От зелёной отравы из вагонов бронепоезда начали выпрыгивать люди в непривычной здесь форме, которую Красный по памяти определил как форму французского Иностранного Легиона. Часть легионеров была в одном исподнем, всё же атака застала их ранним утром и врасплох, но все без исключения при оружии. Серьёзные вояки… И умирали от снайперского огня штурмовой пехоты тоже серьёзно, солидно, без лишней паники.

Красный и Рычагов сколько смогли поддержали своих, обстреливая бронепоезд. Броня бронёй, но пуля дырочку найдёт, а снаряд тем более. Но не так уж много там оставалось защитников, а когда состав полностью накрыло зелёной дрянью, то и те сразу же закончились.

Отрава, кстати, развеивалась больше трёх часов, и лётчики успели слетать на временный аэродром, дозаправиться там, и вернуться обратно, сев на ближайшее более-менее ровное поле. Штурмовики как раз к этому времени добили остатки легионеров, и добровольцы осмотрели бронепоезд.

Генерал-майор Есенин примчался на машине, едва только получил сообщение о находке. Все вагоны, включая открытые, оказались забиты золотом.

— Разведка сраная, мать их за ногу да об пенёк с перехлёстом! — ругался Сергей Александрович. — Клятвенно обещали вывоз в понедельник рано утром, а сегодня воскресенье.

— Двойной или даже тройной агент, — пожал плечами Василий. — Эка невидаль. Я даже уверен, что в понедельник нас бы поджидал весьма неприятный сюрприз. Например, в виде грузовиков с некро-химической взрывчаткой. А эта штука куда как мощнее сегодняшнего посмертного выброса подохших колдунов.

— На шестьсот тонн золота нужно как минимум полторы сотни грузовиков.

— И что, во всём Мадриде не нашлось бы столько? Тем более на нашу дивизию хватило бы и десятка заряженных той взрывчаткой. Пустить их в центре колонны, и когда мы такие радостные…

— Мать… — негромко и печально прокомментировал Сергей Александрович.

— Кстати, нам бы тоже озаботиться поиском грузовиков. Не на себе же тащить эту гору золота? Кстати, сколько там всего?

— Шестьсот десять тонн в слитках, золотых монетах и индейских фигурках времён Конкисты. Не всё тогда успели переплавить. Ещё иностранная валюта в мешках. Примерно семьдесят миллионов фунтов, пятьдесят три миллиона баварских марок и триста пятнадцать миллиардов российских рублей?

— Сколько рублей? — не поверил своим ушам Красный.

— Вы не ослышались, Василий Иосифович. У Испании давно нет собственной валюты, и они пользуются нашей. Перед приглашением на престол Петра Ольденбургского инфляция была такая, что стакан кислого вина на рынке стоил больше пяти миллионов песет. Вот и решили избавиться от сомнительных бумажек.

— Да чёрт с ними, с бумажками. Что с грузовиками делать будем? Есть, конечно, одна идея…

— Только не говорите мне, Василий Иосифович, что вы предлагаете взять Мадрид и конфисковать там машины.

— Вы читаете мысли, Сергей Александрович? — удивился Красный. — Впрочем, творческий человек на грани гениальности способен и не на такое.

Генерал-майор Есенин застонал и поискал ближайшую стену, чтобы поколотиться в неё головой. К большому его сожалению рядом стен не обнаружилось. Исключительно палатки. Дойти до бронепоезда и испытать прочность головы на броне? Не стоит, наверное…

— Но там же гарнизон тысяч семьдесят!

— Нет там никакого гарнизона, Сергей Александрович. Все боеспособные части отправлены под Сарагосу и на подавления восстания в Стране Басков, остались только тыловики, полицейские, комендатура, да личная охрана генерала Франко из французского Иностранного Легиона. Диктаторы традиционно не доверяют соотечественникам, и поэтому наёмники не будут принимать участие в боевых действиях, обеспечивая безопасную эвакуацию нанимателя. Нет, если хотите, можно и их за задницу прихватить, но оно чревато излишними и неоправданными потерями. Оно нам надо?

— Мне нужно связаться с командующим Экспедиционным Корпусом.

— А смысл, Сергей Александрович? Я не думаю, что Михаил Васильевич предложит какой-то иной план, а мы в ожидании его решения просто потеряем время.

— Нам в любом случае ждать до сиесты. И вот когда все уснут в теньке… — кажется, генерал-майор Есенин смирился с перспективой штурмовать испанскую столицу силами одной дивизии. — Вот тогда мы и ударим, тем самым сократив возможные потери.

Генерал-лейтенант Фрунзе откликнулся на защищённом энергетическим шифрованием канале почти сразу же, и одобрил предложенный капитаном Красным план. Даже пообещал прислать кое-какую помощь. В помощь верилось слабо, но сам факт заинтересованности командующего Экспедиционным Корпусом грел душу и внушал определённую уверенность.

Оказалось, Михаил Васильевич обнадёживал не зря. Через час на временный полевой аэродром Восьмой штурмовой дивизии морской пехоты Балтийского флота один за другим сели шесть бомбардировщиков «Стрекоза», гружёные полутонной бензина каждый. Грузоподъёмность самого самолёта минус вес штурмана… Как раз так и получается.

— Грузите золото, — деловито потребовала Лизавета Бонч-Бруевич, позабыв даже поздороваться.

Василий исправил ошибку, притянув невесту к себе и чмокнув в щёчку, как того требовали правила приличия.

— Да сколько там того золота поместится? И здравствуй, душа моя.

— Здравствуй, Васенька! — спохватилась Лиза. — За один раз мы увезём три тонны все вместе, а до сиесты успеем сделать ещё два рейса. Это девять тонн, то есть минус два грузовика и запас топлива к ним. Соответственно, минус два водителя.

— Логично, — согласился Красный. — Высший балл в табель за сообразительность!

Получилось сделать не два, а три рейса, так как монархическое ополчение неожиданно для самого себя прорвало оборону мятежников, потеряв на баррикадах около девяноста процентов личного состава, но полностью уничтожило немногочисленных защитников Сарагосы. Так что появилась возможность сформировать в городе большой караван из грузовых автомобилей, погрузить на него бочки с трофейным французским бензином, и направить в сторону Мадрида. Пусть даже сто километров успеют проехать, но это уже всяко ближе, и сокращает время полёта бомбардировщиков.

Но и Восьмая дивизия не сидела без дела — многочисленные диверсионные группы просачивались в испанскую столицу, когда обходя посты франкистов, когда их уничтожая, и пригоняли из города по два-три грузовика. Водителям конфискованных автомобилей выдавали именную расписку от генерала Франко с обязательством выплатить полную стоимость после окончательной победы над ненавистным монархическим строем, и установлением власти во главе с горячо любимым Великим Каудильо.***

***Каудильо, Дуче, Фюрер… всё это переводится как вождь. Такие вот поклонники краснокожих жили в те времена.***

К сиесте собрали восемьдесят машин, а во время неё ещё девяносто две. И даже не пришлось воевать в городе, как опасался генерал-майор Есенин. Оно конечно, Франсиско Франко стал бы неплохой добычей и его скальп занял бы достойное место в музее дивизии, но Сергей Александрович не был готов попусту терять людей в ненужных уличных боях.

Скоро в окрестностях Мадрида не осталось ни одного русского солдата — Восьмая штурмовая дивизия в полном составе убыла в Сарагосу, объявленную временной столицей королевства Испания. Местоблюстителем престола до возвращения короля назначен командующий Экспедиционным Корпусом генерал-лейтенант Михаил Васильевич Фрунзе, указом Петра Николаевича Ольденбургского возведённый в герцогское достоинство.

В новую столицу тут же потянулись посольства, но первыми успели баскские сепаратисты, желающие выцыганить вожделенную независимость. Фрунзе не стал строить из себя недоступного простым смертным небожителя, и принял басков на следующий день после прибытия. Внимательно выслушал, и развернул на столе большую карту.

Голос герцога де Молдова, Сарагоса и Севилья был сух и деловит:

— Господа, у вас всего два варианта. В первом варианте вы обмениваете Землю Басков на равноценные по площади территории на полуострове Ямал, где организовываете суверенную и независимую Басконию, а во втором варианте затыкаетесь и молчите в тряпочку. Третьего не дано. То есть, можно организовать и третий вариант, но геноцид — не наш метод.