Первого января я планировал отдохнуть. Никуда не ехать, не думать о работе, не читать подготовленные отчеты. Я так планировал и наивно полагал, что мне это удастся осуществить. Но, как всегда, жизнь внесла свои коррективы. Сначала Маринка приставала ко мне, из-за чего я страстно захотел на работу, посетить недавно отгроханный офис, а затем и сама работа пришла ко мне на дом. Вернее с утра пораньше ко мне завалился Валентин Пузеев и притащил с собой велосипед. Самый обычный советский «Урал» на котором я любил гонять в детстве. Вернее его реплику.

— Вот! — с гордостью продемонстрировал он мне наш новый продукт.

— Красавец, — восхитился я изделием. И хоть он был неказист на вид, не окрашен, но вполне себе красив. — Катался уже? — спросил я, приподнимая одной рукой мастодонта. — Что-то тяжеловат. Вы его из пары ненужных ломов сварили что ли? Надо бы полегче сделать.

— Ха, Василий Иванович, — ощерился золотыми зубами Валентин, — вы, верно, других велосипедов под ногами не носили. Из труб делали, как вы и говорили. Другие потяжельше будут. Только зря вы на тонкостенных трубах настаивали, больно уж дорогим выйдет велосипед.

— Неужели? Ну да ладно…. А дамский вариант вы сделали?

— Нет еще, — признался мой «золотой» рабочий. — Но это не сложно будет. Если понадобится — быстро организуем.

Конечно же, велосипеды в эту эпоху уже были. И были самые разнообразные. От древних «пауков» до вполне современных классических. И нам было не особенно важно их производство, много денег на них мы заработать не сможем. Просто, таким образом мы нарабатываем опыт, осваиваем технологии для того чтобы к концу этого года выкинуть на рынок наш новый продукт — мотоцикл. Самый настоящий, с нормальным двигателем и коробкой передач. Больно уж мне понравился подарок Суслова на мое венчание и я, загоревшись страстью, убедил Мишку освоить и это направление. Тем более что нам все это в будущем пригодится. Ведь для того чтобы сделать тот мотоцикл который я хочу, нам понадобится нормальный двигатель хотя бы на один цилиндр и простейшая двухступенчатая коробка передач. Хотя бы двухступенчатая. А набьем руку на изготовление этой малости и можно будет переходить и на автомобильные моторы. Ведь мы же хотим строить самолеты и танки? Поэтому, озадачив Валентина изготовлением велосипеда, мы поставили перед Поповым новую задачу — создать новый отдел исследования и набрать нужных людей. И кровь из носа, но продемонстрировать мне до осени первого года требуемый мотоциклетный двигатель и коробку передач.

— Сам-то уже опробовал? — спросил я Валентина и внимательно потрогал стыки рамы. Мы активно пытались внедрить в жизнь сварные соединения. И велосипедная рама не исключение. Но что-то неважнецки выглядят швы у моего железного коня. — Это кто ж такие сопли наварил?

— Дык, это ж я и варил, — признался Валентин. — Попробовать вот решил. А что?

Я вздохнул. Валентин хороший работник, мастер на все руки, бог ключей и напильников. Все к чему он прикасается, волшебным образом ремонтируется и модернизируется. Я уж начал думать, что ему подвластно все на этом материальном свете, но, видимо, сварочный аппарат оказался ему не по зубам — любой пэтэушник лучше сварит.

— А зачем сам? Есть же обученный сварщик.

— Так праздник же! — удивился он. — Сами вчера всех пораньше отпустили и сегодня разрешили не выходить. А я хотел побыстрее сделать. Жалко покрасить время не было.

— Это ты что же, вчера допоздна на работе сидел?

— Ну да, — пожал он плечами. — Сделать же надо было…. Да еще и Зинка запретила мне в одиночестве праздновать. А она же с вами вчера допоздна была, поэтому я возился, пока ее ждал. Дома уже собирал.

Я лишь махнул на него рукой. Взрослый человек — сам в состоянии распорядиться своим временем.

— А ты уже пробовал прокатиться на нем?

— Нет, — мотнул головой Валентин. — Я ж на нем не умею.

Тогда я с готовностью взгромоздился на железного коня и с легкостью прокатился вдоль по коридору. Десять метров туда, разворот и десять метров обратно. Тяжеловато идет, педали крутятся с трудом, да и масса большая.

— Ну как? — с надеждой спросил Валентин?

— Сиденье жесткое, надо что-то помягче придумать и на пружинах. А то весь зад будет в мозолях. А так — нормальный велосипед.

«Урал» он и в прошлом «Урал». Сделать что-то не так было сложно. Конструкция проста, рама из двух треугольников, колеса со спицами, да изогнутая вилка и гнутый руль. Получилась хоть и не идеальная копия, но весьма близкая к тому. Вот только когда я по старой памяти захотел затормозить педалями, то почему-то не смог. Педали просто завращались в обратную сторону. Пришлось спешно давить странного вида рычаг на руле.

— Были сложности с изготовлением?

Валентин пожал плечами.

— Да нет, не было. Все довольно просто. Нам только раму надо было сварить, да руль с вилкой согнуть. А сиденье, педали, подшипники и колеса мы купили.

— Колеса какие-то странные, — сказал я задумчиво, щупая гладкую резину. На них подчистую отсутствовал рисунок протектора и похоже были они цельнолитые, то есть бескамерные.

— Нормальные колеса, — возразил Валентин. — Как у всех велосипедов. А что не так?

И я доходчиво объяснил своему работнику, что велосипедные слики хороши только на ровной и шершавой поверхности, на таких как асфальт. И то, только до тех пор, пока эта поверхность сухая и чистая. Небольшой песок или мусор на пути и все — при неверном движении твой железный конь скидывает тебя со своей спины и сам ложится на тебя сверху. Здесь нужен протектор! Хоть совсем небольшой, но он просто необходим. А это значит, что нам не отвертеться от экспериментов с резиной.

— А с подшипниками тогда как быть?

— А что с ними не так?

— Дык, я их купил только вместе с колесами в придачу. Можно и дальше покупать, но больно уж дорого получается. Все из-за границы к нам привозят.

— Неужто у нас никто не делает?

— Делают, как не делать. Но только мало совсем и только для себя. И шарики все равно приходится, как вы говорите, за бугром брать.

Я задумчиво почесал висок. Сколько там на один велосипед надо подшипников — пять? Семь? Или сколько? Не важно, главное понятно — этот хай-тек нынешней эпохи обойдется нам в весьма кругленькую сумму. Особенно ежели мы станем производить велосипеды в хороших объемах. А ведь в будущем мы планируем сделать мотоцикл с его двигателем и коробкой. А уж там-то счет подшипникам уж точно перевалит за пару десятков. А это значит…., а это значит, что нам надо как-то выкручиваться. Неохота зависеть от иностранцев в поставках любых запчастей, тем более таких важных. Неужели придется налаживать производство и этой весьма нужной детали?

— Ладно, Валентин, тащи этого монстра обратно — его доделывать надо. Главное вес убавьте. Понял?

— Хорошо, — кивнул мой бесценный работник. — А бабский велосипед делать?

— Делайте. Но, прошу тебя, Валентин, не берись сам за сварку. Ладно? У нас есть обученный человек, мы ему за это хорошие деньги платим, вот пусть он и набивает руку и набирается опыта. А ты свой талант и время на это дело не расходуй.

Валентин улыбнулся. Польстили ему мои слова. И он, развернув велосипед, горделиво вышел на улицу.

Во второй половине дня я сбежал из дома. Маринка после душа со скуки полезла на стену и попыталась втянуть меня в свои женские рассуждения об устройстве будущего быта. Где нам стоит сделать детскую комнату, какую кроватку купить, какие обои поклеить и как мы назовем маленького, если он окажется мальчиком. Про имя девочки у нее почему-то таких вопросов не возникало. А я, стоически выдержав целый час мозгополосканий, улучил момент и позвонил в офис. И с радостью услышал ответное «алло» Попова — нашего генерального и гениального директора. И, поболтав с ним пару минут, я сообщил Маринке, что мне надо срочно убегать. Дела не ждут.

Под наш офис мы определили левое крыло здания. Два этажа, несколько десятков кабинетов и высокий общий холл, на потолке которого угрожающе свесилась хрустальная электрическая люстра. В здании еще велись отделочные работы, туда-сюда шныряли озабоченные мастеровые, строительный мусор тут и там возлежал кучами.