Я обернулся.

— Да, хм… туалет.

— Позвольте вас проводить.

Бросив взгляд на следующую дверь, я потащился за слугой. Что ж, сегодня не повезло. Но мне ещё удастся побывать в этом доме. В этом я не сомневался.

Когда я вернулся в комнату Лидии, она сразу напустилась на меня:

— Ты что так долго?! Я уже хотела идти тебя разыскивать!

— Извини. Немного заблудился.

— Как можно было заблудиться?! Я же ясно сказала: направо и до конца!

Вместо ответа я принялся собирать записи.

— Возьму твои, чтобы внести в текст.

— Ты куда?! Уже уходишь? — всполошилась девушка. — Но мы ведь не закончили.

— К сожалению, у меня ещё дела. Дольше никак не могу. Давай в другой раз.

— Чёрт! Ладно, когда?

— Не знаю… Может, послезавтра?

— А завтра? Ты занят?

Я изобразил раздумье.

— Хорошо, постараюсь вырваться. Но не знаю пока, во сколько.

— Запиши мой номер, — Лида схватила со стола бумажку и ручку. — Я сама тебе запишу. Позвони и предупреди, когда сможешь.

По дороге домой я пытался оценить свои успехи. Доступ в цитадель получен, однако от комнаты девушки до кабинета слишком долгий путь. Второй раз сказочка про заблудившегося мальчика не прокатит. Возникнут подозрения. К счастью, я знал, как решить эту проблему.

Вечером после ужина я попросил князя уделить мне несколько минут.

— Конечно, — кивнул он. — Прошу. У меня как раз есть немного времени. Поговорим.

В кабинете мы расположились, как обычно. Он за столом, я — напротив, в кресле с высокой спинкой, в котором пятнадцатилетний парень, наверное, смотрелся совсем ребёнком.

— Слушаю вас, барон, — кивнул Шувалов, сцепив перед собой руки в замок. — Что-нибудь случилось?

Интересно, он в курсе инцидента с баронетом Лукьяновым? Если думает, что я хочу поговорить о нём, то зря.

— Думаю, мне нужно переехать.

Моё заявление повергло князя в изумление, которое он не смог скрыть.

— Переехать? Зачем? И куда?

— В свой удел. Знаю, что там сейчас представители других родов, но я должен жить там. Это моя земля, как ни крути.

— Безусловно, но к чему это? Разве вам у нас плохо?

— Вовсе нет. Я крайне благодарен вас за гостеприимство, но не хочу м злоупотреблять. А, главное, меня не будут воспринимать всерьёз, пока я живу здесь. Судите сами: какой барон бросит свой удел? Нет, мне нужно перебраться туда. Уверен, от замка что-нибудь осталось.

— Он прекрасно сохранился, — помедлив, ответил Шувалов. — Гулей интересует плоть, а не камни. Так что, да, конечно, вам есть, где обосноваться. Но… барон, у вас ведь даже слуг нет. И в школу придётся ездить издалека. Есть ли в этом смысл? По крайней мере, прямо сейчас.

— Слуг я наберу. Пора уже заняться этим вопросом. Мне нужны новые вассалы. Думаю, желающие найдутся.

— Само собой, — кивнул князь. — Их будет множество. Как вы станете отбирать достойных? К вам ведь выстроится очередь!

— Надеюсь, справлюсь.

В людях я малость разбирался. Хотя, конечно, делать из людей вассалов мне ещё не приходилось. Но затягивать ни к чему. Пусть все видят, что новый барон Скуратов не мальчишка, а деятельный политик, думающий, прежде всего, о восстановлении своего рода.

— Хотите, я вам одолжу надёжного человека на первое время? — подумав, предложил Шувалов. — Того, кто поможет вам отобрать подходящих слуг и всех остальных.

— Нет, благодарю. Я лучше сам.

Ещё не хватало, чтобы моими делами заведовал человек князя. Соглядатай мне не нужен.

— Вижу, вы приняли решение, — проговорил Шувалов, глядя на меня исподлобья. — Не скажу, что оно кажется мне разумным. Но я не имею права вам препятствовать, само собой. Значит, перепланировка ваших покоев отменяется?

— Боюсь, что так. Передайте мои сожаления и извинения вашей супруге.

Князь махнул рукой.

— Ерунда. Саша найдёт, чем заняться. Что ж… Неожиданно, конечно. Вы меня огорошили, барон. Но… Вам виднее. Когда планируете начать переезд?

— Думаю, прежде всего, надо съездить посмотреть, как обстоят дела в уделе. Ну, и каков фронт восстановительных работ в замке. Мне потребуется время, чтобы там всё подготовить.

— Вы можете не торопиться, барон. Оставайтесь здесь, сколько понадобится.

— Весьма признателен.

На этом разговор окончился. Перед сном меня ждала короткая тренировка с Машей. Она погоняла меня по залу, обучая фехтованию. Ох, чувствую, никогда мне не сравняться в этом искусстве с местными жителями. Сколько ни старайся, а я слишком сильно отставал.

Перед сном у меня возникла идея найти домашнего гуля Шуваловых. Я ведь должен раздобыть двенадцать таких тварей. Пока, правда, не представляю, как это сделать. Но присмотреться к врагу — первое дело.

Сделать это оказалось не так просто. Самаэля я видел редко и понятия не имел, чем он занимался и где обитал. В конце концов, пришлось зайти к Павлу и спросить.

— Хочешь на него поглядеть? Ну, пойдём.

Княжич отвёл меня в подземелье, где располагались камеры за железными дверями. Уж не знаю, для чего они служили, только из-за некоторых доносился приглушённый собачий лай. Судя по звуку, псины были того ещё размера.

— Что это за животные? — спросил я. — Не знал, что тут держат собак.

Я, правда, вообще понятия не имел, что под дворцом находится подземелье.

— Это симураны, — ответил, обернувшись через плечо, Павел. — Гончие, выведенные специально для Дикой охоты. Ты их увидишь, когда наши пойдут ловить гулей.

— С этого места подробнее, — попросил я. — Желательно по всем пунктам.

— Время от времени кланы или отдельные роды выходят за стены, чтобы поохотиться на гулей. В основном, чтобы испытать новичков, натаскать молодых симуранов и добыть рабов. Это называется Дикой охотой. В ней участвуют псари, ловчие, загонщики и охотники. То есть, почти все. Симураны выгоняют гулей на открытое место, травят, а люди одних убивают, а других ловят. Но живыми этих тварей удаётся взять редко. Тут уж как повезёт.

— Но ведь гулей гораздо больше, разве нет?

— Охотятся днём. В это время суток гули не атакуют, и их можно выгонять из чащ небольшими группами. Остальные не придут им на помощь.

— Значит, солнечный свет они выносят?

— Конечно. Просто он им не нравится. Очень сильно.

— Слушай, а зачем устраивать охоту на гулей, если можно сделать рабами убитых во время атаки на город? Вонзить в шею иглу Малика, ударить мёртвую тварь второй раз, чтобы ожила — вот тебе и ручной монстр.

Княжич кивнул.

— Так-то оно так, да только в реальности целых гулей после боя остаётся очень мало. Почти все повреждены. А, кроме того, убитые твари считаются собственностью рода, и распоряжаются их телами бароны по своему усмотрению. Думаешь, они заинтересованы в том, чтобы соседи-конкуренты заполучили нового гуля-раба?

— А если это в интересах клана?

— Князь может порекомендовать роду поделиться мёртвым гулем, если таковые сохранились в целости, однако заставить — нет.

— И что делают с телами монстров после сражения? Куда девают такое количество трупов?

— Уничтожают. Дохлые гули теряют неуязвимость, и их можно растворить в химикатах или сжечь. Мы пришли. Не мог бы ты отвернуться? Мне нужно ввести код.

Когда я выполнил просьбу, Павел поколдовал над замком камеры. Раздался щелчок.

— Прошу.

Павел с видимым усилием открыл тяжёлую железную дверь. Поднял руку и нажал выключатель. Небольшое помещение залил тусклый жёлтый свет.

Самаэль стоял в центре камеры с открытыми глазами. Он походил на уродливую огромную статую.

— Можешь разглядывать, сколько хочешь, — сказал княжич, прислонившись к стене и сложив на груди руки. — Но смысла в этом немного. Мы приказываем — он подчиняется. Никакой собственной инициативы. Почти зомби.

— Он разговаривает? — спросил я.

— Практически нет. Интеллект у обычных гулей развит крайне слабо. Все их устремления так или иначе завязаны на добычу пищи. То есть, людей. Но, пока в его шее Игла Малика, бояться нечего.