— Боже, кто бы говорил, но не ты!

— Почему не я? Послушай, Ульяна, нельзя судить так однобоко о нашей ситуации. Это большая трагедия, то что происходит с Фаридом. Его жена сильно больна, ей сейчас совершенно не до супружеских обязанностей. Пойми же, она вся сконцентрирована на себе. Я думаю, может быть она даже благодарна мне, за то что Фарид счастлив. Не остается без внимания и заботы.

— Мам, ты сама в этот бред веришь? Я не думаю, что хоть одна женщина может такого быть счастлива. Он давал клятвы, так что должен быть рядом, в горе и в радости! В болезни и здравии. Банальность, но так и есть. Если бы Фарид сам заболел, хотел бы наверняка, чтобы жена была рядом.

Меня колотит от возмущения. Мама говорит совершенно бредовые вещи, которые сильно коробят. Иногда я ее совсем не понимаю! Неужели не замечает, что идет к своему счастью, растаптывая всех на своем пути?

Но Нелли спокойно парирует:

— Мужчины и женщины разные. Он добытчик, бизнесмен. Фарид не может все бросить и сидеть возле постели. Кому-то, может быть, это дается легко, а кто-то не умеет ухаживать за больным, и судить его за это ты не имеешь права. Послушай, пожалуйста, давай не будем спорить. Ты не должна думать о чужой женщине, когда твоя родная мама страдает. У меня очень плохие анализы, беременность под угрозой, мне совсем нельзя нервничать. Мне необходима твоя поддержка, Ульяна. Хотя бы ненадолго, прошу тебя.

— Если там никого нет, чего ты боишься?

— Слуги. Одиночество. Поддержка. Много причин.

— Я поклялась, что никогда… — у меня перехватывает дыхание. — Ты хоть понимаешь, о чем меня просишь?

— Я прошу тебя быть хорошей дочерью, сестрой. Ведь ты же хочешь, чтобы у меня родился здоровый малыш? Пожалуйста, Ульяна, помоги мне. Не будь со мной жестокой. Я вырастила тебя одна, ты же знаешь, давала тебе все что могла.

Мама еще долго напирает на дочерние чувства и обязанности. В конце концов, я сдаюсь. Сколько бы она не уверяла, что Арслана в этом доме не будет, я в это почти не верю. Это было бы слишком прекрасно. Мне никогда не фартит.

Значит впереди новые столкновения. Видеть ненависть в его черных глазах, каждый раз, когда наши взгляды пересекаются. Ненависть и презрение. Вот что он испытывает к нам обеим. Но тогда я тем более должна помочь матери, какими бы глупыми и наивными не казались мне ее мысли и доводы.

Я очень боюсь за нее. Не хочу, чтобы Арслан обрушивал на нее негатив, уж лучше пусть на меня. Тем более, я потеряла работу, платить за квартиру теперь нечем. Наверное, жилье в доме отчима как нельзя кстати.

— Ты точно решила? — спрашивает Лида, стараясь показать сочувствие, но получается плохо. У Лиды появился парень, они как раз ищут для себя квартиру.

— Да, конечно. Переоформим на тебя договор аренды, живите здесь.

Собираю вещи, недоумевая как получилось, что у меня их уже так много. Все что покупала для дома и кухни оставляю, мне вряд ли это пригодится в особняке.

Как бы я ни старалась настроить себя на равнодушие, когда въезжаем в элитный поселок через пост охраны, мой пульс учащается, противно сосет под ложечкой, даже немного подташнивает. За нами едет грузовое такси, полностью заполненное нашими вещами. Мама сжимает мою руку. Похоже, она тоже переживает, хотя сама все затеяла. Хотела именно этого.

Дом Эстемирова большой, очень красивый, трехэтажный. Я оглядываюсь по сторонам. Сейчас все в снегу, но, наверное, летом тут чудесно. Сосны вокруг дома, кустарники, ели. Ловлю себя на мысли, что в других обстоятельствах я бы с радостью здесь жила. Мне не нравится мегаполис, слишком шумно, город никогда не спит. А здесь — просто идеально.

На крыльцо дома выходит Фарид, машет мне рукой. Мама бросается в его объятия.

— Хозяйка, мы что, выгружаемся? — кричит водитель грузового такси.

— Естественно, — величественно отвечает мама.

— Ого вещей сколько, — улыбается Эстемиров.

— Я уже для малыша начинаю закупаться, — скромно говорит Нелли.

Грузчики бодро освобождают машину от наших вещей, им помогают еще двое работников Фарида.

— Вы, наверное, замерзли. Идем в дом.

— Мне нравится свежий воздух, — хочется еще немного отсрочить момент, когда зайду в «логово врага».

— Идем, я замерзла, — берет меня под руку Нелли.

На крыльцо выходит женщина, в черном платке и длинном платье, в руках у нее пальто. Фарид делает ей знак рукой.

— Спасибо, ты очень заботлива, — накидывает пальто себе на плечи. — Это Наджат, она ведет хозяйство в этом доме. Еще две девушки — ее помощницы, с ними позже познакомитесь. Фарид обнимает Нелли.

— Это твоя новая хозяйка, — Фарид обнимает Нелли.

Успеваю заметить на лице женщины легкую тень презрения, когда она коротко кивает матери.

Конечно, этого и следовало ожидать. Здесь все принадлежит другой женщине, глупо было бы рассчитывать на что-то другое.

Визг шин нарушает мои мысли. Мы не успеваем войти в дом, к огромному сожалению. Красная спортивная машина тормозит у самых ступеней.

Арслан не один, с ним та самая девушка, с которой они ужинали в ресторане. Которая с наслаждением унижала меня. Эстемиров-младший вылезает из машины, затем открывает пассажирскую дверь, помогая выйти своей спутнице.

— Что ты здесь делаешь? — Фарид выглядит крайне недовольным. — Мы с тобой все обсудили.

— Я не поверил. Думал, шутка. В доме где мы с Саидой выросли, не может жить шлюха.

Чувствую, как мое лицо мгновенно затапливает жар. Фарид наотмашь бьет сына, тот едва удерживается на ногах.

— Не мог сдержаться, да? Обязательно скандал устроить?

— Прошу, не ругайтесь! — Нелли стоит, обхватив живот и дрожа. Мне становится ужасно ее жаль. Бросаюсь к матери, обнимаю ее.

— Она не останется в этом доме! — рычит Арслан, бросая на меня взгляд, полный ярости.

Я вдруг понимаю, что он пьян. Нервно передергиваю плечами. Мне хочется бежать, куда глаза глядят. — Ты не будешь решать кто живет, а кто нет в моем доме, — рявкает Эстемиров-старший. — Если не нравится, сам вали отсюда. Я запрещаю тебе здесь появляться! Как ты вообще посмел в таком состоянии за руль сесть? Заберите у него ключи, — приказывает вбежавшим в холл мужчинам.

Дальше Фарид выдает поток бессвязной матерной речи, от которой мои щеки становятся пунцовыми. — Нелли и ее дочь теперь будут жить здесь, уяснил? Выкиньте его отсюда. Такси вызовите. Пусть протрезвеет.

Фарид берет Нелли за руку, ведет за собой к лестнице, я же продолжаю стоять столбом. Не могу пошевелиться. То, что Арслан получил более чем жесткий отпор почему-то не утешает меня. Наоборот. Я словно чувствую его боль. Это дом его матери. Наверное, ему невыносимо видеть здесь Нелли. Ну и меня заодно. Его персональный буфер.

Я вдруг понимаю, что дальше все будет только хуже. Очень, очень плохо…

Мы встречаемся взглядами.

— Идемте, Арслан Фаридович, — произносит один из мужчин. — Не создавайте проблем, вы же знаете, ваш отец отходчив.

— Тебе не понравится здесь жить, мышка, — холодно бросает Арслан, обернувшись на пороге. — Я никуда не собираюсь. Это мой дом. Поверь, я сделаю все, чтобы выкинуть отсюда тебя и твою мамашу.

Прошло две недели с момента, как мы с мамой поселились в доме Фарида. Это были непростые дни. Очень большой дом, я поначалу путалась в расположении комнат. Обустраивалась, налаживала быт. Мне выделили большую просторную комнату на третьем этаже. Очень солнечную, еще и с застекленной террасой, на которой было много цветов. Просто сказка. Радовало и то, что комната была далеко от покоев «молодоженов». Я старалась выходить из комнаты как можно реже, чтобы ни с кем не пересекаться. Слуги были вежливы, но холодны. Мама вся целиком ушла в отношения, меня не замечала. Иногда я спрашивала себя, зачем я здесь? Но потом вспоминала день приезда.

Я здесь, чтобы оградить Нелли от гнева Арслана. После ссоры с отцом он не появлялся неделю. Потом заехал. Они общались с Фаридом как ни в чем не бывало, обсуждали рабочие вопросы. Это случилось во время ужина. На меня Эстемиров не смотрел. Я понимала, что не смогу съесть в его присутствии ни кусочка, но доставлять ему радость побегом не собиралась.