— Где Драконова? — резко спросил он.

— Я здесь, — София выбежала следом. — Мы были на улице, когда на нас набросилась разъяренная толпа, Лена… Ленор выпихнула меня в портал, сюда, а сама осталась там. Ой!

Она уткнулась в браслет, замерцавший входящей магией.

— Ой, — повторила.

— Вы будете продолжать ойкать или дадите мне координаты Ленор? — резко поинтересовался он.

— С ней…. — София замялась. — С ней уже все в порядке. Кажется. Ну то есть не кажется. Мне Люциан прислал сообщение… Он ее забрал. Она потеряла слишком много магии, когда открыла портал, почти весь свой ресурс, но он все исправил. Они сейчас в Академии. Вместе. Ей ничего не угрожает…

София осеклась и прикусила губу.

— То есть не вместе, он ее просто спас. Я… в общем… — Она сконфуженно опустила глаза, потом снова подняла. — Вот.

Он понятия не имел, что чувствует, глядя на эту девушку. Драконова была врагом Ленор, врагом его Лены, но именно ее Лена запихнула в портал. А еще именно Драконова не далее как сейчас назвала ее по имени. Ее настоящим именем. Не считая того, что она только что сказала: «Она с Люцианом. Он все исправил».

Пожалуй, это главное, что имело значение. Если Лена в Академии, если ей ничего не угрожает. Все остальное… все остальное он как-нибудь сможет пережить.

— Это точно? — спросил сухо.

— Что?

— Что ей ничего не угрожает?

— Да. Это она попросила его написать мне.

— Хорошо.

Можно было сколь угодно долго себя обманывать, но ничего хорошего в этом не было. Для него так точно. Спящая сила раскрылась в груди пропастью холода, затягивая в глубокую непроглядную тьму, где не было места даже злости и ярости. Служанка, замершая между ним и Софией, с артефактом в руках, переводила взгляд с него на нее и обратно.

— Вы свободны, — коротко произнес он. Потом посмотрел на Драконову:

— Куда вам открыть портал, тэри?

— Э-э-эм… — Она замялась, будто собираясь сказать одно, но потом все-таки пробормотала: — К дому моего отца.

Координаты Валентайн задал в одно мгновение, равно как и построил магический переход. Спустя миг Софии уже не было в доме, а он вернулся на заседание. Прошел мимо вскинувших на него глаза архимагов, не глядя ни на кого, опустился в кресло.

— Срочность закрыта? — поинтересовался Керуан.

— Да.

Он снова почувствовал на себе пристальные взгляды, только на этот раз — Драконова и Равена одновременно. Вместе с этим его полоснуло кратким изумлением, кажется, исходящим от бывшего опекуна Лены.

Эмпатия — тонкая способность улавливать каждую эмоцию в каждом мгновении — просыпалась у темных драконов вместе с сокрушающей мощью их магии. Потому что выдержать бесконечный поток эмоций способен лишь тот, кто к ним равнодушен. Еще один признак стремительно возрастающей темной силы Валентайн заметил у себя буквально пару недель назад. Пока что ему удавалось ставить щиты и отстраняться от того, что должно было утащить его в бездну, окончательно обратить в того, кем всегда желал его видеть отец.

Заседание закончилось спустя пару часов, и все эти два часа он упорно сражался с собой, стараясь не думать о Лене. О том, что она сейчас с Люцианом. О том, каким ярким и манким стал ее аромат, в который вплетался запах лозантирова Драгона, как фонили ее эмоции — чувственностью, сексом, когда она пришла к нему в кабинет. Ему стоило немалых усилий удержать себя тогда, но если получилось тогда, значит, сейчас точно получится?

У нее получалось. Темная магия вела в ней себя абсолютно непредсказуемо, но Лена поразительно быстро училась с ней справляться. Она умело закрывалась, сдерживала ее, хватала все на лету. Она настолько быстро научилась контролировать себя и свою силу, что впору было испытывать гордость за то, что он хороший учитель.

Не «полное днище», как она сказала когда-то. Впрочем, тогда он действительно вел себя с ней как полное днище. Выражение из ее мира как нельзя кстати подходило для описания его действий. Она же… она же на самом деле достойна была восхищения с самого начала.

Справившись с потерей привычного мира, близких людей, всего, что ей было дорого, Лена не сдавалась и здесь. Даже когда все обернулось против нее. Даже когда Драконовой нужна была помощь, она рисковала всем. А он не нашел в себе слов просто сказать ей об этом — о том, что ее поступок достоин восхищения. Не нашел сил, чтобы сказать, как его вымораживает тот факт, что она продолжает выбирать этого мальчишку. Снова и снова, раз за разом, хотя он ее недостоин.

Недостоин.

А что насчет него самого?

Он вытолкал Драконову в портал на эмоциях, даже не подумав о том, чтобы расспросить, что там произошло. Что привело к нападению. Что ему предшествовало. Он не спросил вообще ничего, потому что в голове были только Лена и Драгон. Драгон и Лена.

И то, что он мог себе представить, хотя не имел на это никакого права. Он сам от нее отказался, сам ее отпустил. Хоть и не смог переслать все вещи, которые она собрала вместе с горничной: сумки стояли в ее комнате, так и стояли, на тех самых местах. Она передумала собираться частями и сложила все сразу, но…

Валентайн поймал себя на том, что потерял счет времени. Бездумно глядя из окна домашнего кабинета на улицу, где жизнь Хэвенсграда бурлила, как всегда летним вечером выходного дня. Сумерки в это время собирались долго, вот и сейчас свет заливал улицу, плескался в реке лучами заходящего солнца. Изрезанная узорами парапета, она напоминала небрежно брошенную портнихой шелковую ткань, собравшуюся тонкими волнами складок под порывами ветра.

Стук в дверь заставил его обернуться.

— Привет. — Лена улыбнулась — как-то неуверенно, и шагнула в кабинет. — Ты просил стучать, я стучу. Валентайн, у тебя такой вид… я не вовремя?

Наверное, стоило ей сказать все, что в одно мгновение пронеслось в мыслях. В том числе и о том, что он думал, что это горничная. Что не ожидал ее увидеть. Что это безумие, так сходить по кому-то с ума, особенно когда сам ходишь по грани.

К счастью, он вовремя понял, что ни одну свою мысль и ни одно свое чувство просто не сможет передать словами. По крайней мере, не сейчас. Поэтому и сказал только то, что сказал:

— Ты всегда вовремя, Лена.

Он шагнул к ней навстречу. Она к нему.

И как-то так само собой получилось, что спустя мгновение ее губы уже вливались в его, а мир вокруг отдалился и стал далеким, ненужным и тусклым. По сравнению со светом, который исходил от нее. По сравнению с тем чувством, которое рождалось от близости этой женщины.

Глава 23

Лена

Несколькими часами ранее

Только что я чувствовала себя выжатой, как лимон, или даже как мармеладная лимонная долька, вывалившаяся из пакета во времена Советского Союза и пролежавшая там до наших дней, и вот я уже полна сил, энергии и готова на новые свершения. Всего лишь от одного поцелуя… Хотя ладно, дело не в поцелуе. Дело было в исцелении, которым светлые обладали, и сейчас именно Люциан Драгон вытащил меня из разъяренной толпы, а еще именно Люциан Драгон вернул мне силы.

Именно он продолжал меня целовать. Правда, чтобы продолжать это, ему стоило исцелять меня помедленнее, потому что я уперлась ладонями ему в грудь и толкнула. Назад.

— Хватит!

— Это вместо «спасибо»? — Люциан был бы не Люциан, если бы не задал этот вопрос.

— Нет, это вместо «какого хрена»?!

— Какого чего?

Я прикрыла глаза.

— Какого драха, Люциан. Какого драха?! А впрочем, мне плевать, какого. Напиши Драконовой, что со мной все в порядке. Что я в Академии, что у меня все хорошо, что ты меня спас.

Пожалуй, если бы я продолжала сыпать колкостями, Люциан бы еще долго не заткнулся. А так заткнулся, нахмурился, перевел взгляд на мое запястье без виритты, нахмурился еще сильнее, как если бы что-то вспомнил, и пошел связываться с Драконовой. То есть с Драконовой для него, а для меня — с Соней. Сейчас это было важнее всего: во-первых, чтобы Соня успокоилась по поводу случившегося, во-вторых, чтобы не напугала Валентайна. Нет, я сомневаюсь, что Валентайна можно так просто напугать, но явление его в Академию и очередные разборки с Драгоном я не переживу.