От этого зрелища его окончательно расплескало, без оглядки на то, насколько глубоко ему удалось втиснуться: даже кончая, он продолжал падать куда-то вглубь своей персональной пропасти, закусывая губу и почти упираясь лбом в оконное стекло прямо перед собой. Его будто выключило на несколько долгих секунд, прежде чем до мерцающего в полузабытьи сознания дошло, что надо бы вынуть.

Майя всерьез боялась, что этот пахнущий мускусом кляп будет последним, что ей довелось пробовать.

Вынув, Хеллстрем разжал и пальцы, отпуская ее руки. Краем глаза он увидел пару ярко-лиловых отметин на ее запястьях, с мрачным удовлетворением понимая, что его патовое положение там, в ее кабинете, отомщено здесь и сейчас.

Не дожидаясь, пока он слезет, Майя вытерла рот тыльной стороной ладони и хрипло закашлялась, все еще не открывая глаз. Чувствуя, как прохладные пальцы Саймона ласкающим движением касаются ее щеки, она покачала головой, будто пытаясь отказаться от этой его нежности.

– Не извиняйся. Все испортишь, – повторила она его собственные слова.

Несмотря на то, что это прозвучало вполне искренне, он не поверил.

– Дай, поцелую, – глухо отозвался он, оказываясь рядом, сгребая ее в охапку и в который раз чувствуя собственный горько-соленый привкус на ее губах. – Королевна моя…

Он знал, где болит. Уже через мгновение там были его вездесущие пальцы. А потом были несколько долгих минут, в течение которых Майя вспомнила все известные ей шведские ругательства. И даже парочку финских.

– Саймон… – она запнулась на полуслове, пряча лицо у него на груди, прижимаясь губами к его горячей коже и выдыхая. – Я тебя ненавижу…

Он усмехнулся, ничего не ответив. Потому что пульс под его пальцами там, внизу, говорил ему об обратном. На остальное Саймону Хеллстрему было плевать.

Он остался спать в ее постели, а она позволила ему раздеть ее, уложить рядом и даже напевать что-то смутно знакомое, пропуская скомканный бархат голоса сквозь прогретые сигаретным дымом горькие губы.

Майя не знала, что Саймон заснул только ближе к рассвету, уткнувшись лицом в ее макушку. Поэтому слабый жалобный визг дверного звонка разбудил только ее одну. Выпутавшись из объятий своего гостя, она сперва села на постели, а потом принялась лихорадочно соображать, какого черта происходит.

Чума?

Война?

Соседи снизу?

Идея о том, что это может быть Петер, пришла в ее голову самой последней. Значит, надо бы поторопиться, покуда он не надумал высадить дверь. Вытянув из комода свежую белую футболку, она натянула тонкий трикотаж на пахнущее сексом тело. Времени посмотреть на себя в зеркало у нее уже не было: сверкнув едва прикрытым задом, Майя юркнула в коридор, пробираясь к входной двери. Набросив цепочку, она осторожно выглянула, не сразу встречаясь взглядом с Петером Снорком, который присел на корточки, закуривая.

Его руки дрожали. В пальцах прыгал мобильный.

Майя нервно сглотнула, переступая босыми ногами.

– Привет, – глухо сказала она, понимая, что голос падает, а щеки заливает краска стыда. Легкий сквозняк щекотно прошелся по щиколоткам, вползая в квартиру, где сон все еще прятался по углам. – Ты… Ты здесь откуда вообще?

– Хороший вопрос, Майя. Ты пропала на два дня. Вот, решил проверить, появляешься ли ты дома, – он протянул ей свернутые в трубку газеты, явно вынутые из ее же собственного почтового ящика, но девушка рефлекторно отпрянула, будто испугавшись этого короткого жеста. – Да что с тобой происходит? Ты где была?

– Там меня уже нет. В клубе было слишком много дел, Петер. Мы же не договаривались встретиться сегодня, правда?

– Ну, как сказать… Сегодня день рождения мамы. Надеялся, что ты составишь мне компанию, – Петер попытался войти, но приметил цепочку, которую она так и не сбросила. Открытие было явно не из приятных. – Что-то новенькое… Впусти меня! Поговорить нормально нет желания?

Майя покачала головой отрицательно.

– У меня был трудный день, и я планировала спать до обеда.

– Давай обсудим, – настаивал Снорк, упираясь рукой в край дверного полотна и медленно отжимая его в сторону. – Что тебе стоит просто надеть что-то милое и съездить со мной?

– Что-то милое? – рассеянно переспросила она, невольно вспоминая свое злополучное красное платье тогда и полное отсутствие белья теперь. – Нет, Петер, нет…

– Это такой намек на то, что я зря притащился к тебе?

– Я не намекаю, я тебе прямо говорю, что хотела бы еще немного поспать, – Майя подумала о том, что понятия не имеет, насколько сейчас раннее или позднее утро. Отвоевав у Петера пару сантиметров дверного просвета, она попыталась захлопнуть дверь, но он вставил в стремительно закрывающийся просвет носок своего ботинка.

– Хочешь, я составлю тебе компанию?

То, что в исполнении Саймона будоражило ее, сейчас вызвало только тупой протест.

– Неа, не хочу. Я хочу выспаться, а не поднимать твой член. Честно.

– Майя…

Она приготовилась к серии аргументов, но увидела, что Петер смотрит чуть повыше ее головы, слегка меняясь в лице.

– Приятель, она же ясно тебе сказала, что ты здесь не в кассу. Двигай отсюда…

Хриплый голос Хеллстрема не померещился ей уже хотя бы потому, что Майя чувствовала прикосновение его твердой ладони у себя на животе. Вместо того чтобы повести себя логично, попросив мальчиков не ссориться, она просто откинулась назад, чувствуя, как подбородок Саймона уютно устраивается в ложбинке между ее плечом и шеей. Одно движение его пальцев – и край футболки ползет вверх, открывая и без того почти не прикрытые бедра Майи еще выше. Снорк оценил демонстрацию, засасывая бычок жадно, почти до фильтра.

– И что это за чувачок, малышка?

Этого обращения фрекен Нордин не слышала от него с выпускного, за теми редкими случаями, когда Петер был сильно пьян и, как следствие, сентиментален. Толку в такие моменты от него было чуть. Сейчас она отчетливо видела, что он возбужден и зол одновременно. Та же смесь, бурлящая в Саймоне, заводила и ее саму, но одноклассник вызывал в ней легкое отторжение. Притом, настолько очевидное, что оно, казалось, отпечаталось у нее на лице. Может быть, поэтому ответить пришлось Хеллстрему. Но сперва он оставил очередной засос на ее беззащитной шее.

– Мое имя тебе ни о чем не скажет. Остальное тебя не касается. Ты свалишь сам или тебе помочь?

– Для драки ты малость не одет, приятель…

– А ты позадирай меня еще – и я тебя как есть, голышом, оприходую.

Петер медленно встал, параллельно понимая, что потенциальный противник выше, как минимум, на полголовы. Почти не контролируя себя, Майя ласкающим движением прошлась по шершавой скуле Хеллстрема.