Алёна не ответила. Салливан подошёл к нашему столику и либо он услышал последние слова Алисы, либо ему на ум пришла какая-то новая «блестящая» идея, но он пристал именно к Алисе:

– А-а… Мисс Перевоплощение? Принцесса Атлантики! А ну встать, когда я с тобой разговариваю! Белла приказала подняться на ноги всем, кто говорит по-французски. Что ж ты не торопишься исполнить чёткий приказ?

– Но я не знаю французского, – оправдалась женщина.

– Да как же ты тогда общалась со своим французским мужем? Или это тоже была ложь, а?

– Да почему ложь? Гаспард прекрасно говорил по-русски! Мы же с ним в Москве познакомились! И он был моим личным переводчиком во Франции.

– Не верю. Ничему не верю! Слишком много лжи от тебя исходит, красавица. И это недоразумение с каютой, и это навязчивое желание втереться к Дейдену в доверие. Вон, даже парню своей сестры мозги запудрила для достижения своей цели…

– Что за бред? – Алиса растерянно посмотрела на меня.

Я внутренне горячо взмолился:

«Только не рассказывай ему о нашей сделке, Алиса! Прошу!».

И она, похоже, меня услышала:

– Никому ничего я не пудрила.

– А если ещё раз подумать над моим вопросом? – Салливан навёл пистолет на Алису. – Может, всё-таки, французский шпион у нас ты? И это для тебя Дейден готовил посылку? Куда, говоришь, ты её спрятала?

Галантерейщик Джошкун вновь робко поднял кверху руку, испрашивая слова:

– Господа военные, позвольте высказаться. Я простой торговец и, наверно, многого не понимаю из вашей работы. Но если вы ищете какого-то секретного агента, как вы сами, то вы и должны искать его среди военных. Зачем же обижать стариков и женщин?

Салливан усмехнулся и отошёл от Алисы на пару шагов к продавцу-турку:

– Предлагаешь начать стрелять в молодых, крепких и спортивных? Может, начать с твоего племянничка-официанта, а? Он как раз идеально подходит под твоё описание секретного агента.

Официант Талбот побледнел. Джошкун шумно сглотнул:

– Господь с Вами! Да Вы что? Я, напротив, пытаюсь объяснить, что в этом кафе собрались исключительно мирные люди. Путешественники и отдыхающие. А Вашего французского преступника среди нас может не оказаться. На лайнере ведь шесть тысяч пассажиров и две тысячи человек членов экипажа. Зачем же угрожать оружием женщинам? Всех тут перепугали. А на госпоже Южаниной даже карманов нет, чтобы спрятать ваши посылки.

После этих слов все разом посмотрели на Алису. А ведь, и правда, сегодня на женщине было открытое вечернее платье, облегающее её фигуру, без карманов, складок и вообще каких-либо декоративных деталей. На шее тонкая золотая цепочка, ажурные золотые серёжки в ушах. И, собственно, всё. Её волосы распущены. На ногах – босоножки. Тут при всём желании ничего не спрячешь.

Однако данный аргумент не образумил Салливана, а, напротив, только разозлил:

– Ну что ж, значит, не она агент французской разведки. И я ошибся уже второй раз подряд! А я очень… очень не люблю ошибаться! И болтливых женщин я тоже на дух не переношу! – зло воскликнул он, протянул руку в направлении Алисы и выстрелил ей прямо в грудь.

Владимир Иванович замолчал, уносясь мыслями в своё далёкое прошлое. Студенты, с интересом слушавшие его рассказ, с тревогой переглянулись. Такого поворота в истории они не ожидали. На кафедре повисла неловкая тишина.

– Он убил Южанину Алису? – наконец, спросила Соня, пытаясь вернуть замолчавшего профессора в реальность.

Владимир Иванович очнулся из своих воспоминаний:

– А? Нет, он её не убил. Простите, я задумался. Я уже много раз проигрывал в голове данный эпизод, чтобы понять, что же тогда произошло в том кафе? Но, боюсь, достоверного научного объяснения я вам не выдам. Алиса вскрикнула от боли и упала на пол. Однако у неё на груди не было даже царапины. Зато прямо за её спиной в нескольких метрах была стойка бара и стеклянная витрина с напитками и посудой. Так вот там от пули Салливана какой-то сосуд разлетелся вдребезги.

– То есть Салливан промазал?

– Объективно, получается, что да. Однако, как человек, понимающий толк в оружии и в стрелковой подготовке, я вам профессионально могу сказать, что промазать в данной ситуации было невозможно. Салливан стрелял в Алису в упор с расстояния нескольких шагов. И он не ставил себе целью переколотить чужую посуду и попугать уже порядком надоевшую ему женщину. Нет. Он намеривался её убить.

– Как же Вы тогда объясните его промах?

– Может, это Алиса оказалась такой циркачкой, что умудрилась упасть в обморок за секунду до выстрела? – предположил староста группы.

Владимир Иванович отверг эту идею:

– Нет, Дима, я сомневаюсь. Для подобного манёвра было очень маленькое расстояние полёта пули и слишком высокая скорость для принятия и исполнения решения. Задумай Алиса падать за секунду до того, как Салливан нажал на курок – выстрел пришёлся бы ей в лицо. Да и вообще никто из нас не ожидал, что этот гад выстрелит. Как это можно было предвидеть? Нет, тут, скорее всего, что-то другое. Алиса упала от того, что пуля её толкнула. И даже не просто толкнула, а прошла сквозь неё. А вот почему тело женщины осталось неповреждённым – это уже другой вопрос, к разгадке которого, как мне кажется, я приблизился, но в полной мере ещё не осознал. Впрочем, может, и у вас появятся свои версии, когда я расскажу вам свою историю до конца.

– А Салливан удивился, что на Алисе нет и царапины?

– Нет. О том, что Алиса в порядке, мы узнали несколько позже. А тогда всё случилось в мгновение ока. Хлопок выстрела, испуг за женщину, лёгкое головокружение. Я не скажу вам, сколько прошло времени: секунда, десять? Последнее, что я помню перед тем, как мы все потеряли сознание, это пролетевшая мимо меня маленькая серебристая капелька. Да ещё какой-то странный звук от дверей, как будто кто-то ломает пустые пластиковые бутылки. Вот, пожалуй, и всё. А очнулись мы совсем в других условиях.

Профессор поднялся с кресла, добавил воды в чайник, чтобы заварить себе ещё одну чашку, и продолжил свой рассказ:

– Приходили в сознание мы все одновременно. Мы находились в том же обществе друг друга, что и в кафе-баре «Сказочный Восток»: гости со дня рождения Дейдена, случайные посетители бара, официанты, а также Белла, Салливан и Оберон, представившиеся нам агентами американской спецслужбы. Единственными принципиальными отличиями от кафе было то, что у этой троицы больше не было оружия, а мы очнулись не за столиками, а на полу.

Помещение, где мы оказались, было странным: оно являло собой средних размеров зал, полностью отделанный изнутри толстым рельефным стеклом цвета морской волны. Сквозь него ничего нельзя было разглядеть. Мы были в этакой пустой коробке. Стеклянный пол, стены и потолок, равномерно идущий отовсюду свет. При этом нигде не было видно дверей, входного люка или иллюминаторов. Нигде не имелось ни щёлочки, ни зазора, чтобы предположить, где здесь выход, и что нас ждёт прямо за ним?

– Где мы находимся? – спросил кто-то из мужчин. – Я не помню, чтобы на «Престиже» была каюта с подобными стенами.

– Мы не на лайнере, – тут же кто-то ему возразил. – Разве Вы не чувствуете: здесь нет привычной качки.

– Да как же нет, когда меня по-прежнему укачивает? – слабым голосом простонала Катерина. – А от волнистых стен и этого ужасного сине-зелёного цвета голова нестерпимо кружится. Меня сейчас вырвет, честное слово.

– Катюша, держись! – Никита заботливо склонился над своей девушкой. – Ляг на спину и закрой глаза. Так будет легче. Я надеюсь, мы здесь ненадолго? Сколько мы уже тут? У кого-нибудь есть часы? Мой телефон остался в кафе.

Сразу несколько человек захлопали себя по карманам. Однако предоставить верную информацию относительно времени нашего пребывания в неизвестном месте не мог никто. У одних информация в телефонах оказалась сбитой, и электроника автоматически вернулась к заводским настройкам. У других телефоны показывали только восемь часов вечера – время, когда на палубе сработал фейерверк. А у кого-то телефоны были в зависшем состоянии и категорически отказывались работать. И надо ли говорить, что, несмотря на то, что всех обслуживали разные операторы сотовой связи, дозвониться до внешнего мира не удавалось никому. В эфире стояла абсолютная тишина.