— Пусть развлекаются.

— Ульян, слушай, мне неловко просить, но можно я уеду на пару часиков? Меня Лидка в клуб пригласила. У Артура день рождения, они отмечают.

Когда Софья гостила у меня на съемной квартире, они с Лидой подружились и продолжают до сих пор общаться, чему я только рада.

— Ты не должна отпрашиваться у меня. Конечно иди.

— Все равно… я не веселиться сюда приехала. У тебя горе, а я…

— Все порядке, говорю же. Серьезно. Не надо сидеть возле меня, я буду только рада, если ты хорошо проведешь время.

— Спасибо, — чмокает меня в щеку.

Мне действительно только лучше от того, что знаю — Софья не грузится тягостными мыслями в соседней комнате, а веселится. Лида и меня пригласила, но очень аккуратно, сказав об этом вскользь. Что бы ни происходило, жизнь все равно продолжается, не стоит на месте. Но я, конечно, пока не готова никуда выбираться.

Лида тоже приезжала на похороны, со своим парнем. Спрашивала, чем может помочь. Как и семья Тоитовых, которые тоже поддержали меня очень сильно. Женя звонила каждый день, спрашивала, как я. Предлагала свою помощь. Их свадьба совсем скоро, наверное, надо будет предупредить, что не смогу быть там. Не могу пока выбираться на мероприятия. Хочется одиночества.

Еще несколько часов я возилась с ребенком. Покормила, искупала. Дамир быстро уснул, на удивление. Мне тоже требовался отдых, первым делом я решила принять душ. Завтра плановый визит доктора, чтобы убедиться, что малыш в порядке. Дамира поставили на учет в дорогой клинике, там, где всю беременность наблюдали Нелли. Значит надо лечь пораньше, чтобы утром подготовиться к приходу врача.

Заворачиваюсь в полотенце, чувствуя приятную легкость во всем теле. Душ очень помог, я словно смыла с себя всю тяжесть этого дня. Пока мылась, прокручивала в голове встречу с Арсланом, наш разговор. Он все же не отдалился от меня, получив свое. Не бросил, хотя возвращение сюда явно принесло ему неприятности…

Выхожу из ванной, и шокированно замираю на пороге своей комнаты. Меньше всего я ожидала, что Арслан может появиться вот так! Сидит преспокойно в кресле возле окна. Комната утопает в полумраке, горит только торшер в углу, поэтому не могу видеть выражения его лица.

Пальцы нервно сжимают полотенце. Я не готова появиться в таком виде перед ним. Обнаженная, без какой-либо защиты, неподготовленная к разговору.

Хотя, вряд ли он пришел поговорить.

Кровь бросается в лицо, а низ живота начинает сладко ныть. Боже, несмотря ни на что, я хочу его даже сейчас. Когда нахожусь в трауре, когда дома полно народу. Нет, я не могу так! Не в этом доме, где нас могут застукать, услышать, где сейчас гостит моя бабушка, это уже совсем за гранью приличий.

— Зачем ты пришел? — мой голос дрожит. — Разве ты не понимаешь, если кто-то заметит, что выходишь из моей комнаты… Твой отец…

Меня душат страх и ярость. Как он мог не подумать об этом?

— Успокойся. Нам надо поговорить, я подожду пока оденешься.

Спокойный, лишенный эмоций голос. Может быть, немного усталый. Почему-то, вместо того чтобы успокоиться, наоборот, чувствую всплеск ярости.

— Может ты и пришел чтобы лишь поговорить, но расценят это иначе! И ты это понимаешь! Просто тебе плевать, что будет дальше! Ты ведь уезжаешь…

Да, именно это мучает меня и разъедает душу. Мысль, что снова бросит меня без сожалений. О чем нас разговаривать, если Арс непонятно сколько времени проведет в Лондоне, или еще где-нибудь за границей?

Или, может быть, меня взбесило то, что стою перед ним практически обнаженная, дрожащая, а он не делает ни малейшей попытки коснуться. Видимо, я уже не интересна ему в этом плане.

— Нам не о чем разговаривать, — до боли прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу слезы. — Ты получил что хотел…

— Да что ты говоришь? — в голосе отчетливо прорезаются опасные нотки. — Ты, оказывается, эксперт по моим желаниям? Может тогда и мне откроешь эти секреты? Так чего я хотел?

Конечно, он уверен, что я засмущаюсь и отступлю. Не произнесу вслух то что крутится в голове. Но я слишком зла, чтобы смущаться.

— Ты хотел поиметь меня. Все закончилось, как только мы…

— Потрахались?

У меня не хватило сил произнести грубое слово. Зато Арслану далось легко. Вонзаю ногти в ладонь, сжимая кулаки, испытывая отчаянное желание ударить его. Он все равно не позволит, но тогда свалится полотенце, и я буду только сильнее унижена. Ничего больше не добьюсь.

— Мне понравилось ебать тебя. Если думаешь, что мне хватило одной ночи, то сильно ошибаешься.

Он запредельно груб, хотя произносит это негромко, хрипловатым равнодушным голосом, но у меня словно струи огня побегают по телу. Меня буквально парализует, я даже вдох сделать не могу.

Арс легко поднимается из кресла, подходит. Сразу меня окутывает его запах и оглушающе мощная энергетика. Жадно вдыхаю, судорожно, понимая, как сильно мне не хватало его. Обхватывает мою шею сзади ладонью, притягивает к себе, так что наши губы почти соприкасаются. Впивается взглядом.

— Ты правда допускаешь, что я мог навредить твоей матери?

Смотрит пытливо, требуя ответа.

— Я сейчас не могу ни о чем думать. Мне слишком плохо. Пожалуйста, уходи отсюда. Оставь меня…

— Что дальше делать собираешься? Ты не должна оставаться в этом доме.

— Что?

Вспыхиваю. Я могу только о его близости думать, а ему главное — довершить начатое, из дома родительского меня выгнать?

— Как ты смеешь? — шиплю на него, чувствуя горечь во рту.

— Ты снова меня не понимаешь, Ульяна, — вздыхает. Проводит свободной ладонью по моей щеке. — Это для твоего же блага. Мне придется снова уехать. Не хочу, чтобы ты оставалась в этом доме наедине с моим отцом. Возможно, скоро приедет моя сестра, может и мама решит… Я купил ту квартиру у Крюгера. Хочу перевезти тебя туда. Завтра же. Подругу бери, если хочешь, бабушку, кого угодно.

— Зачем? Чтобы твоей содержанкой стать? Что за мерзости ты говоришь? Каким образом и кому я здесь мешаю? У Дамира еще даже нянечки нет…

— Найдем. Завтра придет много соискательниц. Будем выбирать тщательно.

— Ты все уже решил, да?

Тишина. Только стук наших сердец. Адреналин зашкаливает. Как можно злиться и одновременно испытывать дикое желание? Ощущение, что воздух наполнен электрическими разрядами. Предвкушением. Одержимостью.

— Я с тобой откровенен, насколько это возможно…

Сказав это, медленно гладит мою шею, а затем наклоняется… Щетина царапает подбородок, теплые твердые губы накрывают мои, раздвигают их, принося с собой влажное тепло. Поцелуй жадный, требовательный. Его язык играет с моим, дразнит. Ощущение, что пол покачивается под ногами. Тело обдает жаром, колени слабеют, и я невольно кладу руки на мощные плечи, цепляясь за опору. Руки Арслана жадно шарят по моему телу, в панике пытаюсь удержать полотенце и терплю поражение. Арс чуть отстраняется от меня. Его глаза жадно оглядывают мое обнаженное тело, он смотрит на мои груди, на возбужденные соски, торчащие как пики.

Прежде чем успеваю присесть, чтобы поднять полотенце, Арслан грубо притягивает меня к себе.

Полностью теряю волю к сопротивлению. Когда он снова целует меня, потеряв над собой контроль, запускаю ладони под его рубашку, пробегаю пальцами по широкой мускулистой груди. Арс издает стон.

— Я тосковал по тебе, малыш. Хочу тебя, — глуховатый и низкий голос обжигает.

В дрожь бросает от этого признания. Я не могу, не должна, не готова. Но как остановить эту бурю? Последние силы к сопротивлению растворяются в горячих касаниях его языка. Кровь бьется в висках, разум отключается. Где‑то в подсознании вспыхивают обрывочные мысли, что так нельзя, но пальцы уже расстегивают мужскую рубашку.

— Да плевать мне, кто что заметит, — рычит, снова притягивая мое лицо к себе, зарываясь в волосы.

— Я не хочу проблем… Ни тебе, ни себе, — задыхаюсь от его напора. Радуюсь, что полумрак скрывает гамму эмоций на моем лице, потому что внутри снова вспыхивает надежда и одержимая жажда этим мужчиной. Я хочу его больше всего на свете… не могу сдерживать эмоции, они разрывают меня на части!