На мое счастье прокат «Двух сердец» не провалился. Зритель охотно пошел на сеанс и по достоинству оценил как художественную ценность картину, так и техническую ее часть. Уже знакомых с синематографом очень удивляла та плавность в движениях героев. Глаз на нашей ленте совсем не уставал, голова из-за дергающейся пленки после сеанса не болела. Да и длительность фильма народ признал вполне удачным. Нынешние картины, по моему мнению, были слишком уж коротки — какие-то пятнадцать-двадцать минут. В эту длительность и историю-то нормальную не впихнешь и героев не раскроешь. Потому и проигрывал нынешний синематограф тому же самому театру, где зрители героям сопереживали по-настоящему.
По правде, признаться, я ожидал, что к концу прокатного месяца у нас пойдет спад на зрителя. Но я приятно ошибся. Про мой фильм заговорил и простой обыватель, и утонченный аристократ. Как о новом феномене написали в ведущих газетах, перепечатали статьи в заграничных изданиях. Часто на улице и в ресторанах я стал слышать восторженные пересказы сюжета в лицах и видел, как мальчишки грозно дергали ногами, пытаясь подражать «летающему» Серафиму. Я случайно прочитал в газете, что в народе это прозвище приклеилось к нашему главному актеру едва ли не мгновенно. Серафим наш потом долго обижался и дулся на журналистов, что о нем так написали, но потом плюнул на это дело и перестал обращать внимание. А жанр кинокартин, где главные герои непринужденно, легко и весело мутузят негодяев, получил народное название «как у Серафимки летающего».
Каждый, кто посмотрел мою картину, находил в ней что-то свое, что-то, что ему особо понравилось. Гимназистам и молодым студентам очень приглянулись драки, дамочек всех возрастов привлекла история про горячую любовь, а их кавалеров зацепила наша веселушка Настя Иванова. Наверное, я зря вырезал мимолетную сцену с приобнаженным плечиком, надо было порадовать мужиков. В общем, по истечению месяца, видя не угасающий интерес публики, я договорился с владельцем здания продлить наш договор еще на тридцать дней. И тот, наблюдая такое положение дел, охотно согласился. В деньгах он почти не терял, но зато весьма неплохо зарабатывал на своем буфете, где продавал разные вкусности для дамочек и подростков, и дешевый алкоголь, и разбавленное пиво для мужчин.
С прокатом у нас было все просто замечательно, но что же касается продажи копий самого фильма для других синематографов, то там дело обстояло не так радужно. Наслышанные об успешности картины и желающие ее приобрести владельцы синематографов, приехали ко мне достаточно быстро. И так же быстро разочаровались, когда поняли, что для такого же эффекта им придется приобрести у меня модернизированные кинопроекторы. Весьма недешевые, кстати. Без них не будет той плавности, о которых в восхитительных тонах писалось в газетах. Можно, конечно, и от руки покрутить, но, во-первых, крутить оператору придется быстрее, чем он привык, а во-вторых, заниматься этим дурным делом придется целый час, а ни один человек подобный темп не выдержит. Картинка обязательно или задергается или сбавит в темпе. И тут, либо ты покупаешь у меня громоздкий и дорогой аппарат, либо выходишь из ситуации, нанимая оператором второго человека. И многие пошли по второму варианту. Так для них было и дешевле и проще. Когда на мою картину перестанут ходить, человека можно и уволить, а вот от купленной аппаратуры уже не избавиться. Что ж, действительно, моя недоработка всплыла в весьма неожиданном месте. И потому, срочно обратившись в наш НИОКР, я потребовал от них новый компактный редуктор, который позволял бы переключать скорость с моих двадцати четырех кадров в секунду до общепринятых шестнадцати. Обещались изготовить через пару недель первый образец.
Вообще, новые производства плодились под нашим контролем как грибы после летнего дождя. Начиналось все с одного небольшого цеха, потом созрел НИОКР, где сейчас помимо исследований налажено небольшое серийное производство настольных телефонов. Далее появились маленький заводик металлообработки в столице, что был нам жизненно необходим и небольшая компания-посредник по поставке угля. Появились большое складское помещение в портовой зоне, моя личная страховая компания, литейный заводик под Новгородом, который сейчас довольно неплохо развивается. Его основным профилем деятельности, как ни странно, стала выплавка различным мелких деталей из цветмета и их последующее хромирование. Литейный завод работал не только для нас, покрывая защитным слоем хрома части деталей мотоцикла и замков, основную массу заказов он принимал со стороны. Очень уж понравилось населению блестящие и коррозионностойкие декоративные детали. А что до выпуска профильного проката, о котором я когда-то подумал, то спецы, прикинув все расходы, сообщили, что перепрофилировать завод будет стоить очень уж больших денег. Дешевле было бы построить новый с нуля. Так что, этот вариант пока откладывается на неопределенное время. Там же под Новгородом полным ходом идет строительство химического завода, где будут производить фенол и карболит. На данный момент там выбран вручную котлован и залит фундамент. Скоро, когда бетон наберется крепости, будут возводить стены. Оборудование, что Мельников закупал по Европам, обещали привезти ближе к следующему году. Потому еще установка, наладка, обучение персонала…. В общем, песня эта долгая, дай-то бог, если мы выйдем на проектную мощность по карболиту к концу следующего года. Опять же, надо что-то придумывать с электричеством. Работа на паровом приводе меня категорически не устраивала. И если в столице Сименс нам пошел на встречу и пообещал в будущем прокинуть в нашу сторону силовые кабеля, то в Новгороде все обстояло совсем печально. Для наших нужд электроэнергию нам никто поставить не сможет. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем. И все-таки придется нам там стоить свою электростанцию. Черт, а так не хочется ввязываться в эту историю…. Там же, под боком химзавода, будут изготавливать изделия из карболита по заказу со стороны. Тот же Сименс весьма заинтересован в нашем материале и с каждым месяцем просил его все больше и больше. Простой народ пока еще на распробовал карболит, но уже появилось несколько стабильных покупателей, что придумали изготавливать из карболита разнообразные футляры. Для очков, письменных и швейных принадлежностей, для папирос и папиросных гильз. И это хорошо, надо приучать население к новым и удобным материалам. Надо бы нам выпускать еще и различные кислоты для производственных нужд, но это пока терпит. Сейчас, в связи с бушующим кризисом по миру, проблем с покупкой едких веществ не существует. Но это лишь пока. Через несколько лет мы наверняка столкнемся с дефицитом. А если мы сумеем наладить выпуск тротила в больших количествах, то тем более. Для его производства нужны как раз серная и азотная кислоты в весьма немалых количествах. Покупать их со стороны при будущем дефиците станет нам весьма накладно. Лучше раз крупно потратиться, но зато потом не знать головной боли с доставкой. Да и доход дополнительный не будет лишним. Мельников, кстати, когда работал на Тентелевсвком заводе, как раз и специализировался на различных кислотах. Для него организовать процесс ее производства раз плюнуть. Надо только ему правильную задачу поставить и организовывать сразу крупное производство, такое, чтобы себестоимость продукта получалась минимальной.
Что касается зеленки, о которой я когда-то удачно прочитал в википедии, то она худо-бедно, но набирала обороты. Медики оценили ее качество и дешевизну. Но тут, правда, много зарабатывать не получалось, сырье не дорогое, растворить кристаллы красителя и разлить по баночкам любой дурак сможет. Вот у нас и появились конкуренты, отбирающие значительную часть рынка. И повлиять на них мы не можем, ибо патентное право здесь бессильно. Единственное, на чем мы выигрываем, так это на громком названии «Антисептик № 1. Зеленка» и умной рекламе, которую помогает продвигать Мишка. Так название «Зеленка» и закрепилось в сознании врачей, а через них и у обывателей. Для пущей эффективности нам бы следовало запустить целую серию медицинских препаратов и материалов. Таких как йод, перекись водорода, стерильные бинты, вату, марлю, лейкопластыри, жгуты и много чего прочего. Но на наши фантазии пока нет ни времени, ни денег. У нас сейчас главная цель — становление моторного транспорта и химической промышленности. Подшипники вот еще головную боль приносят. Завод во Швайнбурге активно поглощал наши средства, модернизировался и пытался выкинуть на рынок новые виды роликовых подшипников. Туда приезжал Мендельсон, разбирался с патентованием, налаживал процесс в местном юридическом отделении. Старательные немцы с энтузиазмом взялись за дело и спустя некоторое время выдали кучу свежих привилегий нового вида подшипники и на новые станки, шлифующих до зеркального блеска ролики. Наверное, мы разделим производство во Швайнбурге. Часть оборудования вывезем в Россию, в тот же самый Новгород, например, поставим завод и будем снабжать всех желающих в стране доступным и относительно недорогим продуктом. Если так, то опять же все будет упираться в деньги и в опытные кадры. И вот так всегда. Наши с Мишкой неуемные амбиции тормозятся обычным дефицитом наличных денег и уже ощутимым отсутствием грамотных кадров. Моллер за наши аппетиты, наверное, нас уже давно проклял и с досадой вспоминал тот день, когда дал свое согласие стать директором нового финансового учреждения. Банк под его управлением изыскивал любую возможность, чтобы достать наличность для нашей жадности.
