того, что я узнала, что ужасный человек, которого всегда считала своим отцом, не был им, а от того, что терялась в догадках, жив ли еще этот Александр. И знает ли обо мне? Не было ли ему все равно? Любила ли его моя мать или это был просто секс? Вопросы, крутившиеся в моей голове, не заканчивались.

― Да, ты не ослышалась, именно поэтому ты всегда была для меня лишь пешкой. Если ты не выйдешь замуж за Ивана, значит, совершенно бесполезна. В таком случае, я хотя бы верну хоть часть того, во что ты обошлась мне за все эти годы.

Поднявшись с пола, я взглянула на него.

― О, неужели миллиона долларов, за которые ты продал мою девственность, было недостаточно? ― прорычала я. ― Что еще ты можешь сделать со мной?

Он с такой силой сдернул халат с моего тела, что я услышала, как он рвется. Изо всех сил стараясь скрыть от него свою наготу, я сжимала перед собой разорванные лоскуты. Мне следовало держать рот на замке.

Мужчина склонился надо мной и провел пальцем по моей щеке. Я отшатнулась и отдернула лицо, но он вцепился в него крепкой хваткой.

Злобным шепотом он произнес слова, от которых моя кровь застыла в жилах.

― Ты отправишься к тому, кто предложит наибольшую цену. И твой новый хозяин будет трахать тебя, когда, где и как ему заблагорассудится, моя дорогая Кира.

Я задохнулась от отвращения.

― Нарядись. Тебе нужно произвести хорошее впечатление на своего жениха. Если только ты не хочешь выбрать вариант «Б». О, а если все-таки выберешь его, то твоя милая подружка, с которой ты жила, отправится вместе с тобой. У тебя есть полчаса. Если ты не переоденешься, я вытащу тебя прямо в таком виде.

Он одарил меня жестокой улыбкой, после чего встал и ушел. Свернувшись калачиком, я лежала на полу, глядя в окно и мысленно умоляя Огуна найти способ спасти меня.

Конечно же, мои молитвы остались без ответа. Опустошение разливалось по моей груди, и мне хотелось плакать, но я не хотела доставлять отцу ― нет, Гришке ― удовольствие. С трудом поднявшись, я поплескала на лицо холодной водой. Рана на губе ужасно болела и снова начала кровоточить, и я прижимала к ней тряпицу, пока кровотечение не прекратилось.

Не желая краситься, я лишь расчесала волосы и подкрутила их.

Судорожные вдохи не способствовали моей решимости.

Вариант найти способ разбить стекло на балконе и спрыгнуть с него, имел больше преимуществ, чем добровольное согласие стать женой Ивана. Мысль об этой альтернативе вызывала у меня приступ рвоты.

Одевшись в красное платье, которое мой «отец» принес с собой, когда ворвался в мою комнату, я скривила губы в отвращении. Низкий вырез спереди почти достигал пупка. Задняя часть представляла собой паутину из ниток, которая заканчивалась почти на уровне задницы. Несмотря на то, что я с радостью влезла бы в это развратное платье для Огуна, осознание того, что оно надето для выставления меня на продажу, заставляла задыхаться.