— Ей, блядь, тринадцать лет, — прошипел мне папа. — И она не твоя собственность.

— Ты не можешь остановить меня, — сказал я ему в ответ. — Что ты собираешься сделать, старик?

Я подошел к нему, и папа съежился в ответ. Я уже был намного выше, как и Кейд. Отец и мой брат всегда были близки. У них была связь, которой у меня не было ни с одним из них, и я постоянно ревновал.

— Я не позволю тебе причинить вред Джун, — решительно сказал он.

— О, да? — Я рассмеялся, нисколько не волнуясь. — Как ты собираешься это сделать? Ты ни хрена не можешь сделать, старик. Я моложе тебя. Сильнее тебя. Лучше, чем ты. И если ты, блядь, попытаешься помешать мне, получить то, что я хочу, я превращу твою жизнь в настоящий гребаный ад. Кто, черт возьми, знает… Может быть, в следующий раз я приду за твоей женушкой? Держу пари, Рэйчел хорошо выглядит, когда в ней нет ничего, кроме члена.

— Ты болен. — Побледнел отец, и я завелся, увидев неподдельный страх на его лице. — Ты больнее, чем я думал. Я должен был догадаться, что ты плохое яблоко…

— Да, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня, — с удовольствием напоминаю я ему.

— Я должен. — Он казался решительным, но я знал, что он ни черта не сможет сделать, чтобы положить этому конец. — Твой брат знает об этом?

— Кейд? — Я громко рассмеялся. — Этот кусок дерьма чертовски слеп.

— Ты чудовище. — Отец недоверчиво покачал головой.

— Я знаю. — Ухмыльнулся я. — И я собираюсь добиться своего.

— Нет, пока я имею к этому какое-то отношение. — Он смерил меня взглядом. Я не ответил на его взгляд, но его игра в гляделки продолжалась, пока он, наконец, не вздохнул и не потер виски. — Я собираюсь отослать тебя прочь.

— Отослать?

— Колледжи подальше от отсюда, — пробормотал он. — Так далеко, как только смогу найти.

— Но я вернусь, — злобно напомнил я ему. — При любом шансе, я вернусь.

— Я предупрежу Рейчел.

— И что она сможет сделать? — Рассмеялся я. — Она тоже не сможет остановить меня.

Отец обдумал мои слова, по-видимому, соглашаясь со мной. Но когда он снова посмотрел на меня, он казался преданным своему слову и что-то решил для себя.

— Тогда ты не оставляешь мне гребаного выбора.

— Нет? — Усмехаюсь, наблюдая, как он берет вазу с консольного столика в коридоре. — Ты собираешься составить цветочную композицию?

— Нет, — сказал он. — Я собираюсь отослать Джун прочь, если ты не прекратишь это. Я должен это сделать. Для ее собственной безопасности.

Мое лицо потемнело.

— Ты не можешь говорить это серьёзно.

— О, я чертовски серьезен, Паркер. Неужели ты думал, что тебе это сойдет с рук?

— Ты не отошлешь Джун.

— Я делаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить ее безопасность.

— Ты не можешь заставить ее уйти.

— Я могу, и я сделаю это.

Я подошел вплотную и впился взглядом в его лицо.

— Я убью тебя, если ты это сделаешь.

— Нет, Паркер, ты этого не сделаешь, — спокойно ответил он. — Я тебе уже говорил. Я собираюсь остановить тебя, черт возьми, несмотря ни на что.

Прежде чем я успел отстраниться, ваза разбилась о мою голову. Я закричал, но звук превратился в ничто, когда мир заплясал перед моими глазами, прежде чем окончательно почернеть.

— Как прошел твой день в одиночестве? — Заговорила Рейчел, дружелюбно улыбнувшись мне. — Вы провели какое-то время вместе?

— Мы действительно это сделали, не так ли, Паркер? — Легко сказал отец, разрезая жаркое. Несмотря на то, что у нас работали горничные, мы все равно устраивали семейные ужины. Это была традиция. — Мы хорошо поужинали вместе и провели несколько часов за разговорами. Было здорово наверстать упущенное, правда, сынок?

— Это было прекрасно, — прошипел я. — Кстати, поздравляю с первым местом.

— Спасибо. — Кейд похлопал меня по спине, взглянув на Джун, прежде чем вернуть свое внимание к еде. — Я не думал, что справлюсь, но, в конце концов, все получилось, несмотря на то, что я так отстал в…

Его слова улетучились. Я не мог сосредоточиться. Я едва мог сидеть после того, что сделал со мной отец. И он пообещал, что будет делать это снова, снова и снова, пока я не стану тем, кого он сочтет достаточно хорошим для этой гребаной семьи. Вырубив меня вазой, он привязал меня к стулу в комнате Джун. Он сказал мне, что ему придется делать всю тяжёлую работу, пока я не буду “подключен так, как должен”.

Тогда он избил меня впервые. Он использовал ремень, пока я, блядь, не покрылся рубцами и болезненными синяками. Он сказал мне, что с этих пор это будет традицией дважды в неделю, сказал, что будет бить меня, пока не выгонит из меня этих демонов, а потом заставил меня носить одежду с длинными рукавами, чтобы никто не заметил мою кровоточащую черно-синюю кожу.

Я никогда не видел в своем отце монстра. Он был тихим, немного чересчур серьезным отцом, который всегда делал для нас все, что мог, хотя и казался немного отстраненным. Это был самый большой интерес, который он когда-либо проявлял ко мне. И я даже не подозревал, что под его кожей скрывается, чертов монстр. Может быть, мы все-таки были больше похожи, чем я сначала думал.

Мы сидели за обеденным столом, счастливая семья снаружи, но совершенно разбитая внутри. Не то чтобы кто-то когда-нибудь показывал это. Мы все стремились к идеальному семейному образу, по крайней мере, Рейчел и папа. Мой отец улыбнулся мне через стол, и я с трудом сглотнул.

Я не был достаточно осторожен. Я был беспечен и самоуверен. И теперь я собирался заплатить. Я бы никогда не получил Джун, пока отец не спускал с меня глаз. Я знал, что если я хочу Джун, мне придется избавиться от отца.

С Рейчел было бы проще. Рейчел любила меня. Но не папа. Папа считал меня плохим яблоком. Папа думал, что если он будет избивать меня достаточно сильно, то действительно исправит меня снова. Но ты ни из кого не сможешь выбить тьму, особенно если этот кто-то уже посвятили этому свою жизнь.

Я молча ел свой ужин, улыбался анекдотам и не сводил гребаных глаз со своей сводной сестры. Мне придется выждать время. Я должен быть осторожен, и я был настроен более решительно, чем когда-либо. Джун Уайлдфокс будет моей гребаной собственностью, и никто, даже мой отец не сможет помешать мне, заполучить ее.

Глава 14

Кейд

— Черт возьми, Джун! — Я чертыхаюсь и провожу руками по волосам. — Ты, блядь, издеваешься надо мной?

Она смущена, ее обнаженное тело манит меня, когда она подходит ближе, руки исследуют мое тело. Я хватаю ее за запястья, поворачиваясь к ней с рычанием. Она не может прикоснуться ко мне, и я чертовски уверен, что не должен прикасаться к ней. Это пиздец на другом уровне. Мы не можем пройти через это.

— Что случилось? — Спрашивает она, надувшись. — Я… Я подумала, может быть, тебе это понравится. Что я сохранила себя для тебя.

— Понравится? — Спрашиваю я ее, хватая за плечи и фокусируя свой взгляд на ней, потому что в противном случае я, блядь, не доверяю себе. — Я хочу тебя, Джун. Я так сильно хочу тебя… Но ты же серьёзно не думаешь, что останешься с тем человеком с которым потрахаешься впервые, навсегда, не так ли?

Теперь я понимаю, что то, что она сказала, правда. Ей двадцать один год. У нее не было парня, когда мы еще были семьей. Она девственница. Джун вздрагивает от моих слов, но я не собираюсь останавливаться. Мне нужно убедить ее, насколько это плохая идея.

— Ты не останешься с ним, моя Июньская бабочка — говорю я ей, на этот раз мягче. — Ты просто захочешь попробовать что-то ещё.

Она смотрит мне прямо в глаза, ее губы надуты и дрожат.

— Я делаю то, в чём уверена и что хочу, — строго говорит она, и внезапно ее руки находят мои джинсы, расстегивая молнию. — Разве ты еще не понял этого, Кейд? Я всегда получаю то, что хочу.

Ее голос сладок, как сахар, когда ее рука спускает мои боксеры и вытаскивает мой твердый член. Я стону и закрываю глаза, когда она ахает от удивления, едва успевая обхватить пальцами толстую головку.