— Ладно, прости. Не буду лезть в это, — кивает. — Так когда ждать в клубе?

— Загляну на неделе.

На самом деле я давно вырос из этого образа жизни. Клубы, ночные тусовки не привлекают. Гораздо больше нравится заниматься в спортзале. Хотя, всю жизнь не планирую посвятить спорту. Скорее — бизнесу. Мне нравится то что у нас выходит с Берсланом. Без помощи родителей, сами пробиваем себе дорогу. Конечно, помогает хорошее образование, которое обеспечили родители.

Отец наблюдает за моими успехами с интересом. Знаю, что в будущем меня ждет место в его корпорации. Только это совсем не радует. Слишком много нюансов, грязных схем, слишком много уступок. К сожалению, как единственный сын Фарида, вряд ли смогу избежать участи быть вовлеченным в семейный бизнес.

Это гнетет сильнее всего. Одно время даже подумывал свалить в другую страну, начать новую жизнь. Но потом мать заболела, я должен был ее поддерживать.

Сейчас, когда она в Швейцарии, возможно идеальный вариант чтобы снова подумать об этом. Бросить все, оставить Фарида Эстемирова вариться в своей грязи. Хочет новую жизнь, новую семью? Плевать.

Мне глубоко омерзительно видеть что творит отец, находиться в доме, где мы с Саидой выросли, видеть там другую женщину при живой матери.

Омерзительна Нелли, которая всячески старается подружиться со мной, понравиться. Слишком слащавая, невыносимая концентрация сахара.

Вот ее дочь — другая. Ульяна не скрывает, что ненавидит меня и у нее для этого есть все основания. С нашей первой встречи я был жесток с ней, хотя ее вины в том что произошло нет. Видно, что она, как и я, всей душой хочет, как можно дальше держаться от ситуации. Но Нелли, эксплуатируя дочерние чувства, старается держать девочку рядом, силой втягивает во все это безумие.

Не знаю, чем все это закончится, но иногда охватывает ощущение, что над всеми нами нависла черная туча неотвратимости.

И в довершение ко всему, ночное столкновение, после которого я ее поцеловал. Блядь, я правда поцеловал Ульяну?

Девчонку, которую был готов с грязью смешать, которую мне хотелось по стенке размазать с первой же встречи, когда приняла ее за любовницу отца. Когда увидел в дорогом развратном белье, такую невинную, с чистым лицом, без грамма косметики, с пухлыми губами, пронзительными серо-голубыми глазами.

Думал, что взорвусь от ярости, потому что в первую же минуту как увидел, себе захотел. Испугался что все мозги в бою отбили. Как можно хотеть то, что имеет отец? Это отвратительно.

Узнать, что ошибался на ее счет — еще хуже.

Поцеловать ее — контрольный в голову.

Теперь знаю ее губы на вкус, и что она мне отвечает, что с такой же болезненной одержимостью реагирует на меня.

Если бы осталась на следующую ночь в особняке, я бы пришел ее комнату. Это было уже неотвратимо. Знал, что не смогу устоять.

Но девочка очень хорошо понимает ситуацию. Больше в особняке она не ночевала. Пропала. Не появлялась. Заставляла корчиться от ревности, думать, что к парню своему переехала. Получается, я ее к этому подтолкнул.

Увещевания самого себя, что так лучше, что нельзя давать слабину. Секс с Ульяной — полная катастрофа. Только ни хера здравые мысли не помогают.

В конце концов, задушив гордость, расспрашиваю Наджат.

Оказывается, девчонка отправилась в Самару, навестить родственницу. Ясное дело, сбежала от меня, в этом не сомневаюсь. Уехала на машине со своим тюфяком Димой. Сейчас он трахает ее в Самаре, а я как дурак дурею от одиночества в своей старой комнате. В одиноком доме, где когда-то была моя семья, но теперь лишь руины. Могу думать только о ней, о каменном стояке и готовых лопнуть от напряжения яйцах. Потому что хочу свою сводную сестру, хочу до бешенства.

Снимаю напряжение в спортзале, разбивая костяшки в кровь, не обращая внимания на рану под ребрами.

В последнем бою сумасшедший поклонник набросился на меня и порезал. Его тут же скрутили, вызвали полицию. Не слишком приятный инцидент, который закончился визитом в полицейский участок. Уговаривали написать заявление, расспрашивали знакомы ли мы. Я видел этого типа впервые в жизни, но один из моих парней, с которыми тренируюсь, сказал, что псих появлялся и на других боях. Похоже, я обзавелся личным Сталкером и не заметил этого.

Зачем раненый в отцовский дом поехал? До сих пор не понимаю этого. Решил напугать сводную? Или показать, что ничто меня не берет, что ей со мной не справиться?

Выжрал обезболивающего, стакан водки, такси, приятель помог мне добраться до комнаты. Дом был безмолвным. Может ее и нет сейчас. Одной в такой громадине ночевать жутковато.

Ульяна обнаружила в ванной следы крови, когда сам кое-как перевязал рану, потому что от поездки в больницу отказался, рана была совсем не глубокая. Увидев кровь, девчонка потеряла сознание, я едва успел подхватить ее. Хорошо, что услышал шаги, почувствовал, что придет…

Пока лежала бездыханная, в моих объятиях, не мог оторвать от нее взгляда.

Наваждение, сумасшествие. В тот момент мелькнула мысль, что готов, чтобы каждый день резали, лишь бы вот так любоваться ею, в состоянии безмятежности, когда ее лицо не выражает ненависть ко мне.

— Мы решили, что ты переезжаешь ко мне, и тут же планы меняются, двигаем в Самару, — ворчит Дима.

— Ты сам предложил поехать на машине. Я могу и на самолете добраться, — укоряю его мягко.

— Я не об этом, Ульяна. Ты ведь понимаешь. Я с радостью познакомлюсь с твоей бабушкой. Но блин, я наедине с тобой побыть хочу. Тебя хочу. Неужели не понимаешь?

Краснею. Дима с каждым днем проявляет все большую настойчивость, а я… так и не чувствую себя готовой к следующему шагу.

Но я рада что вырвалась, поняла, что безумно соскучилась. По бабушке, по Софье и даже по своему родному городу. Чем дальше мы от Москвы, тем легче мне дышать. Неужели Арслан Эстемиров лишает меня кислорода?

Не получается перестать думать о нем. Столько эмоций одно только имя вызывает внутри. Как разобраться? Что делать дальше?

Дима снимает номер в гостинице, сильно устал с дороги, хочет принять душ, поспать. Я оставляю вещи в номере, но сразу вызываю такси, еду к бабушке.

Тамара Сергеевна не любит сюрпризы, поэтому о своем приезде я сообщила заранее. Звоню еще раз из такси. Приезжаю к накрытому столу, фирменным пирожкам с капустой. Борщ, пельмени. Бабушка кормит на убой.

Я привезла с собой несколько пакетов с подарками. Вкусности, которые здесь не найти, мягкий халат из велюра, домашние тапочки-угги. Забежала перед отъездом в торговый центр.

— Спасибо, Ульяна. Не стоило тратиться на меня, — качает головой. — Хотя, теперь небось деньги не считаете. Мужик этот новый Нелли, богат очень, да?

— Я не беру у него ни копейки, — говорю обиженно. — Это скопить удалось.

На самом деле Нелли дала мне немного денег, на карманные расходы, пока новую подработку не найду. Я собираюсь все ей вернуть.

— Не обижайся на мои слова. Богатым быть не порок, — качает головой бабушка. — Ладно, рассказывай давай, как вы там в это Москве живете. Смотрю ты там совсем столичной штучкой заделалась, — кивает на пакет с продуктами. — Куда навезла столько?

— Мне не хотелось приезжать с пустыми руками. Как ты? Все хорошо? Выглядишь отлично.

— Не переводи разговор. Так, а чего вещей так мало, словно завтра уедешь? Только мне подарки, и только.

— Я не одна приехала, — признаюсь смущенно. — Мы гостиницу сняли.

— С парнем что ли? И чего не привела? Где прячешь?

— Он устал, за рулем долго. Отсыпается…

— Вот значит, как. Мой дом тебе уже не подходит для ночлега?

— Ну что ты. Мешать не хотели.

— Так вот, Ульяна. Никуда тебя не пущу сегодня, поняла? Баню затопила, наготовила. Пусть завтра хахаль твой сюда приезжает, гляну на него. Ты здесь останешься и точка. Надеюсь, ты не в мать, которая за мужиками всю жизнь бегала. Надо свою гордость иметь. Пусть они за тобой вприпрыжку носятся.