Я оборачиваюсь на стол, за которым он сидел раньше, и убеждаюсь в том, что мне не показалось жжение в затылке от завистливо-недовольных взглядов.

— Что, хочешь натравить на меня своих поклонниц? — с сарказмом спрашиваю я.

— Хочу, чтобы ты сегодня пришла на игру, — облокачивается он на стол.

— Очень интересно. И зачем тебе это?

— Придёшь и увидишь, — хмыкает он.

— Без вариантов, — отрезаю я и встаю из-за стола.

Физически не могу находиться рядом с этим человеком. Эти его невероятные глаза и то, что они транслируют… Обидно, что с другими девочками он приветлив и обаятелен, а со мной ведёт себя по-скотски. Словно я заслужила.

Впрочем, меня не должно это волновать. Пусть бы просто оставил меня в покое. Да.

Но ему плевать на мои желания.

В этот раз в отдел русской классики он идёт следом за мной.

Я резко разворачиваюсь к нему и шиплю:

— Какого чёрта, Гилл? Тебе больше нечем заняться, кроме того, что преследовать меня?

— До начала игры я абсолютно свободен, — равнодушно пожимает он плечами.

— Это не ответ на мой вопрос, — глухо рычу я, отвернувшись к стеллажу.

Вижу нужную книгу и тянусь к ней, но меня опережает Гилл: выхватывает книгу и переставляет её на полку выше. Его близость обжигает, а в нос проникает аромат парфюма: что-то древесное, с нотками океанского бриза.

— Почему ты вчера сбежала со стадиона, ведьма?

— Это так по-детски, Гилл, — замечаю я одновременно с его вопросом и отвечаю грубо: — Не твоего ума дело.

— То есть тебе всё же знакомо чувство стыда?

Гилл цепляется одной рукой в полку у моего лица и напирает на меня так, что в конце концов я оказываюсь зажата между ним и книжным стеллажом.

Я цепляюсь пальцами в полки ниже и едва дышу. Его аура и близость подчиняют, делают из меня заворожённого удавом кролика, который потерял рассудок…

Гилл медленно склоняется ближе, прижимается щекой к щеке, от чего я вздрагиваю, и горячо шепчет мне на ухо:

— Им будет полезно увидеть, что ты просто на просто повёрнута на бейсболистах.

Гилл с усмешкой отталкивается от шкафа и идёт вон.

— Кому — им? — хрипло спрашиваю я ему в спину, потому что в горле пересохло.

Парень тормозит у края стеллажей и усмехается:

— Точно, у тебя же их целая команда. — А затем его лицо каменеет: — Фрейзеру и Хейгу, ведьма.

Я обмираю.

Хейгу?

Гилл знаком с Логаном?..

Я включаю фильм ужасов и укладываю на колени огромную тарелку с попкорном. Смотрю на электронные часы на фальшивой каминной полке, где стоят фоторамки с моим и папиным изображением, и отстранённо думаю о том, что игра по бейсболу уже началась.

Выходит, парень, который раньше кое-что для меня значил, сегодня будет на стадионе… В числе команды соперников, я так понимаю. Сменил место учёбы, но бейсбол не забросил. Что, впрочем, не удивительно — он горячо любил эту игру.

Одна из главных тем наших давнишних разговоров.

Итак, Логан Хейг — подающий большие надежды питчер.

Каким он мне тогда представлялся?

Взрослый, спокойный и уверенный в себе молодой человек. А у меня на носу последний учебный год в старшей школе.

Небольшое отступление: можно сказать, что я росла на стадионе Беркли, отсюда легко находила общий язык с парнями из папиной команды. Я была им, как младшая сестрёнка. Пока мне не стукнуло шестнадцать.

Не самый лучший период в моей жизни, в который женщина, родившая меня, внесла свою лепту.

Очередной заскок на тему: я же мама, и у меня есть дочь, которая не проживёт без моих женских советов.

Виола Брукс внушила мне за те короткие два месяца, что я должна выглядеть привлекательно. Да, у неё, к моему сожалению, есть такая суперспособность — пагубно влиять на степень моих умственных способностей.

В общем, я легко научилась быть образцово-показательной девочкой, и результат вскружил мне голову.

Мне нравилось то, что я нравилась парням в том самом плане.

Но при всём этом я оставалась собой: обожала бейсбол и «мужские» темы для разговоров. Для парней из папиной команды я всё ещё оставалась «своей».

Да, мне оказывали знаки внимания, хотели общаться и просто дружить. По большей части из-за того, что мой папа был их тренером, и им хотелось выделиться на фоне остальных. Но я не отдавала предпочтения кому-то конкретному.

А затем я случайно врезала мячом по носу Логану Хейгу…

Не будем углубляться в детали, но с того момента мы с ним сблизились. Настолько, что я хотела считать его своим парнем.

А ещё он казался мне безумно красивым. Примерно настолько же, насколько сейчас кажется красивым кретин Тайлер Гилл. Будь он неладен!

Чёрт, неужели они реально знакомы? Неужели, прошлое не хочет остаться в прошлом и упрямо настаивает на том, чтобы я выяснила правду?

Как будто от неё мне станет легче.

Я снова смотрю на часы и отмечаю, что уже прошло больше часа.

В груди что-то зудит. О чём фильм — совершенно не представляю. Зато тарелка с попкорном полностью опустела.

Отставляю её на диван и иду к лестнице, чтобы подняться в свою комнату. Не представляю, что я творю и зачем, но уже через пять минут я выхожу из дома в спортивном костюме из футера[6]. На голове папина бейсболка с логотипом Беркли, а на глазах ковбойские солнцезащитные очки. И плевать, что уже сумерки.

Разжимаю кулак с ключами от папиного джипа, сажусь в машину и еду на стадион.

Уверена, я ещё об этом пожалею.

Припарковаться приходиться за квартал до стадиона — все парковочные места рядом сплошь заняты. Я оставляю машину у неприметного офиса стоматолога по имени мистер Барри и иду вдоль улицы, освещённой жёлтым светом фонарей.

Может, если я всего лишь загляну Ему в глаза, то всё пойму?..

Сомневаюсь, конечно, но ноги сами несут меня к монолитной стене с деревянными воротами входа для зрителей, любящих бейсбол.

Несмотря на то, что прошёл год, я привычно направляюсь к тренерской зоне, под гул забитого под завязку стадиона. И тем самым допускаю ошибку. Очевидно, папа меня узнает даже, если я буду завернута с ног до головы в плотную хламиду. На его лице проступает такая радостная улыбка, что будет настоящим предательством с моей стороны пройти мимо него. Поэтому я, фальшиво улыбаясь, позволяю папе обнять себя за плечи.

— Я знал, что ты придёшь, — горячо шепчет он мне на ухо. — Мы, если что, выигрываем.

Я даже не сомневалась в этом.

— Не буду мешать тебе, пап, — хлопаю я его ладонью по спине. — Пойду сяду.

— Да, наслаждайся зрелищем, — на секунду стискивает он меня в своих руках и, поцеловав в макушку, отпускает.

Запасные игроки его команды не сводят с меня глаз. Маскировка полностью провалилась. Я со вздохом убираю очки в карман кофты и нахожу глазами Фрейзера. Парень энергично машет мне рукой. Прежде, чем сесть рядом с ним, я замечаю на себе тёмный взгляд Энтони Ульмана, от которого мне, как обычно, становится не по себе.

— Пришла всё-таки, — широко улыбается Дерек.

— Прекрати сверкать зубами, — легонько пихаю я его плечом. — Лучше расскажи, как проходит игра.

Дерек смеётся, а затем рассказывает мне, что у Стэнфорда в этом году плохо с нападением. Почти каждый их беттер принёс очки нашей команде за счёт страйков[7]. Но в защите они играют хорошо. В основном из-за отличного питчера.

— Логан Хейг, — озвучивает мои мысли Дерек. — Лучший друг Тайлера Гилла.

Лучший друг, вот оно как…

Я вздрагиваю, когда раздаётся звук, означающий конец иннинга[8]. Трибуны начинают гудеть громче. Команды меняются местами. Мы в нападении. Папа указывает парням на их места. Разумеется, Тайлер Гилл идёт к домашней базе, чтобы филигранно отбивать мячи, которые будет запускать…

Я вся сжимаюсь, когда вижу стройную фигуру Хейга, направляющегося к питчерской горке.

Парень улыбается, когда его приветствуют болельщики из его университета. Мне отсюда не видно, но я хорошо представляю ямку на щеке от этой улыбки.