— Пожалуйста…

Гилл сначала дергается, но, почувствовав мои руки, напрягается, а затем говорит с таким холодом в голосе, что и у меня стынет кровь от него:

— Хватай эту мразь под руки, и валите отсюда. Обещаю, ещё раз увижу вас рядом с ней, то не буду таким добрым.

Фрейзер встаёт рядом с нами. Я отмечаю, что он напуган, но не подаёт вида, сжав кулаки.

Парень, которого избил Гилл, прожигает его же убийственным взглядом, но молча принимает помощь своего приятеля. На его лице буквально нет живого места, и я поражаюсь тому, как он может чувствовать что-то ещё, кроме дикой боли.

И тут из-за угла появляется Энтони Ульман. Оглядывает своим тёмным взглядом собравшихся и кричит:

— Эй, что тут происходит?

— Давай, дружище, надо убираться отсюда.

Я отстраняюсь от Гилла и наблюдаю за тем, как напавшие на меня быстро ковыляют через дорогу. Мне не нравится злобный взгляд, который бросил мне напоследок тот, кто меня ударил.

Гилл резко разворачивается ко мне, осторожно касается пальцами подбородка и поворачивает моё лицо к себе, чтобы осмотреть ушибленное место. Он тяжело и часто дышит, а на костяшках его пальцев мерцает на солнце свежая кровь. Его чёрные от гнева глаза всё ещё метают молнии.

— Кто это? Что они от тебя хотели? — не разжимая зубы, спрашивает он.

— Узнать, кто такой Низмо, — с выражением выдыхаю я.

Глаза Гилла на секунду расширяются, он одёргивает руку и досадливо морщится.

— С чего они взяли, что ты можешь это знать? — недоумевает рядом Дерек.

Ага, мой приятель в курсе тайной жизни своего кузена.

Рядом появляется Ульман, и мы, не сговариваясь, затыкаемся. Энтони выглядит озадаченным, ловит мой взгляд и спрашивает:

— Сабрина, ты в порядке? Из-за чего случилась потасовка?

— Исчезни, Ульман, — раздражённо бросает Гилл.

— Вообще-то это у меня встреча с Сабриной, поэтому исчезнуть придётся тебе и твоему братцу, — так же грубо парирует тот.

Гилл впивает в меня удивлённый взгляд, удивлённый взгляд Фрейзера я тоже чувствую. Морщусь от боли и касаюсь уголка губ, когда отвечаю:

— Да, у меня есть разговор к Энтони.

Я чувствую липкую влагу на кончиках пальцев и снова морщусь.

— Сабрина, ты пострадала? — тут же реагирует Ульман.

— Всё в порядке, — отвечаю я и смотрю на притихшего Гилла. Выражение его глаз становится понимающим. Он знает о чём я планирую разговаривать с Ульманом. Я киваю самой себе: — Мне… мне надо идти. Пойдём, Энтони.

Ульман кивает и идёт первым, я иду следом за ним, но Гилл обхватывает пальцами мою кисть и напряженно выдыхает над моей головой:

— Не надо, Сабрина. Поговорить с ним могу я.

Я высвобождаю руку и говорю сухо, с намёком на то, что только что случилось:

— Давай каждый сам будет решать свои проблемы.

— ПРОДОЛЖЕНИЕ-

В память врезается его болезненный взгляд, но я не позволяю себе проявить слабость и спешу догнать Ульмана.

Тёмные глаза парня тут же ощупывают моё лицо:

— Надеюсь, тебе прилетело не от Гилла. Надо бы приложить к щеке что-нибудь холодное. — Парень обнимает меня за плечи одной рукой и направляет в сторону: — До дома моего братства рукой подать, пойдём.

— Энтони…

— Брось, Сабрина. Я всего лишь хочу помочь. Там и поговорим о том, о чём ты хотела.

Вздохнув, я киваю и веду плечами, чтобы убрать его руку. Парень усмехается, но намёк понимает и ориентирует меня на местности:

— Буквально первый дом по этой улице.

И этот дом предстаёт передо мной в образе очнувшегося после бурной вечеринки гуляки: небольшой дворик усыпан смятыми стаканчиками и пустыми бутылками, на кустах и деревьях подрагивают от порывов ветерка разноцветные ленты и спирали от конфетти. Я замечаю женские трусики, одиноко свисающие с одной из веток.

Да, о вечеринках в братстве Ульмана слагают легенды.

— Прости за беспорядок, — тихо смеётся Энтони, забегая на крыльцо вперёд меня. — Первокурсники в этом году слишком нерасторопные. Мы с парнями уже запланировали серьёзный разговор с ними.

— Представляю, что их ждёт, — хмыкаю я и захожу в распахнутые для меня двери.

— Кухня справа.

В доме обстановка не лучше, но я лишь усмехаюсь — чужой беспорядок никогда не вызывал у меня отвращения.

На кухне я открываю кран и споласкиваю кровь с пальцев и губ. Ранка саднит, а щека до сих пор пульсирует жгучей болью. Ловлю себя на мысли, что довольна тем, что этот урод пострадал сильнее меня. Но сердце тут же тревожно замирает. Состояние Гилла на тот момент… Он действительно мог его прикончить — такую животную ярость я наблюдала впервые в жизни.

Сбоку что-то шуршит, и я возвращаюсь в настоящее. Ульман протягивает мне початый пакет со льдом и ведёт рукой в сторону барных стульев у кухонного островка. Я с благодарностью перехватываю пакет и сажусь на стул. Прикладываю холод к щеке. Прикрываю глаза от наслаждения и едва не издаю вслух стон облегчения.

— Не расскажешь, что случилось? — весело интересуется Ульман. Я слышу, как он двигает стул, чтобы сесть с торца островка. Медленно выдыхаю и смело вглядываюсь в червоточину его глаз, которая всегда заставляла меня чувствовать себя не по себе.

— Энтони, я хочу поговорить с тобой о той вечеринке. По случаю закрытия бейсбольного сезона.

Его я там помню очень чётко. Какое-то время он даже составлял мне компанию, пока я ждала появление Логана.

Ульман сужает глаза и склоняет голову вбок, но ответить не успевает. Из коридора доносится треск. Мы оба смотрим в сторону раскрывшейся входной двери, которую с наших мест хорошо видно. Там стоит Тайлер Гилл. И по его виду не скажешь, что он успел успокоиться после недавней драки.

Я вся сжимаюсь от тревоги, когда его взгляд находит нас, и он стремительно направляется на кухню. Но через секунду до меня доходит, что его поведение меня жутко злит. Я спрыгиваю со стула и встаю перед ним:

— Гилл, это моё дело. Не твоё.

Он отрывает ненавистный взгляд от Ульмана и смотрит на меня. Секунда. Вторая. Там, в серой дымке его глаз разразилась такая война чувств, что у меня болезненно сжимается сердце.

— Я предупреждал тебя, Сабрина, о том, что от него стоит держаться подальше.

Тихий и чуточку насмешливый голос Ульмана раздражает. Он, как что-то инородное, вторгается в наш с Гиллом мир. Но зато напоминает мне о цели, с которой я здесь нахожусь.

— Гилл, позволь мне самой во всём разобраться, слышишь? — тихо прошу я.

— Давай уйдём? — так же тихо просит он. — Я не смогу оставить тебя здесь одну.

Я вздрагиваю, когда Ульман начинает громко хохотать. Гилл стискивает зубы и дергается в его сторону, но я останавливаю его тем, что врезаю в его грудь пакет со льдом — эффект неожиданности.

— Это просто смешно! — продолжает насмехаться Ульман. — И это ты — ты! — говоришь, что не можешь оставить её одну? После того, как однажды уже оставил? — Его голос холодеет на следующих словах: — Вы оба её там оставили, не моргнув и глазом!

Меня бросает в дрожь, а Гилл едва заметно бледнеет. Он сжимает кулаки и рычит:

— Говори, если есть, что сказать.

— О-о, поверь, у меня много есть, что сказать! — По переместившему звуку, я понимаю, что Ульман тоже вскочил на ноги. — Сабрина, ты хотела узнать о той вечеринке? Я расскажу.

Я вздрагиваю, когда он произносит моё имя, и поворачиваю голову к плечу, но не могу заставить себя поднять на него глаза. Внутри всё сжалось от ожидания и тревоги.

— Я помню, как ты ждала Хейга, выглядывала его по сторонам, а он всё не появлялся. Чуть позже я увидел его и Гилла на втором этаже. Они искали тебя, а когда нашли… Я шёл поздороваться с бывшим другом, — усмехается он. — Кстати, тогда-то он и стал мне бывшим. Твой ор, Гилл, то, как тебя выпирал из комнаты Хейг… Каюсь, мне стало любопытно. А когда я увидел, понял… Вы просто взяли и ушли, оставив её там совсем беззащитную!

— Мы не знали всего! — вновь рычит Гилл.

Я всё же смотрю в лицо Ульмана: