— Рад, что в Вас осталось хоть что-то человеческое, — раздался голос со стороны кровати.
Дарья тут же поднялась и вытерла застилавшие глаза слезы. Взгляду открылся мистер Трелони собственной персоной, развалившийся на предназначавшеся Дарье постели.
— У Вас ужасная привычка трансгрессировать в комнаты леди, — сказала она и усмехнулась. Альберт развел руками.
— Я сижу тут уже час. Так вышло, что это единственное место, где мистер Грин-де-Вальд не пытается найти меня, чтобы и дальше пытать разговорами о величии магов и собственной гениальности, — хмыкнул британец. Дарья фыркнула и, зайдя за ширму, принялась стягивать с себя одежду.
— Я бы сказала, что так вам и надо, но если мы будем грызться, то наши шансы на спасение не поднимутся выше нуля, — сказала она, высвобождаясь из корсета. Мышцы благодарно заныли. Она взмахнула палочкой, призывая кувшин с водой и платье из гардероба. Ее размера было только скромное платье гувернантки.
— А Вы надеетесь спастись? Я думал, Вы неплохо устроились, — вскинул бровь Трелони. Он закинул ногу на ногу и вперил взгляд в стену, на которой плясала и изгибалась тень приводящей себя в порядок девушки. Пожалуй, Дарья права, и ему стоит освежить в памяти правила приличия.
— Можете уже перестать язвить? — устало попросила княжна. — Мне нужен был доступ к лаборатории.
— Вот как, — хмыкнул мужчина.
Дарья вышла из-за ширмы, шелестя подолом, села за туалетный столик и принялась изучать косметику, оставшуюся от прошлой хозяйки. Возле зеркала стройным рядом выстроились флаконы духов, пудреницы, крема. Девушка аккуратно втиснула между ними пиалу с образцом и еще две крохотные бутылочки. Жестом подозвала Трелони. Мужчина встал рядом, опершись на спинку стула и внимательно стал рассматривать «коллекцию».
— Это…
— Субстанция для проверки чистоты крови — не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Очень быстро испаряется. А это, — она перешла на шепот. — Измененная «Фемида». При взаимодействии, эти субстанции образуют пар, который лишает сил каждого, кто его вдохнет.
— Но если Вы окажетесь в комнате…
— Да. Зато наш, — она опустила глаза, красноречиво пропуская имя. — Станет просто мальчишкой без какого-либо магического дара.
— И Вы готовы на это пойти? — изумился мужчина. Умом он понимал, что это очень по-утилитаристски, пожертвовать малым, чтобы спасти многих. Но часть его, наибольшая часть, воспринимала предложение Дарьи, как надругательство над самой сутью магического дара. Княжна же была непреклонна.
— Придется. Поступая на службу, я давала присягу. И я буду ей следовать.
Трелони покачал головой. И все же…
— Что от меня требуется?
— Вы владеете карточными фокусами?
— Самую малость. Доводилось однажды развлекать китайского посла, пока мой коллега крал разведданные.
— Тогда советую размять пальцы.
— Вам бы в политику, моя дорогая, — усмехнулся Трелони.
— Подумаю об этом, когда выберемся.
Раздался звон дверного колокольчика. Параллельно кто-то остервенело забарабанил в парадные двери. Дарья дернулась, как напуганная птичка. Трелони положил руку ей на плечо в успокаивающем жесте. На долю юной леди выпала не самая простая неделька. Он обратил внимание на тени, залегшие у нее под глазами. «Она вообще спала?» — подумал он.
Задать вопрос он не успел, потому что воздух содрогнулся от требовательного: «Даша, открой!» Княжна тяжело вздохнула и направилась прочь из комнаты. Трелони последовал за ней.
Грин-де-Вальд обнаружился за в двух шагах от двери. Он спешно приводил в порядок растрепавшиеся волосы. Когда Дарья и Трелони показались, он окинул их придирчивым взглядом.
«Ну нет, так не пойдет», — хмыкнул он и взмахнул палочкой. Костюм Трелони тут же расправился и приобрел насыщенный синий цвет. Платье княжны тоже претерпело изменения: жесткая накрахмаленная ткань обернулась шелком, застегнутый до самого подбородка воротник исчез, открывая декольте, то же самое случилось с рукавами, они просто испарились, не оставив после себя и намека на перчатки. Волосы каштановой волной упали на плечи. Щеки девушки вспыхнули пунцовым, она попыталась перебросить хотя бы пару прядей вперед, чтобы не чувствовать себя обнаженной, как Венера Боттичелли.
— Не вздумайте смущаться, княжна, Вы прекрасны, — ободрил ее Грин-де-Вальд. — Кого-то принесло раньше времени. Вы не встретите гостей, как радушная хозяйка. У меня в этом маловато опыта.
Княжна кивнула и открыла дверь.
Оказавшийся на пороге Василевский сделал удивленное лицо и широко поклонился. Затем с сильным акцентом спросил на английском:
— Месье Грин-де-Вальд?
— Проходите, — ответила ему княжна, жестом приглашая войти. Второй рукой она незаметно ощупала карман платья. Флаконы остались на своем месте.
Дарья никогда не имела способностей к легиллименции, но двух коротких взглядом от Василевского было достаточно, чтобы понять: они не знакомы и так должно продолжаться и дальше.
— А Вы…? — скрестил руки на груди Геллерт, придирчиво оглядывая Василевского, выглядевшего так, словно он только что голыми руками разделался с медведем.
— Позвольте представиться, Аркадий Василевский, я заправляю делами на Хитровом рынке. Слыхал, в этом особняке остановился некий чародей, интересующийся всякими древностями. Вот, думал предложить свой скромный товар.
— А, я слышал Вашу фамилию, — сменил гнев на милость юноша.
— Тогда Вы тем более знаете, что я головой ручаюсь за свои услуги. И, как видите, моя голова все еще при мне, — хохотнул мужчина.
— Что ж, тогда, думаю, нам понадобится чай. Вы пьете настоящий английский чай? Я Вас угощу.
— С превеликим удовольствием.
Дарья бросила еще один взгляд на улицу и прикрыла дверь. Обернувшись, наткнулась на вопросительный взгляд Трелони и вложила в его руку ампулу с «Фемидой». Короткий обмен кивками, и они направились в гостиную, с которой и началось их утро.
Грин-де-Вальд соизволил зажечь побольше света, хоть он и всем своим видом показывал, что яркое освещение причиняет ему физическую боль. Трелони только с удовольствием выкрутил газовые рожки посильнее. Дарья по просьбе темного волшебника заняла место в кресле, в соседнем устроился Василевский. Трелони же со скучающим видом бродил по гостиной, как оживший предмет мебели.
— Давайте разберемся со всем побыстрее, а то я жду гостей, — попросил Грин-де-Вальд, нетерпеливо потирая руки. Василевский согласно кивнул, а затем медленно поднес чашку к губам, несколько раз подул на поверхность чая, пуская рябь, отставил чашку, бросил на дно пару кусочков сахара, размешал, снова подул, чтобы остудить, потянулся к сахарнице, но передумал. Тут уже даже Дарья была готова взвыть. Грин-де-Вальд побледнел, на его шее вздулись вены.
