— Хочешь узнать, почему здесь все так?
— Валяй, рассказывай, — сказала я своему глюку, который явно ожидал, что я с визгами буду бегать от него по всей комнате. Вот только закаленному японскими ужастиками мозгу такие выкрутасы нипочем.
— Потому что ты заняла мое место! — прошипела она. — Заняла мое тело! Ты отняла у меня возможность учиться, общаться с братом, любить Люциана!
Э-э-э…
— Ну предположим, не я, а Адергайн Ниихтарн, — ответила я. Какой-то странный у нас получался с ней разговор. Слишком реалистичный. — Мне твое тело нафиг было не нужно, пока он меня в него не пересадил.
Садовод недоделанный.
— А сейчас? — Ленор снова усмехнулась. — Сейчас, когда ты вовсю развлекаешься в нем с Валентайном Альгором?! Сдается мне, тебе очень понравилось то, что ты получила.
— Нечего было на дуэль с Драконовой выходить, — резонно заметила я.
Лицо Ленор исказилось от гнева, я же продолжала озираться. Если попала я в этот сон через дверь, то и… Бинго! Я рванула к ближайшей двери, услышав за своей спиной вопль:
— Ну уж нет! — И дверь передо мной будто стер невидимый гигантский ластик!
В мое плечо весьма ощутимо вцепились — даже не представляла, что можно так вцепиться во сне, разворачивая лицом к стене.
— Я же сказала: сбежать не получится, — процедила Ленор мне в лицо. — Это мое тело, и больше я тебе его не отдам! Я так долго ждала этого момента. Так долго ждала, когда наконец смогу вытащить тебя сюда, а после поменяться с тобой местами…
— Сюда — это куда? — уточнила я.
— В мое подсознание.
Ути-пути, какие мы умные слова знаем. Нет, это точно мой разум шалит, в Даррании новомодными словечками вроде «подсознание» и «астрал» даже не пахло.
— Разумеется, это твой разум, — язвительно отозвалась Ленор. — Вот только теперь он и мой тоже! Я знаю все, что знаешь ты. Я вижу все, что видела ты. А вот ты, Лена, очень мало обо мне знаешь. Твоя подруга Сонечка, поселившаяся в Софии Драконовой, была абсолютно права. И знаешь что? В этом мое преимущество!
В темно-сером платье со стянутыми в пучок волосами она напоминала не то учительницу из недавно мной упомянутой Джейн Эйр, не то призрак очень вредной девицы. Вредной, злобной и мерзопакостной, благодаря чему выглядящей лет на пять старше меня и своего возраста.
— Ах ты! — взвыло порождение моего ума. — Да я тебя… Будешь сидеть здесь! Будешь сидеть здесь и смотреть, как я разрушаю твою жизнь так же, как ты разрушала мою!
Ну все, с меня хватит этого балагана. Все, что мне надо — это просто просну…
Додумать я не успела: Ленор с ревом, достойным обезумевшей банши (вообще-то, сейчас именно ее она и напоминала), бросилась на меня и вцепилась в мои плечи. Дернула на себя, и в меня сотнями тысяч игл вонзился потусторонний холод. Я ощутила, что мое тело больше мне не принадлежит, а сама я становлюсь легкой, невесомой и невыносимой пустой. Девица торжествующе расхохоталась, я же таяла на глазах. Очертания, контуры становились нерезкими, плавились, вытягивались, словно песок под порывами ветра в ущелье.
— Будешь сидеть здесь! — повторно прорычала она. — Здесь! Всю оставшуюся жизнь, пока я не решу, что пора от тебя избавиться!
Я ударилась взглядом о Люциана. Насмешка в золотых глазах, обращенных на меня, была столь явной, а еще настолько тягучей, горячей, острой, что я вмиг ощутила себя распластанной на тех простынях. И мир снова обрел краски, становясь четким, живым, моим.
— Пошла ты знаешь куда?! — рявкнула я, стряхивая руки опешившего двойника. Оттолкнула ее с такой силой, что Ленор пролетела через полкомнаты, как перо — но она и была невесомой. Бестелесной. — Мне твоя жизнь никогда не была нужна. Попробуешь отнять у меня мою еще раз — пожалеешь!
Я развернулась, взмахом руки создавая дверь, рывком открывая ее и шагая за порог.
— Не-е-ет! — донесся до меня вой Ленор. — Не-е-ет! Все должно быть не так! Все не так! Я до тебя доберусь, и тогда…
Что «тогда», я оставила за спиной, шагнув в невыносимо яркий свет. Распахнула глаза и обнаружила себя в чане с водой из горячих источников, сползшей в него так, что вода касалась подбородка.
Подпрыгнув на каких-то инстинктах, я забрызгала пол и себя, и все что было в пределах досягаемости. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а вместо приятного расслабления тело превратилось в скрученную пружину. Пружину, которая никак не могла распрямиться. Вся я была взмокшая, как после упражнений на полосе препятствий на физподготовке и после выполнения заданий на экзамене по практической магии одновременно.
Приснится же такое!
Или…
Я огляделась в поисках халата, но его здесь, разумеется, не было. Зато на полках лежали два огромных полотенца, прямо как в каком-нибудь глэмпинге по высшему разряду. Хотя если по высшему, то халат здесь, наверное, должен был быть.
Я вылезла из ванной, прошлепала босыми ногами до пахнущих орехами и деревом срубовых полочек. Выругалась, вернулась, отжала волосы, после чего все-таки завернулась в полотенце и посмотрела на себя в зеркало. Зрачки у меня заполняли всю радужку, как после хорошей адреналиновой встряски.
Кошмар?
Да, очень похоже.
Но если вспомнить еще портрет Люциана и то, что однажды я нашла себя валяющейся рядом с мольбертом, абсолютно не помнящей, откуда в моей комнате в Академии взялись краски, и все такое…
Да нет, не может быть.
Прижала ладони к лицу.
Или может?
Глубоко вздохнув, снова посмотрела на себя в зеркало. Раньше я бы однозначно поставила на кошмар и лунатизм, но сейчас… сейчас, если существует хотя бы малейшая возможность того, что все это правда, что я подселилась в тело Ленор, что она все еще жива где-то там, я должна это знать.
Поэтому я быстро дернула на себя дверь и вышла в коридор, а после в гостиную. Валентайн сидел на ковре у белого камина, в котором, должно быть, невероятно уютно зимой отплясывает пламя. В свободных штанах широкого кроя, напоминающих льняные, он замер, по-нашему, в позе лотоса.
— Так быстро отдохнула? — обернувшись, поинтересовался архимаг.
— Валентайн, — я приблизилась к нему. Опустилась на ковер, заглядывая в глаза мужчине. — Скажи пожалуйста, в одном теле могут существовать сразу две личности?
Он резко нахмурился:
— Почему ты спрашиваешь, Лена?
— Потому что есть вероятность, что Ленор во мне… в смысле, что во время дуэли она не погибла, просто ее из тела выбила я. Выбила, задвинула, понятия не имею, как это называется. В любом случае, есть вероятность, что она жива.
Валентайн какое-то время молчал. Я уже начала думать, что он вообще говорить не будет, потому что взгляд у него стал отсутствующий, как если бы он оказался очень далеко от меня.
Показалось. Потому что он все-таки посмотрел мне в глаза и спросил очень серьезно:
— С чего вдруг такие заявления, Лена?
— С того, что мне сейчас в ванной приснился сон. Может быть, это просто сон, но в нем Ленор требовала вернуть ее тело и охотилась за мной по дому Хитара. Я бы не стала с тобой разговаривать об этом, если бы не проснулась однажды в Академии рядом с мольбертом, хотя мольберт я не покупала. Краски и кисти тоже, и…
— Давно это было?! — Валентайн повысил голос.
— Ну не так чтобы… просто после этого столько всего закрутилось. У меня каждый день здесь что-нибудь закручивается, поэтому предыдущее вылетает из головы за ненадобностью. Ну или как менее актуальное. Ты мне главное скажи: это реально? Я поначалу подумала, что я лунатила…
— Что ты — что?
— У нас в мире лунатизмом называют состояние, когда человек начинает ходить во сне, а потом вообще не помнит, что с ним было в это время. Вот я и подумала, что со мной происходит примерно то же самое. Не самое странное, надо отдать должное Даррании, но после этого сна…
— Расскажи мне в подробностях, что в этом сне было. Что ты чувствовала, как это ощущалось. И про мольберт тоже.
Пришлось рассказывать. Я описала все ощущения — вплоть до весьма реалистичного захвата Ленор и ее звенящего в ушах визга, потом рассказала про то пробуждение у мольберта. Про Люциана, правда, говорить не стала, сейчас точно не время об этом рассказывать. Или упоминать, что Ленор на нем помешалась, выдуманная она или настоящая, это точно не тема для беседы с Валентайном. Главное — разобраться в том, что сейчас происходит.
