Повисла тишина. Ева вся сжалась в ожидании реакции Марка. Она обернулась и посмотрела на него, готовая принять любой ответ.

— Это многое объясняет, — немного растерянно, но спокойно сказал он и опустился на стул. — Как ты это узнала?

— Тахти — шаман племени.

Он кивнул. Почему-то Марк тоже не ставил слова шамана под сомнения. Некоторое время он молчал, о чём-то задумавшись. Ева тоже не проронила ни слова, давая ему возможность переварить информацию.

— Из-за этого у нас могут возникнуть проблемы, — наконец сказал он. Но Ева не ответила. Она выжидающе смотрела на него.

— Тадаллины не приемлют связи с человеком. Но меня мало это тревожило. Я мог бы убедить их смириться с этим. Теперь же всё изменилось. То, что ты на одну часть тадаллин, с одной стороны, всё упрощает, с другой — то, что на вторую часть ты суолейя, всё усложняет. И пока я не знаю, что с этим делать.

— А для тебя что изменилось? — она не услышала главного.

Марк удивлённо вскинул на неё глаза, как будто не ожидал такого вопроса.

— Для меня ничего. То, что я тебя люблю, не изменило бы ничто.

Ева облегчённо вздохнула и опустилась на стул с ним рядом. Переживания отнимали у неё много сил, и ноги предательски дрожали от напряжения.

— Ты поэтому не вернулась вчера?

Она кивнула.

— Каждый раз, когда ты уходишь к ним, я жду каких-нибудь новостей. И каждый раз боюсь за тебя.

— Не нужно. С ними я чувствую себя в полной безопасности.

Хорошо, что она решила умолчать о том, как именно они выяснили, кто она, чтобы лишний раз не тревожить Марка. Он не мог доверять суолейя и с ума сходил, когда она находилась среди них.

[1] Тавас — небо.

Глава 14

Все Аренские отнеслись к новости о её происхождении не менее насторожено, чем Марк, но своего отношения к Еве не изменили. По крайней мере, она этого не ощутила. По натуре сдержанные и предельно вежливые, они не высказывали прямо своих мыслей. Никаких эмоций. Только поступки, как следствие. И Ева ждала их. Но ожидание затягивалось. И всё, казалось, было как всегда: сдержанные улыбки, изысканные ужины и долгие вечера неторопливых бесед. Много воспоминаний о прошлом и излюбленная тема рабочих моментов компании. Однако будущее не было частью их совместных бесед. Аренские очень осторожно избегали этой темы в присутствии Евы. Все важные аспекты будущего Марка в роли главы клана обсуждались строго в семейном кругу.

Ева понимала, подобное недоверие к ней возникло из-за её дружбы с суолейя. Но рано или поздно им придётся смириться с её решением. Ведь она не имеет никакого отношения к вражде между ними. Со временем Аренские поймут, что ей можно доверять. Хотя в целом её не слишком заботило мнение Аренских на её счёт. Еву интересовал лишь Марк. Она изо всех сил старалась понять себя в этих странных, волнительных отношениях, которые, как и всё остальное в её жизни в последнее время, развивались стремительно. Так стремительно, что она не поспевала осознать что-либо.

С каждым днём узел из двух её разных жизней затягивался всё туже, и Еве становилось всё труднее понять себя. Она не знала, где её место. Словно застыла в подвешенном состоянии, и в любой момент верёвка могла оборваться.

С Аренскими её жизнь была похожа на прежнюю. Всё чётко, тщательно взвешенно и продуманно до мелочей. Без малейших отступлений. В чём-то так было проще. Во-первых, она так привыкла. А во-вторых, никто не стоял на ногах прочнее, чем Аренские. С ними она наверняка знала, что будет завтра. С другой стороны, она постоянно ощущала внутреннее напряжение и боязнь несоответствия. Иногда те плюсы, которые она ценила в Аренских, превращались в кандалы, сдавливающие грудь. И тогда она бежала за свежим воздухом, за солнцем, за лёгкостью и свободой. Она бежала к суолейя.

С ними всё было совершенно иначе. Им были присущи свобода в действиях и выражениях, некоторая спонтанность. И в то же время никто не был так уверен в своём решении, как суолейя. Здесь чистые эмоции всегда били через край. И Ева невольно раскрывалась, пробуждалась, словно от долгого сна.

Никогда раньше она не чувствовала себя настолько сильной и никогда столь слабой, как рядом с Таем. А это пугало её больше всего. Когда Тай был рядом, она менялась. Превращалась в человека не знакомого ей. В того, кто поддаётся необдуманным порывам. В того, кто запутался и потерялся в своих чувствах и эмоциях. Это очень беспокоило Еву, но она должна была разобраться со всеми гранями своей сущности.

Как бы хорошо не относились к Еве её новые друзья, Ойва оставался неприступен, как скала. После того, как он узнал о происхождении Евы, он стал хмуриться ещё больше. В его взгляде появилось новое выражение, но она не могла распознать, что оно означало. Ева надеялась, кровь суолейя в её жилах изменит отношение Ойвы к ней, но этого не произошло.

Тай ещё не вернулся, и Ева с Рием пили на кухне чай в ожидании его. Хлопнула дверь, на пороге кухни появился Ойва. Бросив на неё совсем недружелюбный взгляд, он снова вышел из дома. Ева больше не могла этого выносить.

— Ойва, — она кинулась за ним в след. — Я понимаю, почему не нравлюсь Вам, но я люблю Тая, Рия и всех остальных ребят. Я хочу быть частью этой семьи.

— Если бы действительно хотела, не связалась бы с менатом.

Всего один широкий шаг и Ойва навис над ней, заслоняя собой солнце. Даже не обращаясь, он стал похож на огромного медведя. Но если он таким образом хотел напугать её, то будет разочарован. Ева выпрямила спину и, гордо подняв подбородок, посмотрела ему в глаза.

— Меньше всего на свете я хотела бы причинить боль Таю. Но Вы не можете навязывать ему своё мнение. Мы уже взрослые и сами в состоянии разобраться в наших отношениях.

Лицо Ойвы побагровело от гнева. Как смела она указывать ему?!

—Тайлен уже потерял одну любимую женщину из-за них. А теперь ему вновь предстоит это пережить. Мы много лет жили без тебя и прекрасно справлялись. А теперь ты повсюду и мучаешь его ни за что.

Ева замерла. Слова Ойвы обожгли её, как пощёчина. Она хотела бы возразить, но ведь он был прав. Правда, высказанная чужими устами, разрушила хрупкую иллюзию гармонии.

— Я не хотела этого... — мгновенно побледнев, она отступила назад. Но Ойва уже не мог остановиться.

— Глупая маленькая капи́на[1]! Оставь Тайлена! Ты погубишь его!

— Прекрати, отец! — как гром раздался голос Тая. Он втиснулся между ними, заслонив Еву собой.

Плечи Евы обмякли. Глядя перед собой пустыми глазами, она отчаянно хватала воздух. Слова, брошенные Ойвой, больно резанули сердце.

— Ева, — Тай повернулся к ней.

— Нет, — резко выставив руку вперёд, она остановила его.

В её глазах он увидел настолько пронзительное отчаяние, что не на шутку испугался. Мгновенно развернувшись, Ева бросилась прочь.

— Не смей бежать за ней, — Ойва схватил сына за плечо.

Резким движением Тай вырвался из его рук.

— Если бы ты хоть раз посмотрел дальше своего носа, возможно, мама сейчас была бы жива.

Ева мчалась, не разбирая дороги. Уйти, убежать прочь от этих мыслей. Но разве это возможно?! Почему из-за неё страдает столько людей? Ева почувствовала, как её лёгкие сдавило. Она задыхалась. Нужно было остановиться и отдышаться, но тело отказывалось слушаться, а ноги сами несли вперёд. Она не осознавала, что делает и куда бежит, лишь почувствовала, в какой-то момент стало легче. Она перестала задыхаться, воздух свободно наполнял лёгкие. Каждое движение теперь приносило облегчение. Ей хотелось бежать быстрее и быстрее. Она мчалась, уворачиваясь от веток, перескакивая корни и лежащие на пути стволы. Всё вокруг исчезло, слилось в одну общую массу. Она больше не различала предметов и звуков. Тело отказывалось слушать сознание, будто оборвался соединяющий их проводок. Ева ощутила необычный прилив сил. Ей нравилось это чувство свободы и скорости. Они помогали забыться.