Бархатный занавес раздвинулся и по деревянному полу поплыл сизый дым. Я чуть внутренне хохотнул, чувствуя себя на шоу какого-нибудь мюзикла. На заднем фоне сцены подсвечивается нарисованное озеро с камышами, зазвучала романтичная музыка, и я узнаю отрывок из Лебединого озера. Не зря меня мать в свое время таскала по театрам. На сцену выпрыгивает или вылетает мужик, я узнаю в нем Джона и начинаю тихо сползать с мягкого кресла в припадке смеха. На нем белое обтягивающее трико, гульфик топорщится, сверху голубой какой-то камзол с широким гофрированным воротником. На голове черный кудрявый парик с завязанным голубой лентой хвостиком.

Джон подпрыгивает несколько раз, крутится с выкинутой ногой и замирает посреди сцены, руки в бока, взгляд в зал. Я уже согнулся в тихом хохоте, держусь из последних сил. Вижу, как Денис жует губы, пытаясь скрыть улыбку, и от этого мне хочется ржать еще больше. Тут музыка становится приторно-романтичной и на сцену выбегает девушка. На ней пышная длинная юбка, белоснежная и воздушная, будто в капельках росы. Атласный белый лиф, обшитый по верхнему краю дорожкой из сверкающих камней, а на голове тонкий веночек из белых перьев. Волосы распущены и струятся серебристой волной почти до талии, а я узнаю в ней нашу Снежную королеву. Снежана?

Оглядываюсь на Дениса и вижу, как он смотрит на сцену, да и сам невольно замираю. Руки Снежаны порхают, она, словно летает по сцене, в умелых руках Джона. Они играют любовь, да так, что в зале стоит мертвая тишина. Я не особо любитель балета, но и меня пробивает эта красота. Я будто по новому посмотрел на Снежану, да и на сам балет. Словно первый раз услышал Лебединое озеро и на удивление проникся. Слежу за этими двумя, которые творят на сцене волшебство и понимаю, что это финиш. Теперь я могу понять Дениса, который восторгается этой девчонкой, что сейчас царит на сцене, грациозная, изящная, великолепная. Сам удивляюсь таким словам в моей голове и когда зажигается свет, хлопаю, кричу браво, как и все остальные. Перед глазами все еще стоит этот танец и Снежана в белой воздушной дымке.

— Хуже балета — только хор, — оборачиваюсь к Денису, стараясь скрыть свое восхищение танцем.

— Я тебе говорил, что ты придурок? — огрызается Денис и отворачивается к Пашке, который что-то рассказывает ему.

Дальше начинается полная ерундень, выступают дети, поют, танцуют, потом хор патриотических песен, пока на сцену снова не выходят Снежана с Джоном. Снежана в черном платье с красными оборками и черном парике, что ей тоже очень идет, но ее волосы намного лучше. Они танцуют Кармен и я снова замираю, черт, а круто у них получается. Понимаю, что видимо Снежана занимается балетом с детства, да и Джон тоже. Я, конечно, не разбираюсь в этом, не могу судить профессионально или нет, но мне нравится. А костюмы у них такие красивые, продуманные до мельчайших деталей. Даже вижу красные бусы на шее Снежаны и рука вся в золотистых браслетах, в ушах длинные цыганские серьги, здорово. Только спроси меня кто, понравилось мне или нет, я отвечу, что полная фигня.

Как же она танцует! Я смотрю на Снежану в образе белого лебедя и испытываю полный восторг. Моя девочка такая красивая, так двигается, что невольно замираю, ловлю каждое движение, каждый ее жест. Джона рядом с ней не замечаю, да и никого не замечаю. Смотрю на нее, и все вокруг пропадает, словно исчезает на время. Хотя вначале, когда выскочил Джон, еле сдержался, чтобы не начать хохотать вместе с Тумановым, который корчился от тихого смеха в своем кресле. Правда притих, когда Снежана начала танцевать, пробило что ли и его такой красотой?

Из зала вышли молча, каждый думал о своем. Я остался ждать Снежану, а Захар ушел, не прощаясь, даже ни слова не сказал. Снежана вышла вместе с Джоном и они направились к выходу из универа, я поплелся за ними, как привязанный. У выхода меня догнала Инга и подхватила под руку. Вот только ее не хватало.

— Денис, мне с тобой поговорить нужно, — попросила она, и я кивнул, ладно, поговорю. Мы вышли на крыльцо, и я прикурил, провожая взглядом удаляющуюся Снежану, которая весело смеялась, что-то рассказывая Джону. Они направились в сторону своих машин, не замечая никого вокруг.

— Да повернись ты ко мне! — сердито сказала Инга, дергая меня за воротник пальто, — Я долго думала и все-таки решила сказать тебе. Я люблю тебя, Денис, очень сильно! — Инга замолчала, что-то высматривая в моих глазах, а я смотрел на нее и думал «Почему на твоем месте не Снежана?».

— Что ты скажешь? — тихо спросила Инга.

— Я не люблю тебя, — четко, по слогам, глядя ей в глаза ответил я, — Просто и понятно, не люблю! — зачем повторил, не знаю. Вижу, что делаю ей больно, очень больно, но лучше, правда, чем постоянное ожидание, хотя я и не давал повода.

— Значит, это точно?

— Да, точнее некуда, — сказал я, выкидывая окурок, — На этом все?

— Все, — чуть слышно сказала Инга и отпустила мое пальто. Отошла на пару шагов и обернулась, — Ты сейчас, так же как я, выглядишь, как побитая собака, которую пнули и в дом не пустили. Тебя она также не полюбит никогда, как ты меня и надеюсь, тебе будет больно, как мне сейчас.

Инга пошла, спускаясь с крыльца в сторону своей машины, а я смотрел ей вслед. Да, все так и есть, я тоже люблю, но не Ингу. Достал из кармана телефон и набрал номер, слушая длинные гудки.

— Чего тебе? — огрызнулся Захар, — Вроде все выяснили? — мне было слышно рев мотоцикла, даже сквозь шлем в наушниках пробивался звук работающего мотора.

— Хорош рамсить (1), — говорю Захару, спускаясь с крыльца, — Пошли в клуб, тошно, сил нет, — признаюсь честно, и Захар молчит, — Ну, Бешеный? Долго соображать будешь?

— Где? — задает он один вопрос, и я слышу, как он газует.

— В «Elysium Hall (2)» — называю я клуб почти у Кремля.

— Буду, через полтора часа, — отвечает Захар и отключается.

Я тоже иду к машине и еду домой, завтра суббота, всего одна пара. Решаю забить на учебу. После признания Инги, понял, что сам на ее же месте, только люблю я, а не Снежана. Все до тошноты просто. Хотелось снять с себя шкуру, вывернуть и одеть обратно, чтобы не было этой любви, желания. Хочу быть как все: встречаться с девчонками, спокойно учиться, с друзьями встречаться. А не так, как помешанный ходить за одной, которая не любит и вряд ли полюбит.

Домой заскочил, оставил машину, переоделся в джинсы, тонкий темно-зеленый джемпер и вызвал такси. Внизу встретился с отцом, что проводил меня строгим взглядом.

— Куда? — сдвинув брови, спросил он.

— В клуб, — в таком же тоне ответил я, — Кстати, — обернулся к отцу и матери, которая вышла с кухни, — Я могу пользоваться своей квартирой, что вы мне подарили на двадцать лет?

— Можешь, — улыбнулась мама, переглянувшись с отцом, — Там Татьяна раз в неделю убирается, а так все есть, кроме продуктов.

— Можно ключи? — накидывая пальто, спросил я, и мать пошла к отцу в кабинет, откуда вскоре вернулась и протянула мне связку, — Сегодня придешь?

— Скорее всего нет, — буркнул я, вылетая на крыльцо, вдыхая влажно-холодный воздух. Опять шел дождь, но мне было все равно, я хотел унять боль от слов Инги, просто забыться, пусть напиться, что угодно.

К клубу подъехал к открытию и еще минут десять ждал Захара, который тоже приехал на такси. Смотрим, друг на друга, молча курим.

— Пойдем? — наконец, не выдерживаю я.

— Да, — отвечает Захар, и мы направляемся в клуб, стоим немного у входа, пока нас прощупывает охрана и заходим в зал. Народу еще мало и мы занимаем хорошие места, развалившись на полукруглых диванах и делая заказ. Нам приносят бутылку текилы с закусками и вечер начинается. Через полчаса на шесте перед нами крутится красивая девчонка, текила с лаймом улетают и жизнь налаживается, только разговор с Захаром не клеится, сидим, смотрим на красивых девчонок, чокаясь иногда маленькими длинными рюмками.

— Вот ты мне скажи, Бешеный, что девчонкам не хватает? — начинаю я и тот расслабляется, откидывается на спинку дивана, а не сверлит в очередной красотке дырку своим злым взглядом.