– Да потому что! Как мы должны были определить, что все нам врут? Они, может, специально гримасничали?

– Интуиция. То, о чём я говорил. Помня, как выглядит искренность, вы всегда обнаружите ложь. Быть может, не с первого раза, и сначала потребуется несколько попыток. Но в дальнейшем тренированная интуиция будет заменять вам и опыт, и знание.

– Я не верю, – вновь пробурчал Игорь.

– Давайте повторим, – профессор протянул скептику три карандаша, отданных ему Соней. – Вы прячете, я нахожу.

Игорь, Дима, София и Сергей удалились за двери, чтобы повторить эксперимент. Несколько минут в аудитории было тихо. Потом появилось хихиканье: слишком долго решают, у кого прятать. И вот студенты вернулись. Все четверо были очень серьёзны и «машинным» голосом сообщили, что у каждого есть по карандашу.

Профессор усмехнулся, прошёл вдоль шеренги своих «юных фокусников» и, глядя им в глаза, строго у каждого уточнил:

– У тебя есть карандаш? Один? – а затем спокойно ответил: – один у Сони и два у Сергея.

Соня и Сергей изумлённо показали спрятанные карандаши.

– Но как? – всеобщий вопрос повис в аудитории. – Неужели этому можно научиться?

Владимир Иванович подтвердил.

– Можно. И даже нужно. Психология помогает видеть не только оболочку человека, сколько то, что у него спрятано внутри. Замечать не только поступки, но понимать их мотивы и цели. Находить не только достоинства партнёров и конкурентов, но использовать в нужном русле и их пороки, которых тоже, к сожалению, много.

– Использовать пороки? Об этом в учебниках нет ни слова.

– Естественно, копаться в грязи не особо приятно. Никто, кроме священнослужителей, пороки не изучает. А зря. Ибо данное знание позволяет и самому становиться лучше, и других видеть насквозь, что в нашей профессии есть бесценный навык. Но у вас это всё впереди. А пока готовьтесь к зачёту по теории. Вы свободны.

Профессор вернулся к столу и начал складывать в портфель принесённые им учебники. Студенты также стали собираться.

– И это вся консультация? – лишь одними губами спросил Сергей у своих друзей, всё ещё стоящих в шеренге перед аудиторией. – Можно идти по домам?

– Разумеется, – самоуверенно ответил Игорь. – А ты чего ждал? Я говорил: Димка напрасно паникует. Профессор подтвердил, что одного учебника хватит. Всё сдадим. Пошли за вещами!

Дмитрий вопросительно посмотрел на Софию. Девушка покачала головой:

– Я не согласна с Игорем. Профессор не всё нам сказал.

– Ой, Сонька, и ты туда же? Оно тебе это надо: искать проблемы на свою голову? – уже с нотами раздражения в голосе переспросил Игорь. – Я валю отсюда.

Он действительно сходил за своими вещами и, как большинство студентов их группы, пошёл на выход.

София упрямо осталась стоять на месте, обдумывая проведённую консультацию. Дмитрий, уже привыкший доверять нравившейся ему девушке, Сергей, который всеми силами старался ни в чём не уступать их старосте, и ещё трое ребят, заметившие их смятение, остались в аудитории. Владимир Иванович в это время собрал портфель и уже намеревался идти к себе на кафедру, как увидел задержавшихся возле него студентов:

– Есть ещё вопросы? – спросил он у них.

– Да, несколько, – подтвердила Соня. – Пару раз Вы обратились к нам, как к «идеальному обществу». При этом в Вашем тоне звучала насмешка. Вы не считаете нас хорошей группой?

Преподаватель укоризненно зацокал языком:

– Очень неправильный вывод для «Мудреца». Группа у вас хорошая: лидеры сильные, ведомые дружелюбны. Баланс есть. А что касается моей насмешки, так меня просто карябает определение. «Идеальным обществом» вас называет деканат. Я же считаю, что идеальных обществ не бывает. Но это моё личное убеждение, которое не умаляет ваших достоинств. Надеюсь, я вас не обидел?

– Мы не обиделись. А почему, приглашая нас поучаствовать в эксперименте, Вы обратились к Сергею по имени? А чуть позже назвали и Игоря. Откуда Вам известны их имена? Вы знакомы?

Профессор, глядя в озадаченные лица Сергея, Дмитрия и ещё трёх студентов, скромно стоящих за их спинами, усмехнулся:

– Вам есть, у кого учиться, парни! Вашей наблюдательности, София Геннадьевна, можно позавидовать. Специально я не афиширую подобные вещи, но я никогда не прихожу к студентам неподготовленным. Я изучал предварительно ваши личные дела, и знаю о вас несколько больше, чем вам бы этого хотелось.

– Вы считаете, что не все достойны идти дальше на красный диплом? – вновь, глядя прямо в глаза, спросила девушка.

Владимир Иванович вмиг стал серьёзным:

– Откуда второй такой неправильный вывод?

– Ну как же? Сначала нас деканат оглушил, что экзамены мы будем сдавать чужой комиссии. Затем нам прислали Вас…

– Всё правильно. Вы – первая группа, которая показывает столь блестящие результаты в учёбе. Вы – гордость не только нашего факультета, но и всего института. Декан так переживает за ваши результаты, что лично уговорил меня пообщаться с вами до экзаменов, и посмотреть, насколько вы морально устойчивы и справитесь с волнением перед чужой комиссией. Погляжу, конечно, как проявите себя на зачёте. Но искренне надеюсь, что справитесь.

– Так Вы не станете намеренно занижать нам отметки? – с облегчением воскликнул Дмитрий. – А почему Вы меня назвали «Воином»? Если Вы видели моё личное дело, то должны знать, что по приказу я назначен старостой. Значит, это меня Вы должны были назвать «Правителем», а не Игоря.

– Если бы ты, Дима, имел такую жажду власти, какую можно наблюдать у Игоря, то за твоей спиной сейчас стояла бы вся группа, а не три человека. Нет, по внутреннему статусу ты не «Правитель», а «Воин». И это не хорошо, и не плохо. Это твоя потребность на данный момент. Воин – это тот, кто первым в случае опасности встаёт на защиту того, что ему дорого. Воины есть у любой системы: будь то живой организм или даже целое государство. В вашей ситуации возникла угроза благополучию группы, и ты смело встретил первый удар лицом к лицу. Поэтому «Воин». Не обижайся.

– А я… – Сергей даже вздрогнул от испуга. – Меня Вы назвали «Отчаянным работягой»…

– И это тоже соответствует действительности, Сергей. Тебе ничего не даётся даром, ты буквально головой пробиваешь себе дорогу вперёд. И твоё заявление, что ты просматривал учебники, которые и в руках не держал, это уже просто жест отчаяния и неверия в свои силы и удачу.

– Вы считаете, мне не место на государственной службе?

– Если б я так думал, я сказал бы об этом прямо в лицо. Но говоришь сейчас об этом ты. И у меня к тебе встречный вопрос, Сергей. Ты сам себя считаешь недостойным для этой работы?

– Нет, это не так! Я достоин! – горячо заверил парень.

– Тогда брось сомнения, и у тебя всё получится. Удача трудолюбивых любит и непременно заглянет к тебе в гости. Что касается тебя, Соня, то твой статус я вообще комментировать не стану. До всего дойдёшь своим умом. Твои возможности это позволяют.

– Владимир Иванович, а жизненный опыт? – вновь спросил Дмитрий, не желая столь быстро расставаться с так много понимающим в людской психологии педагогом. – Вы могли бы поделиться с нами хотя бы крупицей опыта, который мог бы пригодиться в дальнейшем? Ведь одно дело учиться на ошибках таких непутёвых, как мы, и совсем другое – поговорить с человеком, как Вы!

Профессор удивился:

– Как я? А что ты обо мне знаешь, Дмитрий?

– Ничего. Ну, кроме тех слухов, что Вы давным-давно служили в разведке, что Вы предотвратили новую мировую войну, и именно поэтому Вас часто привлекают в качестве эксперта на самом высоком уровне. Хотя я не уверен, что всё сказанное правда…

– Это правда, – перебил Владимир Иванович и посмотрел на часы. Время, отведённое для его консультации, уже подходило к концу. Скоро в эту аудиторию придёт другой преподаватель и новая группа. А эти студенты стоят, словно приклеенные, и с такой надеждой в глазах жаждут услышать что-нибудь необычное.

«А ведь это первая группа ребят, кто реально интересуется моим жизненным опытом, и кого я на самом деле могу хоть чему-то научить», – подумал он и неожиданно для студентов предложил: