На мониторах мелькали люди, которые тоже не видели.

– Руки, Саймон!

– Не для скуки, – хрипло парировал он, дотягиваясь-таки и раздергивая застежку до самого низа. – Ты всегда так долго запрягаешь?

– А ты всегда даешь каждой, кто попросит?

Она обернулась через плечо, чтобы оценить реакцию, попутно освобождаясь от верхней части ставшего лишним платья. Взгляд Хеллстрема стал злым.

– Не каждая блядь, – он коснулся языком пирсинга в нижней губе, чуть прокручивая кольцо и намеренно затягивая паузу, – решается на это нарваться.

– Ты такой ласковый, Симме… – дабы у него не возникало даже мысли о том, чтобы сесть, Майя оседлала его узкие бедра, обтянутые жестким денимом. Задранное платье впилось так, что ее собственное тело взвизгнуло болью от неожиданности. Но к этому ощущению можно было привыкнуть. А вот к грубой возвышенности там, внизу, привыкнуть было сложнее. Ладони Саймона тут же скользнули от ее коленок вверх. – Эй! Мне уже хочется связать тебе руки…

– Свяжи, – согласился он с неприкрытым энтузиазмом. – Если тебе хочется.

– Еще больше мне хочется, чтобы ты просто держал их при себе, окей? Иначе я тебя ударю.

– Походу, тебе придется меня избить, а потом связать. Но я попробую, самому интересно.

Его взгляд прочертил вытянутый треугольник, захватывая ее глаза, губы и все то, что пока скрывал бюстгальтер. Хеллстрем явно был заведен, но умудрялся выглядеть таким расслабленным, что Майе захотелось взять его за горло, чтобы привести в чувство. И она пообещала себе, что так и сделает. Чуть позже.

Потянувшись вверх, она коснулась губами свежего шрама у него на лбу.

– Не бережешь ты себя, Симме…

– Не знаю, как тебя там, но если ты назовешь меня так еще раз – въебу…

Спускаясь ниже, она прихватила кольцо в его губе, оттягивая ее вниз. Поцеловать? Да, но не сейчас… Она поймала себя на почти что кощунственной мысли, что этому лицу идет даже оскал. Почему оно кажется таким знакомым? Только ли потому, что мелькало на десятке городских афиш? Может, этот зверь так или иначе бродил в потайных лабиринтах ее собственных влажных фантазий?

– Меня зовут Майя. Но это не важно, – выдохнула она ему в губы. – У тебя слишком жесткая прическа.

– У меня слишком жесткий стояк, Майя. Если попустит – тебе повезло. Если кончу в джинсы – тебе пиздец.

Плавно покачивая бедрами, она делала все возможное, чтобы не попустило. И улыбалась, получая странное удовольствие от простого созерцания его лица вблизи. Правильные нордические черты, впалые щеки, прямой нос… Ей вдруг подумалось, что, пройдись она языком по его ноздрям, ее тоже вставило бы.

Она улыбнулась.

– Тсс… Не торопи события. Если я увижу твои тощие ноги в носках, я со смеху умру, Грешник.

– Ты охуевшая совсем? – злые глаза были близко-близко, но ее страх ушел куда-то за пределы сознания, изредка отдаваясь холодком под ложечкой. – Совсем охуела, да?

– Это ты виноват. Заткнись, пожалуйста…

Глядя на него с высоты собственного локтя, Майя внезапно осознала всю глубину собственной неудовлетворенности. Жизнью, работой, собой теперешней, подобием отношений… Может быть, именно это придало твердости ее пальцам, когда она уверенно сжала горло Саймона.

Заставив его проглотить очередную реплику.

Чувствуя, как двигается под ее ладонью его острый кадык. Как бьется его пульс, который почти не пришпорился. Адреналин для него – привычная субстанция, видимо. Ей хотелось покончить с этим быстрее, чтобы не нарываться на большие неприятности. Но вместе с тем, желание пролонгировать кайф хотя бы видимого превосходства над красивым раздолбаем нарастало с каждой секундой.

Он сказал, что не прочь быть связанным.

Он сказал, что убьет ее, если…

Это и есть жизнь?

– Ты хоть чего-нибудь боишься, Саймон? – поинтересовалась Майя, лизнув его колючую щеку мягким языком от уголка рта до самого виска. Во рту полыхнуло так, будто она дернула водки, а низ живота скрючило, как от боли.

– Сдохнуть от старости. Но мне это ни хуя не грозит…

– Чем таким ты убиваешься?

– Я научу тебя плохому, когда ты успокоишься. Не отвлекайся, меня это кумарит…

Его горло приятно вибрировало в ее руке, но этого было уже недостаточно. Привстав, левой рукой она заломила петушиный гребень его могавка назад, прижимаясь лбом к его лбу, явно причиняя ему боль и продирая залитые лаком светло-голубые волосы.

– Скажи сейчас… Пожалуйста.

Хеллстрем среагировал мгновенно, окончательно превращая ее платье в широкий пояс, впиваясь пальцами в ягодицы и с силой усаживая ее обратно.

– Много чем. В основном, аптекой… Ты собиралась ударить меня – валяй. Но, сука, зад твой останется здесь.

Майя родилась левшой, но уже младшая школа сделала все возможное и невозможное, чтобы переучить ее писать правой. Почерк от этого не выиграл ровно ничего, но на уроках физкультуры она была сама неожиданность. Вот и Саймону прилетело, откуда не ждал. Слева. Она слышала, как клацнули его зубы, и вполне искренне понадеялась, что язык он не прикусил.

Глядя, как чуть пониже его правого глаза вздувается ссадина, Майя не удержалась. Она поцеловала его так нежно, как только могла, чтобы проверить, нет ли во рту крови. Но, даже убедившись, что нет, – а для этого ей пришлось пройтись кончиком языка по его зубам сперва в нижней, а затем верхней челюсти, – она не смогла остановиться.

Ей хотелось целовать его и бить его по лицу одинаково сильно, тем более что своих загребущих рук с теплым металлом колец и шероховатой дубленой кожей массивных браслетов он никуда не убирал.

Зафиксировать как идея фикс. Пока у нее не кончился воздух и окончательно не затекли коленки.

Резко выпрямившись и подавшись назад, она наверняка причинила ему еще немного боли, ерзая на самых чувствительных местах его тела. Впрочем, перегнуть палку он ей не позволил, за что поплатился тут же – чувствительным щипком за проколотый сосок. Глядя, как его кожа тут же покрылась мурашками, Майя улыбнулась.

И расстегнула бра.

Саймон молча облизал губы, привычно поправляя пирсинг.

Уперевшись в его грудь ладонью, она легонько дунула в его самодовольное лицо. Но он только приподнял бровь и послал ей воздушный поцелуй, шевельнув чуть припухшими губами. Этот змеиный маневр был настолько очарователен, что опомнилась она, только почувствовав его сухие горячие ладони на внутренней стороне своих бедер.

– Опасно, герр Хеллстрем!

– Не жалей меня. Въеби уже справа, для симметрии…

Привстав, она уже было замахнулась правой, но одна из ладоней Саймона забралась дальше некуда, обнаружив влажный нейлон ее трусиков и жаркое напряжение под ними. Поэтому Майя стремительно сменила милость на гнев, ударив его тыльной стороной левой руки наотмашь так сильно, что его голова дернулась в заданном направлении, гулко ударяясь о металл.