— Остановись, Джун, — почти умоляю я ее, потому что я не доверяю себе рядом с ней, ни сейчас, ни когда-либо.

Она не слушает. Вместо этого она грубо целует меня, ее палец обводит кончик моего члена, пока я борюсь со всеми своими внутренними демонами. Я так стараюсь сопротивляться, что мои ногти впиваются в ладони, оставляя болезненные кровавые полумесяцы. Но когда ее язык встречается с моим, а ее пальцы становятся влажными от моей предварительной спермы, я знаю, что, в конце концов, проиграю эту битву.

— Черт, — стону я, мои руки дрожат, когда я зарываюсь ими в волосы, умоляя глазами заставить ее остановиться.

Джун не слушает. Она скользит вниз, пока не оказывается на коленях, и стягивает с меня джинсы и боксеры. Мой член подскакивает к ее рту, как будто я ждал, что она оближет его всю свою жизнь. Она не торопится, и это убивает меня, но если смерть такая, я хочу, чтобы она делала это каждую секунду каждого дня. Она нежно берет основание моего члена одной рукой, ее рот скользит по кончику, и я громко стону.

Ее язык скользит по кончику, безжалостно дразня меня. Как раз в тот момент, когда я собираюсь потребовать большего, она наклоняется ближе, чтобы взять меня в рот так медленно, что это убивает меня. С каждым лишним дюймом в ее рту моя решимость слабеет. Она немного задыхается, и я шепчу ей, чтобы она прекратила, но она еще более решительна. Она продолжает, наклоняясь вперед, пока я не заполняю каждый пустой дюйм ее сладкого ротика.

— Черт, Джун — хриплю я, и мои руки находят ее голову.

Я наматываю на кулак ее волосы и толкаюсь в её ротик вперед так нежно, как только могу, когда все, чего я хочу, это кончить ей в горло. Но я заставляю себя быть хорошим парнем. Это то, что ей сейчас нужно. Она тихо постанывает, прижимаясь ко мне, а затем проводит языком по основанию моего члена вверх, вверх, вверх. Я громко ругаюсь и прикусываю нижнюю губу, когда она отодвигается, сосредоточившись на облизывании влажного кончика моего члена.

— Видишь, — говорит она. — Снова получаю то, что хочу…

Я смотрю вниз и почти уверен, что именно тогда теряю самообладание. Вид ее на коленях, играющую со своими сиськами одной рукой, в то время как другой она дрочит меня себе в рот, абсолютно убивает меня.

— Я хороша в этом, — невинно говорит она, облизывая языком мой твёрдый член.

— Я не могу, — рычу я, отстраняясь, и как раз в тот момент, когда она собирается усомниться во мне, я поднимаю ее с пола и кладу на кровать, забираясь на нее сверху.

Она тихо смеется, когда я целую ее, но ее смех переходит в стоны, как только мои пальцы находят путь между ее ног. Я глажу ее, дразня, пока она просит большего, пока ни один из нас не может больше выносить эту пытку.

— Трахни меня, Кейд, — просит она меня, ее глаза широко открыты. — Мне нужно почувствовать тебя внутри…

Она раздвигает для меня ноги, и тогда я понимаю, что уже давно проиграл битву. Я спешу добраться до своих джинсов, вытаскиваю презерватив и разрываю обертку. Я раскатываю его по всей длине и возвращаюсь прямо к Джун.

— Помоги мне добраться. — Я улыбаюсь ей и кладу ее руку на свой член. На секунду она выглядит смущенной, но следующее, что я помню, она трется кончиком моего члена о свой клитор и стонет от удовольствия.

— Кейд, — шепчет она.

— Ты хочешь, чтобы я был внутри? — Тихо спрашиваю я ее, и она энергично кивает. — Скажи это, — говорю я ей.

Однако она делает это не сразу. Вместо этого она направляет мой член к своему входу и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Пожалуйста, — говорит она. — Разве ты не хочешь трахнуть меня?

То, как она умоляет, блядь ломает меня. Ее глаза жаждут большего. Я сдерживался так чертовски долго, слишком долго, и я не могу продержаться ни секунды, не чувствуя, как ее напряженность сжимает меня, обволакивает меня и доит мой член изо всех сил.

— Разве ты не хочешь сохранить себя? — Слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю остановить себя. — Разве ты не хочешь, чтобы кто-то другой лишил тебя девственности, Бабочка?

— Нет, — мгновенно отвечает она. — Я берегла себя для тебя…

А потом плотина прорывается, и я больше не могу сдерживаться. Я толкаюсь в нее, и я знаю, что это слишком грубо, знаю, что это может быть больно, но я, блядь, больше не могу себя останавливать.

— Кейд! — Она визжит подо мной, когда я толкаюсь в нее, и она задыхается, задыхается и задыхается.

— Тебе больно? — Спрашиваю об этом между вспышками удовольствия. Мой член никогда не был в более узкой дырочке. Удовольствие почти невыносимо, заставляет меня видеть пятна перед глазами, когда я медленно, но безжалостно погружаюсь в складки моей сводной сестры. — Скажи мне, что это больно, Джун.

— Да, — шепчет она. — Я так хорошо тебя чувствую, Кейд, но это так чертовски больно. Еще, пожалуйста…

Я никогда не думал, что Джун будет падка до боли, но чем сильнее я прижимаюсь бедрами к ее извивающемуся телу, тем громче она со стоном выкрикивает мое имя. В ее голосе чистое отчаяние, сочащееся первобытной потребностью отдаться мне, позволить мне забрать все, что она копила для меня все эти годы. Я не думаю о том, насколько это неправильно сейчас. Это не может быть неправильно, когда ты так себя чувствуешь, не так ли?

Я не останавливаюсь и толкаюсь глубже в нее, пока она хватает ртом воздух, дико царапая мою спину.

— Пожалуйста, — повторяет она, пока я не затыкаю ей рот.

Я хочу, чтобы она тоже наслаждалась этим, но я эгоистичный ублюдок, поэтому я продолжаю продвигаться глубже, так глубоко, как только могу. Я жестко трахаю ее, и она умоляет о большем напротив моего рта.

— Подожди, — кричит она, и я останавливаюсь, хотя это самое трудное, что мне приходилось делать за всю мою жизнь. — Подожди, Кейд…

— Что? — Хриплю я.

Ее глаза встречаются с моими. Ее взгляд дьявольский, озорной, и это только делает мой член тверже.

— Сними презерватив, Кейд.

— Ты что, блядь, с ума сошла? — Рычу я. — Ты принимаешь таблетки?

Она качает головой, и мой член подпрыгивает внутри нее. Бля. Она сводит меня с ума, вбивая мне в голову все эти дикие идеи.

— Какая-нибудь другая защита? — Она снова покачала головой. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя без защиты, Бабочка? Что, если…?

— Тогда позволь этому случиться, — страстно говорит она, запуская пальцы в мои растрепанные волосы. — Может быть, я хочу, чтобы это, черт возьми, произошло…

— Ты сумасшедшая, девочка.

Тем не менее, я вытаскиваю свой член из ее крепкой хватки, и она стонет, когда видит, как я снимаю презерватив. Я осторожно кладу его ей на живот. Я знаю, что это безумие. Я знаю, что мы не должны этого делать. Я также знаю, что ни за что на свете я не смогу сдержаться после того, как она попросила меня сделать это.

— Ты уверена в этом, Джун?

— Да, — лихорадочно отвечает она. — Я хочу чувствовать тебя… Голым… Без защиты Кейд. Разве ты не хочешь трахнуть меня в открытую?

Я судорожно сглатываю. Я не знаю, осознает ли она вообще, как сильно это меня заводит. Как трудно удержаться от того, чтобы не причинить ей боль. Потому что в моих жилах течет темная кровь… И я хочу видеть, как ей больно, как она хнычет и умоляет о большем. Если она будет продолжать в том же духе, мне будет чертовски трудно сопротивляться ей. Не говоря больше ни слова, я отвечаю на ее вопрос, медленно проталкивая свой член в ее узкую дырочку. Она стонет, откидывая голову назад, когда я проникаю в нее. Она невероятно, до боли тугая, и мне это чертовски нравится. Я начинаю раскачивать бедра вперед, безжалостно вгоняя в нее свою длину.

Ей требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому. Я так умопомрачительно отвлечен ее крепкой хваткой, что едва замечаю ее тихие всхлипы. Ее маленькая киска не только держит мой член в тисках, но и захватывает мой гребаный разум. Я не могу думать ни о чем другом, кроме как трахать ее, снова и снова вгоняя в нее свой член. Я уже зависим, и мне следовало бы знать лучше, чем делать это. Должен был понять, что один вкус Джун сведет меня с ума, требуя все большего и большего от ее невинного, целомудренного тела. Мой член твердеет до такой степени, что вот-вот лопнет, и Джун тоже. Затем моя рука находит путь к ее горлу, и я крепко удерживаю ее на месте.