— Артиллеристом, говоришь? — усмехнулся я и, указав ладонью новое направление движения, подсказал, — В ту дверь заноси…, - а когда зашли и он положил трубу миномета на стеллаж рядом с другими изделиями, осмотрел его внимательно. Мужику было под сорок лет, с аккуратной бородой с небольшой проседью и морщинистыми, внимательными глазами. Левая бровь когда-то раньше была разбита и неаккуратно заштопана, и теперь она ломаной линией рисовала что-то наподобие вечно застывшей молнии. А ладони у мужика как лопаты, широкие и жесткие. И мозоли такие, что об них можно папиросы тушить — не почувствует. Рабочего мой осмотр не смутил, он стоял прямо, ждал. — Ну что ж, давай свой совет, — разрешил я, и мужик, покряхтев для солидности и огладив бороду ладонью, деловито начал:

— Так вот, Василь Иваныч, мой брат долго в артиллерии служил. Я ему как-то рассказал, что вы тут мастерите, а он мне и говорит, что у вас странная пушка получается. Неправильная. Ствол слишком короткий и тонкий, а казенника с затвором вообще нет. Как вы снаряды будете совать? И с лафетом вы, что будете делать?

Я кивнул согласно, сдерживая саркастическую улыбку и подтверждая его слова и этим сбивая с толку.

— Ну и? Это я и сам знаю прекрасно. А совет-то какой будет?

Тот крякнул немного растерянно, не ожидал, что я так легко соглашусь с его разгромными выводами.

— А вот такой совет, Василь Иваныч. Вам бы моего брата позвать, он вам поможет в этом деле. Вы же неправильно все делаете, стрелять эта пушка будет незнамо как, а ствол у вас взорвется, только людей погубите. Только одни проблемы от нее будут.

Я молчал и смотрел на него сверху вниз. С легкой ухмылкой, даже немного снисходительно.

— Тебя как зовут-то? — с насмешливым прищуром спросил я, опять сбивая мужика с толку.

— Петр я, Кузнецов, — ответил он немного растерянно.

— А брата твоего?

— Федором кличут.

— А в артиллерии кем он служил. Что кончал?

— Дык, при пушке он был, снаряды подносил. Я же говорю, вам бы у него посоветоваться, у него опыта много. И он говорит, что не будет ваша пушка стрелять. Разорвет ее к чертовой матери после первого же выстрела.

Я кивнул согласно.

— Разорвет, это точно, — подтвердил я его слова, но не стал вдаваться в объяснения. Не его это уровень компетенции, да и вообще…. Кто это у нас такой болтливый оказался, а? Об оружии будущего знало от силы человек пять и то только самая верхушка. Те же, кто пониже в должности знали лишь часть необходимого. Труба вот, изготовленная…. Как по ней можно понять, для чего она предназначена? Да и как по ней можно что-то понять, если это на самом деле простая труба заглушенная с одного конца? Попробуй, разгляди там внутри ударник. Кто ж у нас болтун такой?

— Послушай, Петр, а что по поводу этой пушки народ говорит? — обратился я к рабочему, который немного растерянный стоял и ожидал моих дальнейших слов. — Откуда вообще слухи эти пошли?

На что он лишь пожал плечами.

— Да разве ж это секрет? Все знают, что вы японцам по сусалам надавать хотите, вот и придумываете свою пушку, чтобы, значит, сподручнее было. Оно дело, конечно, правильное, но уже больно неграмотно все сделано. Разорвет ствол, ей богу разорвет. Беда будет.

— Гм, значит не секрет…. И что, действительно все думают, что я с японцами воевать собираюсь? Прямо так и говорят?

— Ну, не так, конечно, — поправился мужик. — Но говорят, что вы японцев отчего-то сильно невзлюбили, вот и придумываете всякие штуки, чтобы им сподручнее было кишки выпускать.

— Какие еще штуки? О чем еще говорят?

На этот вопрос Петр лишь пожал плечами.

— Не знаю, но все говорят. Но вы не волнуйтесь, Василь Иваныч, мы все с вами. Мы не проболтаемся.

— Угу, — угрюмо промычал я, кивком отправляя рабочего вон из комнаты. — Не проболтаются они, как же….

Кто ж это такой у нас болтливый оказался? Я оперся руками на стол, невидяще уставился на будущий миномет и погрузился в раздумье. Перебрал в уме всех, кто так или иначе касался этой темы, всех передумал и никого не вычислил. Вроде бы и не мог никто проболтаться, всех я серьезно предупреждал и все прониклись ситуацией, а все же. Попов не мог, он как никто понимал всю глубину ситуации, директор, что заведовал цехом НИОКРА тоже. Инженеры, что вычерчивали трубу и мины…. Гм, может быть, но мне не очень в это верится. Скорее всего, тут виновата сама обстановка. Слишком уж много проектов собралось под одной крышей. Тут у нас и химики, тут же и электрики, станки для своих нужд мы тоже тут придумываем и воплощаем в жизнь и тут же мы занялись разработкой оружия. Слишком уж много народа варится в одном котле, а дураков здесь нет. Достаточно одной случайно оброненной фразы и народ сам уже все додумывает. Видимо так было и в этот раз, кто-то где-то случайно обмолвился, где-то случайно подсмотрели и вот, родилась правильная версия об артиллерии. Да и я хорош, вместо того чтобы сделать все правильно и позвать кого-то кто был причастен к производству миномета, попросил первого встречного перенести образец. Надо бы вывести производство наших смертоносных изделий в другое, более уединенное место.

С производством опытного образца миномета все шло хорошо. Благо ничего сложного нет. По моим знаниям инженеры довольно быстро организовали мне несколько образцов разного калибра, придумали удобные треноги и… попробовали сделать приемлемые прицельные приспособления. Но с этим у них получился небольшой затык. Для того чтобы знать на какую длину пойдет мина при определенном угле возвышения надо было знать массу самой мины и мощность вышибного заряда. А с этим у нас пока проблемы. Взрывчатка попросту не продавалась. То есть нельзя было просто придти в «магазин» и купить себе пару фунтов «вон того динамита чтобы рыбу глушить». Это не патроны и не пистолеты, что в данное время продавались совершенно свободно. Здесь все серьезнее. Бесконтрольного обращения взрывчатых веществ в данное время не существовало, иначе у бомбистов и разного рода радикалов не было бы никаких стеснений. А значит, приобретать мелинит для наших нужд придется у армейцев. Мендельсон с Поповым сейчас отрабатывают эту тему, ведут переговоры. Они пытаются заинтересовать военное министерство нашим новым изобретением и получить разрешение на изготовление опытного образца. Не знаю, как долго им понадобится времени, но, чувствую, что немало. Пока маховик бюрократии сделает нужное количество оборотов, пока новым видом оружия заинтересуются действительно нужные люди…. В общем, надеюсь, у нас получится провести испытательные стрельбы до окончания лета. Но чуть позже, вечерком, валяясь на диване и усыпляя Дашку, понял, что перемудрил сам себя. Для пробных стрельб нам взрывчатка не особо-то и нужна. Для вышибного заряда вполне подойдет обычный порох, ну а для массы муляжа можно использовать все что угодно. Например, тот же песок. А это значит, что первые стрельбы можно организовать довольно скоро. Вылить из чугуна корпуса мин, снарядить порохом, добавить до массы песка, подобрать взрыватель и развлекаться, стрелять до полного отупения. А потом, когда у нас появится взрывчатка, организовать стрельбы для военных, попытаться их заинтересовать.

А вообще переводить экспериментальное производство минометов в отдельно стоящее помещение просто необходимо, хотя бы по технике безопасности. Там же будет работа со взрывчаткой, с порохами и не дай бог рванет по недосмотру…. Никогда себе не прощу случайно потерянные человеческие жизни из-за своей лени и наплевательского отношения. Как я потом вдовам и детям в глаза смотреть буду? Что я им скажу?

А что по поводу бюрократических проволочек, то можно сказать, что они в это время тоже были и не мало. Мендельсон, что по моему поручению атаковал министерство по поводу идеи распределения частот, застрял на самом начальном этапе. Он подготовил все необходимые документы, написал прошение и, зарегистрировав его, принялся ждать отклика. Минула осень, почти прошла зима, а ответа до сих пор не пришло. И неизвестно, как там вообще отнеслись к нашей идее. Даже само наше изобретение в области радио пока что никого из армейских и флотских не заинтересовало. Флотские так те вообще были увлечены только искровым передатчиком Попова и ничего другого замечать не желали. И хоть мощность его прибора была невысока, всего-то четырнадцать морских миль, но они и этим были довольны. Изобретателя радио флотские любили — возвели его на пьедестал и любовались профилем. Выделили ему солидные средства на дальнейшее развитие изобретения. А мне было обидно. Мы соорудили такую замечательную технику, способную существенно помочь нашему флоту и армии, а нужные люди ее не замечают. Хорошо хоть в администрации города чиновники оказались чуть расторопнее. Они выдали нам разрешение для нашего вещания, продали нам клочок земли под строительство передающий антенны и помещения для оборудования. И сейчас наш главный электроник под кураторством Мишки колдовал над техникой, повышая ее надежность и дальнобойность. Наши инженеры думают, как возвести стальную вышку на целых сто пятьдесят метров, рисуют чертежи, рассчитывают нагрузки. Хотели сделать что-то наподобие Эйфелевой башни в уменьшенном варианте, но я решительно запорол их проект. Не практично это, металла уходит очень много, а за красотой мы не гонимся. Существуют варианты гораздо экономнее. Например, вариант с тросами, что удерживают вышку в вертикальном положении и не дают ей упасть, очень хорош. Материала уйдет гораздо меньше, да и самих тросов хоть… гм, много, в общем. Опять же, надо бы прикинуть, возможно ли наш литейный заводик настроить на выпуск профильного проката, уголков различных, балок, швеллеров и прочего. Я пока ничего по этому поводу сказать не могу, не силен в этом деле, но поднапрячь спецов можно. Пусть прикинут, во что нам встанет данная модернизация и вообще стоит ли игра свеч. Или же на будущее присматривать себе новый литейный завод, что потребует минимальной модернизации под мои хотелки.